Ингушетия-Чечня: границы, конфликт, протесты, репрессии

Политический кризис в Ингушетии начался осенью 2018 года. 26 сентября 2018 года в столице Республики Ингушетия (РИ) Магасе глава РИ Юнус-Бек Евкуров и глава Чеченской Республики (ЧР) Рамзан Кадыров в присутствии Полномочного представителя Президента РФ в СКФО Александра Матовникова подписали соглашение «Об установлении границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой». Соглашение готовилось тайно, о его содержании ни ингушская, ни чеченская общественность не были осведомлены. Значительная часть населения Ингушетии посчитала его несправедливым и наносящим ущерб республике, что вызвало взрыв протестного движения в республике. Что касается ЧР, то в условиях тоталитарного режима чеченская общественность не имела и не имеет какой-либо реальной возможности участвовать в обсуждении соглашения. Здесь вся активность ушла в соцсети.

4 октября 2018 года парламенты ЧР и РИ ратифицировали соглашение, хотя ряд депутатов Народного собрания Ингушетии объявили о фальсификации голосования. В тот же день в Магасе начался бессрочный протестный митинг. Он длился до 17 октября, когда организаторы решили его прекратить в связи с обращением в Конституционный суд Ингушетии. 30 октября Конституционный суд РИ признал соглашение о границе противоречащим Конституции РИ. Несмотря на то, что по закону решение КС РИ не подлежит обжалованию, глава Ингушетии обратился в Конституционный суд РФ, который 6 декабря 2018 года признал соглашение законным.

Весной 2019 года ситуация в Ингушетии обострилась вновь. В Народное собрание РИ был внесен проект закона «О референдуме в РИ», из которого была исключена норма о необходимости утверждения территориальных изменений референдумом. 26 марта в Магасе снова прошел протестный митинг, объявленный его участниками бессрочным. Несмотря на то, что его проведение не нарушало общественного порядка и не угрожала спокойствию в городе, силовики, введенные в Ингушетию из соседних регионов, предприняли рано утром 27 марта несколько неудачных попыток разгона митинга. Произошли столкновения, были пострадавшие. Лидерам ингушского протеста удалось добиться прекращения митинга, и протестующие организованно покинули площадь.

Эти события стали поводом для развязывания в республике политических репрессий. К административной ответственности за нарушение правил проведения общественных мероприятий были привлечены сотни рядовых участников митинга. К уголовной ответственности за применение насилия в отношении силовиков были привлечены десятки участников. Лидеров протеста, которые помогали предотвратить эскалацию конфликта, обвинили в организации применения опасного для жизни насилия в отношении силовиков.

Полное досье

С момента распада единой Чечено-Ингушской АССР в 1991 году, граница между Ингушетией и Чечней не была четко демаркирована. Раннее она была обозначена в соглашениях между руководителями Ингушетии и Чечни Русланом Аушевым и Джохаром Дудаевым в 1993 году, между Мурадом Зязиковым и Ахмад-Хаджи Кадыровым в 2003 году Но окончательной демаркации границы так и не произошло, что позволило в 2012-2013 годах главе Чечни Рамзану Кадырову выставить Ингушетии ряд территориальных претензий, реализация которых поставила бы под вопрос существование Ингушетии как субъекта РФ. Это серьезно обострило отношения между республиками.

В августе 2018 года произошло не вполне понятное вторжение чеченских строителей, сопровождаемых силовиками, на территорию Ингушетии якобы для строительства дороги. Внятного ответа от властей Ингушетии о происходящем общество тогда не получило, что сильно способствовало росту напряженности.

26 сентября 2018 году в столице Республики Ингушетия г. Магас глава РИ Юнус-Бек Евкуров и глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров в присутствии Полномочного представителя Президента РФ в СКФО Александра Матовникова подписали соглашения «Об установлении границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой». В соответствии с ним около 34 тыс. га ненаселенных территорий горно-лесистой местности, входившей на тот момент в состав муниципальных районов Ингушетии, переходили в состав Чечни. Вначале власти Ингушетии вообще отрицали сам факт односторонней передачи земель, говорилось лишь о «равноценном обмене». Затем официальная позиция поменялась: утверждается, что передаваемые земли, «ранее были ошибочно отнесены к Ингушетии» и теперь возвращаются ЧР. На самом деле вопрос о территориальной и этнической принадлежности этих земель сложный и не имеет однозначного решения.

Ни до, ни после подписания соглашения власти РИ сознательно не выносили эту важную тему на широкое общественное обсуждение, что во многом и спровоцировало обострение ситуации в Ингушетии. 25 сентября, в Ингушетии начались массовые протесты.

