Исчезнувший в Москве житель Ингушетии «обнаружился» в следственном изоляторе

В течение осени 2010 года Правозащитный центр «Мемориал» неоднократно сообщал об «исчезновениях» жителей Северного Кавказа за пределами северокавказского региона. В ряде случаев были веские основания полагать, что «исчезновения» носят насильственный и недобровольный характер и что к ним причастны сотрудники силовых структур

(http://www2.memo.ru/d/2184.html;
http://www2.memo.ru/d/2153.html;
http://www2.memo.ru/d/2098.html).

2 ноября мы сообщали, что в Москве бесследно исчез житель Ингушетии Алихан Умарбекович Орцханов, 1984 г.р.

Он приехал в Москву 13 октября и через два дня устроился работать охранником на стоянку строительной техники. 1 ноября он ушёл на обед и пропал. Его мобильный телефон был выключен.

Его брат, Бекхан Орцханов, приехавший в Москву на поиски исчезнувшего, безрезультатно обращался в милицию, в больницы и морги. По официальным сводкам задержаний и происшествий Алихан Орцханов не проходил.

Вечером 8 ноября на мобильный телефон Бекхана позвонил человек, представившийся следователем ФСБ, и сказал: «Ваш брат просил позвонить Вам и сообщить, что он находится здесь, то есть в следственном изоляторе «Лефортово».

9 ноября Бекхан встречался со следователем. Тот сообщил, что Алихан Орцханов проходит в качестве подозреваемого по уголовному делу, возбуждённому по ст. 208 ч. 2 (участие в незаконном вооруженном формировании) и ст. 222 ч. 3 (незаконный оборот оружия, совершенный организованной группой) Уголовного Кодекса РФ, и что в течение месяца ему предъявят обвинение в совершении преступлений на территории Ингушетии и Северной Осетии.

По словам следователя, Алихан был задержан 3 ноября. На вопрос, где в таком случае он находился два предыдущих дня, сотрудник ФСБ заявил, что это ему неизвестно. По словам следователя, задержанному был предоставлен адвокат и вскоре после задержания Алихан Орцханов начал давать признательные показания.

Отвечая на вопрос Бекхана, почему родным не сообщили о задержании Алихана раньше, сотрудник ФСБ сослался на «интересы следствия».

ПЦ «Мемориал» обращает внимание на то, что практика насильственных «исчезновений» распространяется с территории Северного Кавказа на остальную Россию.

В данном случае логично предположить, что ФСБ в Москве действует по отработанной на Северном Кавказе схеме: похищение, «работа» с похищенным в первые дни, после чего тот готов к «явке с повинной», и лишь затем – официальное задержание, предоставление «дежурного» адвоката, оформление признательных показаний.

Похищенный Алихан Орцханов «нашелся».

Остаётся вопрос – где находятся:

Мирза Мамаев (похищен 22 октября в Москве);

Гамзат Залов (похищен 22 октября в Москве);

Зелимхан Чибиев (исчез в ночь с 24 на 25 сентября в Москве);

Магомед Исрапилов (исчез в ночь с 24 на 25 сентября в Москве);

Джамал Магомедов (исчез в ночь с 24 на 25 сентября в Москве);

Акил Абдуллаев (исчез в ночь с 24 на 25 сентября в Москве);

Довар Асадов (исчез в ночь с 24 на 25 сентября в Москве);

Умар Дзауров (исчез 27 октября  из спецприемника для административно арестованных лиц при УВД по г. Ростов-на-Дону);

Хизир Даурбеков (исчез 27 октября после задержания сотрудниками правоохранительных органов по пути из Ингушетии в Москву на границе Воронежской области)?

Государство, безусловно, обязано вести жёсткую борьбу с террористами и незаконными вооружёнными формированиями. Однако эта борьба должна осуществляться строго в рамках закона. Казалось бы, весь опыт одиннадцати лет «контртеррористической операции» на Северном Кавказе доказывает, что похищения и незаконные задержания людей, существование секретных тюрем, пытки, насильственные «исчезновения», внесудебные казни отторгают общество от власти и лишь способствуют расширению базы поддержки террористического подполья.

Использование незаконных методов ставит под сомнение результаты «расследований» и открывает широкие возможности для фальсификаций уголовных дел. В результате «признательные показания», полученные под незаконным давлением, в суде часто становятся единственным «доказательством» вины подсудимого. Такая практика опасна не только тем, что осуждают невиновных людей, но и тем, что настоящие террористы остаются на свободе и продолжают совершать преступления, а заведомо ложная информация получает официальный статус. Всё это делает борьбу с терроризмом неэффективной.