Жалоба на нерасследование угроз Кадырова в адрес журналистов и правозащитников подана в ЕСПЧ

В Европейский Суд по правам человека обратились Олег Орлов, член Совета Правозащитного центра «Мемориал», и Александр Черкасов, председатель Совета ПЦ. Заявители информировали российские власти о реальной и непосредственной опасности для них, как правозащитников, работающих на Кавказе, членов организации, которой неоднократно угрожал Рамзан Кадыров, и сотрудники которой были ранее арестованы по ложным обвинениям, похищены или даже убиты. 

Однако власти в рамках своих полномочий не приняли меры по расследованию новых угроз убийством, и даже не рассматривали жалобу заявителей как сообщение о преступлении, достаточное для начала доследственной проверки, не говоря уже о возбуждении уголовного дела. Над подачей жалобы  в ЕСПЧ работали юристки ПЦ Тамилла Иманова и Наталья Морозова. В судах на национальном уровне интересы заявителей представлял адвокат Михаил Беньяш.

5 ноября 2019 года в эфире ЧГТРК «Грозный» было показано выступление главы Чеченской Республики на расширенном заседании Правительства Чеченской Республики. Рамзан Кадыров на чеченском сделал ряд высказываний, возбуждающих ненависть и вражду к журналистам и правозащитникам, публикующим сведения о нарушениях прав человека в Чечне, и к пользователям социальных сетей, пишущим критические комментарии в адрес властей ЧР. Кадыров потребовал остановить их, «убивая, сажая за решётку, пугая,  делая, что угодно», уточнив, что к этому должны быть привлечены сотрудники полиции, спецслужбы, главы районов и населённых пунктов.

Видеозапись выступления была опубликована на сайте телеканала, затем эта страница удалена. СМИ успели перепостить оригинальное видео с переводом его части, содержащей угрозы. Журналисты задали вопрос пресс-секретарю президента России Дмитрия Пескова: будут ли в Кремле проверять заявления Кадырова? Ответ был отрицательный.

Впоследствии Кадыров пытался оправдать свои слова ссылками на адаты (право обычая) и тем, что в бытовом общении обещание убить — всего лишь образ, оборот речи, который не следует воспринимать буквально. Эти самооправдания не выдерживают критики. Во-первых, глава Чеченской Республики произносил эти слова не в бытовом разговоре, а на заседании республиканского правительства. Во-вторых, обращаясь к сидевшим перед ним должностным лицам, Кадыров призывал вовлечь в преступную деятельность полицейских и чиновников. 

22 ноября 2019 года Олег Орлов и Александр Черкасов, а также сопредседатели Московской Хельсинкской группы Вячеслав Бахмин, Валерий Борщёв и Дмитрий Макаров направили главе Следственного комитета РФ заявление с просьбой расследовать угрозы в соответствии со ст. 144 и 145 УПК. Они указали, что публично призывая к убийствам, глава ЧР совершил преступление, и что в прошлом подобные высказывания неоднократно приводили к совершению тяжких преступлений. «В условиях, создавшихся за последние полтора десятилетия в Чеченской Республике, публичные заявления Кадырова воспринимаются его подчинёнными как прямое указание к действию», — писали правозащитники. В связи с пандемией реальные подписи под обращением поставили только Черкасов и Орлов, и в дальнейшем официальными заявителями считались они.

Это заявление о преступлении Следственный комитет РФ переслал в Чечню, в республиканское следственное управление.

В феврале 2020 года на заявление правозащитников ответил руководитель второго отдела процессуального контроля Следственного управления СК России по ЧР Э.А.Мухаметов: достаточных данных для проведения проверки нет, так как «в СМИ также опубликованы опровержения сведений о данных высказываниях, которые объясняются, в том числе и самим Кадыровым Р.А., недостоверным переводом и неверной интерпретацией его высказываний на чеченском языке».

Этот ответ очевидно не соответствовал нормам российского законодательства, которое требует сначала регистрировать сообщения о преступлениях, и лишь затем принимать одно из трёх возможных решений — возбуждать уголовное дело, отказывать в этом, или направлять сообщение по подследственности. Жалоба правозащитников в СКР и Генпрокуратуру вновь была переслана в Чечню. Оттуда заявителям вновь ответили: «в обращении отсутствуют достаточные сведения об обстоятельствах, указывающие на признаки преступления». 