Что касается ЧР, то в условиях тоталитарного режима чеченская общественность не имела и не имеет какой-либо возможности участвовать в обсуждении такого важного вопроса, как граница с соседней республикой. В этом отношении вся активность ушла в соцсети, причем даже там открыто участвовали в обсуждении, в основном, чеченцы, живущие за пределами России.

4 октября соглашение о границах было ратифицировано парламентами РИ и ЧР. При этом ряд депутатов Народного Собрания РИ заявили о фальсификации итогов голосования. В этот день в Магасе начался протестный митинг, длившийся без перерыва до 17 октября. Его участники требовали проведения референдума по вопросу о границе и отставки главы республики. Ежедневная численность митингующих составляла несколько тысяч человек, максимум был достигнут 12 октября – по разным оценкам, от 30 до 50 тысяч человек. Несколько сот человек постоянно оставались ночевать на площади. Волонтеры обеспечивали митингующих теплой одеждой, продуктами, готовили пищу и бесплатно раздавали ее всем желающим, включая силовиков из оцепления.

Характер митинга изменился: к несогласию с демаркацией границы добавились требования соблюдать права и уважать достоинство жителей республики. Появились чисто политические лозунги, включая требование отставки Евкурова. Впрочем, для части протестующих территориальные проблемы стали поводом для борьбы с республиканской властью, против которой они до этого выступали с самых разных позиций и порой с диаметрально противоположными претензиями.

Организаторы и участники протестов вели себя дисциплинированно и ответственно. Республиканская власть проявила мудрость, не применив силу. Происходящее было уникально для России, где протестные акции, как правило, жестоко разгоняются.

По соглашению с руководством ГУ МВД РФ по СКФО до 8 октября митинг не разгоняли, а далее он был согласован.

17 октября 12 депутатов Народного Собрания РИ обратились в Конституционный суд РИ, требуя проверить закон о ратификации соглашения на соответствие Конституции РИ. В связи с этим митинг решено было приостановить. И хотя добиться отмены соглашения о границах не удалось, протестные акции позволили оппозиции набрать вес, создать новые структуры и привлечь новых людей.

30 октября Конституционный суд РИ, рассмотрев по жалобе депутатов закон о ратификации соглашения о границах, постановил, что без утверждения соглашения на референдуме он не порождает правовых последствий. Глава РИ Ю.-Б. Евкуров не согласился с этим решением и обратился в Конституционный суд России, хотя постановление КС РИ не подлежит обжалованию и вступает в силу с момента его провозглашения.

27 ноября в Назрани прошёл очередной митинг против пересмотра границ и в поддержку решения КС РИ. На нем впервые громко прозвучало требование присоединить к Ингушетии Пригородный район Северной Осетии.

6 декабря Конституционный суд РФ признал Соглашение об установлении границ законным.

Зимой 2018 – 2019 гг. в Ингушетии наблюдалось своеобразное «затишье» - власть, казалось, добилась своих целей, а оппозиция испытывала затруднения в определении дальнейшей стратегии. Но весной 2019 года власти республики спровоцировали очередное обострение, вылившееся в полномасштабные политические репрессии, сравнимые с печально известным «Болотным делом».

Очевидно, что с точки зрения федеральных властей, Ингушетия показывала всей России неправильный пример того, как могут проходить массовые ненасильственные акции протеста при сдержанном и мудром поведении властей. И когда протестные акции возобновились, на федеральном уровне было принято решение о силовом разгоне.

28 февраля 2019 года Народное собрание РИ приняло в первом чтении подготовленный втайне от общества проект нового конституционного закона РИ «О референдуме в Республике Ингушетия», в котором упразднялась норма об обязательном вынесении на референдум вопроса об изменении статуса, наименования республики, ее разделения или объединения с другими субъектами РФ, изменения ее территории или границ. Именно проведение такого референдума было одним из основных требований оппозиции в ходе протестов в октябре 2018 года. И хотя 19 марта глава республики отозвал законопроект, взрыв негодования общественности был неминуем.

26 марта в Магасе прошел согласованный митинг, в котором участвовали от 20 до 40 тысяч человек. Организаторы объявили его бессрочным, до отставки руководства РИ. Хотя оставшиеся на ночь несколько сотен участников митинга не представляли опасности для общественного порядка и никому не мешали, был отдан приказ о силовом разгоне.