В декабре 2020 года заявители подали в Старопромысловский районный суд г. Грозного жалобу на бездействие СУ СК по ЧР. Правозащитники вновь указали, почему считают угрозы Рамзана Кадырова в адрес журналистов и правозащитников реальными. Они отметили, что в прошлом после подобных угроз были убиты журналисты, в их числе Анна Политковская и Наталья Эстемирова. Они также упомянули о нападении на журналистку Елену Милашину и адвоката Марину Дубровину в Грозном, совершённом в 2020 году, уже после угроз Кадырова.

Старопромысловский суд отказался принять заявление к рассмотрению. Это решение было обжаловано, и в апреле 2021 года Верховный суд ЧР отменил его, вернув жалобу заявителей на рассмотрение в районный суд. Последний вновь отказал. Вторая апелляционная жалоба в ВС ЧР была оставлена без удовлетворения, а угрозы — без расследования и последствий.

В ходе заседаний в судах было установлено, что офицер Мухаметов, не обнаруживший в ходатайстве заявителей признаков совершения преступления, не знает чеченский язык, и попросту не мог понять и проанализировать обращение Кадырова. При этом он не заказывал ни перевод, ни лингвистическую экспертизу выступления Кадырова. В решении районного суда было отмечено, что перевод выступления Кадырова, представленный правозащитниками, не может быть принят судом в качестве доказательства, поскольку был анонимным, а переводчик не был предупреждён об уголовной ответственности за заведомо неправильный перевод. 

В итоге правозащитники оказались лишены доступа к правосудию и государственной защиты от незаконного насилия.

В Европейский суд по правам человека была подана жалоба с указанием на нарушения статей Конвенции. 

• Статья 2

Ранее Суд отмечал: государство не только должно воздерживаться от преднамеренного и незаконного лишения жизни, но и предпринимать соответствующие шаги для защиты жизни лиц, находящихся под его юрисдикцией. Эти позитивные обязательства, среди прочего, возникают, когда властям известно или должно было быть известно с учётом обстоятельств, что потерпевшему угрожала реальная и непосредственная опасность преступных действий третьей стороны.

Согласно прецедентной практике Суда, тот может признать нарушение статьи 2, даже если такой риск не материализовался, если Суд убеждён, что существовала серьёзная угроза жизни заявителя.

В настоящем деле власти были несколько раз проинформированы о реальной и непосредственной опасности для заявителей, как двух известных правозащитников, которые неоднократно лично подвергались угрозам или преследованиям со стороны Рамзана Кадырова, и жалобы на это также находятся на рассмотрении ЕСПЧ. 

Однако власти в рамках своих полномочий не приняли мер по расследованию угрозы убийством. Более того, они не рассматривали жалобу заявителей как сообщение о преступлении для начала доследственной проверки, не говоря уже о полном уголовном следствии. 

Власти Чеченской Республики известны тем, что в республике существует практика заключения похищенных силовиками людей в секретные тюрьмы. Общественные организации, в том числе и правозащитные, и их сотрудники становились объектами нападений, похищений, фальсификации уголовных дел и убийств.   

Заявители утверждают, что их опасения за свою жизнь были обоснованными, а неспособность государства расследовать угрозы в их адрес — умышленной и преднамеренной. Черкасов и Орлов просят Суд признать, что власти умышленно игнорировали свои обязанности по защите жизни от реальной опасности в нарушение статьи 2 Конвенции.

• Статья 13

Статья 13 Конвенции может быть нарушена в ситуациях, когда в целом эффективные средства правовой защиты считаются неэффективными в конкретном случае из-за дискриминационного отношения, отрицательно влияющего на применение национального законодательства. Если речь идёт о праве такой фундаментальной важности, как право на жизнь, статья 13 требует тщательного и эффективного расследования, способного привести к установлению и наказанию виновных, включая эффективный доступ заявителя к процедуре расследования. Заявители утверждают, что, будучи правозащитниками, преследуемыми чеченскими властями, они были преднамеренно лишены какой-либо возможности для расследования их заявлений о преступлениях компетентными органами.