Рано утром 27 марта командированные из других регионов бойцов Росгвардии и МВД, вооружённых щитами и дубинками, предприняли несколько попыток силой вытеснить митингующих с площади. Поскольку среди митингующих были пожилые люди, у ингушской молодежи не было выбора: они оказали силовикам жесткое сопротивление, несколько атак захлебнулись, среди силовиков были пострадавшие. Благодаря бойцам Отдельного батальона ППС, укомплектованного жителями Ингушетии, удалось эвакуировать получивших травмы росгвардейцев и отделить прочих от толпы, остановив столкновения. Это дало возможность лидерам протеста обратиться к молодежи и убедить ее прекратить сопротивление и покинуть площадь в обмен на обещание властей согласовать протестный митинг через 10 дней.

Попытка силового разгона митинга спровоцировала новую, уже стихийную, акцию протеста: несколько тысяч человек, в основном молодежь, перекрыли федеральную трассу. Лишь к вечеру лидерам оппозиции удалось убедить людей разблокировать дорогу. На этот раз силовики выжидали, не предпринимая активных действий.

28 марта 2019 года в Ингушетию были введены дополнительные силы Росгвардии из других регионов, батальон ППСП был расформирован. 31 марта власти Ингушетии нарушили данное протестующим обещание и отказались согласовать новую протестную акцию. 1 апреля сайт Следственного управления СК РФ по РИ сообщил, что Главное следственное управление (ГСУ) СК России по СКФО возбудило по событиям 27 марта уголовные дела по ч. 2 ст. 318 (применение опасного для жизни или здоровья насилия в отношении представителя власти) и ст. 212 (массовые беспорядки). Начиная с 3 апреля 2019 года командированные в республику сотрудники федеральных силовых структур активно задерживали участников акции протеста и производили у них в домах обыски. Среди прочих были задержаны и все лидеры протеста, убеждавшие участников митинга прекратить сопротивление и разойтись.

В общей сложности преследованию за участие в митинге подверглись около 300 человек, в основном они были приговорены к административному наказанию - штраф, арест или привлечение к принудительным работам. Для отбывания административного ареста часть оппозиционеров отправляли в г. Нальчик (Кабардино-Балкария). По окончании срока ареста некоторых из них задерживали и привлекали к уголовной ответственности.

В общей сложности к уголовной ответственности на март 2020 г. были привлечены более 40 человек. Сначала большинству из них было предъявлено обвинение в применении опасного для жизни и здоровья насилия в отношении представителей власти (ч.2 ст. 318 УК РФ). Позже почти в отношении всех фигурантов дела обвинение было смягчено на ч.1 ст. 318 (применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, в отношении представителей власти). Шестерым лидерам протестного движения - Ахмеду Барахоеву, Мусе Мальсагову, Исмаилу Нальгиеву, Зарифе Саутиевой, Бараху Чемурзиеву, Малсагу Ужахову - предъявлено обвинение в организации опасного для здоровья насилия в отношении представителей власти (ч.3 ст.33, ч.2 ст.318 УК РФ). Позже аналогичное обвинение было предъявлено и Багаудину Хаутиеву. Всех их также обвинили в организации или участии в экстремистском сообществе.

С осени 2019 года Верховный суд РФ по ходатайству Генеральной прокуратуры начал переносить рассмотрение дел в суды Ставропольского края. Основанием послужила информация УФСБ РФ по РИ о том, что фигуранты имеют обширные родственные и тейповые связи в судебной системе Ингушетии и могут влиять на судей, а во время суда планируются масштабные акции протеста для дестабилизации обстановки в регионе». В декабре 2019 года Железноводский городской суд Ставропольского края начал рассматривать дела участников ингушского протестного движения.

* * *

Подробнее о развитии кризиса в Ингушетии и связанных с ними политических репрессиях в отношении местных активистов можно ознакомиться в материалах данного раздела нашего сайта, в материалах раздела «Дело ингушской оппозиции», а также в выпусках бюллетеня ПЦ «Мемориал» «Ситуация в зоне конфликта на Северном Кавказе: оценка правозащитников», посвященных событиям осени 2018 г. и весны 2019 г.

Развернуть

Материалы по теме

19.10.2018 | 09:21
Правозащитный Центр «Мемориал»
18.10.2018 | 19:27
Кавказ.Реалии
18.10.2018 | 04:59
Кавказский узел

Страницы

Программа: Горячие точки
Программа: Поддержка политзеков

Как минимум 34 активиста ингушской оппозиции обвиняются в насилии (шесть лидеров – в его организации) против сотрудников правоохранительных органов, которым оказали сопротивление участники акции протеста в столице Ингушетии Магасе 27 марта 2019 го