Убит при обыске. Европейский Суд присудил матери Муслима Куриева 60 тыс. евро

19 октября 2021 года Европейский Суд по правам человека (ЕСПЧ) вынес постановление по жалобе «Куриева против России». Заявительница — жительница Ингушетии Лайла Куриева (в предыдущих текстах мы ошибочно писали имя как «Лейла»). В 2014 году при обыске в её доме был убит её 32-летний сын Муслим.

ЕСПЧ признал, что власти России несут ответственность за его гибель, а также за непроведение эффективного расследования обстоятельств этой смерти. ЕСПЧ установил нарушение статей 2 (право на жизнь) и 8 (право на уважение частной и семейной жизни) Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Заявительнице присуждена компенсация морального вреда в размере 60 тыс. евро.

«Прошло семь с половиной лет с того дня, как зверски был убит мой сын, моя боль не утихала ни на минуту, — говорит Лайла Куриева. — Самое страшное, Муслим был убит сотрудниками силовых структур, а не какими-то преступниками. Государственные органы откровенно издевались, вызывая всё большие душевные страдания, игнорируя мои заявления, отказав возбудить уголовное дело, приняв лживые доводы совершивших убийство моего сына, и я потеряла всякую веру в справедливость. Сегодняшнее решение ЕСПЧ очень важно для меня, так как оно является неопровержимым доказательством невиновности Муслима в том, в чём его обвинили после смерти. Это решение радует, что где-то есть орган, который может выносить беспристрастное решение, основанное на фактах, а не на доводах сильной стороны».

Интересы Лайлы Куриевой на национальном уровне представлял адвокат Магомед Гагиев, работающий по соглашению с Правозащитным центром (ПЦ) «Мемориал». В ЕСПЧ её представляли юрист «Мемориала» Марина Агальцова, сотрудничавшая с «Мемориалом» юрист Дарья Бахарева, а также юристы Европейского центра защиты прав человека (EHRAC) Джоанна Сойер и Джессика Гаврон.

***

Муслим Куриев, 1982 г.р., жил с матерью в однокомнатном щитовом доме, работал на стройках. Как позже рассказывала Лайла, 22 марта 2014 года они проснулись в 4 утра, услышав шум моторов и разговоры за окном. Лайла выглянула на улицу — около ста человек в униформах и масках окружили дом. Определить силовую структуру, которую они представляют, она не смогла — не рассмотрела нашивки. Лайла подумала, что они приехали в мечеть по соседству, которую до этого несколько раз обыскивали. Около 5 утра один из силовиков по громкоговорителю приказал всем выйти из дома. Лайла и Муслим вышли. 20–30 силовиков были во дворе, вооружённые люди находились также на крыше соседнего дома и на прилегающей территории.

Один из силовиков приказал Муслиму поднять футболку — они хотели удостовериться, что у него на поясе нет взрывчатки или оружия. Ничего не обнаружили. Затем силовики пошли в дом, ордер на обыск не показали. Через 10–15 минут они позвали туда Муслима, чтобы задать ему несколько вопросов. Лайла пыталась пройти с сыном, но ей скрутили руки и заставили остаться на улице. Она ждала около часа — Муслим все не выходил. Всё это время она стояла метрах в десяти от дома, никаких громких звуков не слышала.

Примерно в 6:30 двое силовиков попросили её проехать с ними для допроса. Куриева отказывалась ехать без сына, но ей пригрозили увезти её насильно. Лайлу привезли в Центр по противодействию экстремизму МВД по РИ. Около 15–20 минут она писала объяснения и отвечала на вопросы следователя о работе Муслима, его знакомых и т. п. Следователь не объяснил Лайле основания проведения спецоперации и допроса.

В 8:30 Лайла приехала на такси домой. Силовики долго не пропускали её через оцепление. Из разговоров силовиков она узнала, что Муслима убили и его тело лежит в доме. Когда она спросила, за что убили Муслима, кто-то из силовиков сказал, что они работают по какому-то списку людей, которых следует убивать. Вскоре Лайла увидела, как из дома вынесли большой чёрный пакет и погрузили в машину «Скорой помощи». Куриева поняла, что это тело её сына.

Она поехала в морг. Там уже находились люди в форме. Они не позволили ей увидеть тело сына, сказав, что нужно дождаться разрешения. Куриеву попросили пройти в сельскую администрацию на опрос. После опроса она вернулась домой. На полу она увидела большое пятно крови. Видимо, именно на этом месте и был застрелен её сын.

27 марта 2014 года Куриева обратилась за содействием в назрановское представительство ПЦ «Мемориал». Правозащитники посетили и внимательно осмотрели место событий, сделали фотографии. Собранная информация позволила сделать вывод, что силовики застрелили безоружного Муслима.

Версия следствия строилась на том, что Куриева застрелили, так как он оказал вооружённое сопротивление — пытался выстрелить в силовика Таранова, проводившего обыск. 25 марта ГСУ СК РФ по СКФО начало расследование по статьям 317 (посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа) и 222 (незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, его основных частей, боеприпасов) УК РФ.

Однако версия Таранова сильно противоречила фактическим обстоятельства. Например, он утверждал, что Муслим стоял посредине комнаты, когда его убили. При этом лужа крови была обнаружена у входа в комнату. Таранов говорил, что Муслим стоял на одном колене, когда в него стреляли, но следы пуль в его теле свидетельствуют о том, что, скорее всего, он стоял в полный рост. И совсем непонятным видится выстрел силовиков в висок Муслима. Если не хотели убивать, а только защищались от его действий, то зачем стрелять в висок?

Кроме того, на стенах домика не было следов перестрелки.

31 марта Куриева написала заявление в полицию, указав, что её сын был незаконно лишён жизни. 15 июля она также обратилась в военную прокуратуру. С 30 октября 2014 года следователи переправляли её заявление из отдела в отдел. 11 августа 2015 года в возбуждении уголовного дела по факту убийства Муслима Куриева было отказано в связи c отсутствием состава преступления. Позже это решение было отменено, но затем следователь снова вынес отказное постановление. Адвокат Магомед Гагиев, представлявший интересы Куриевой, обжаловал отказы в судах — дважды в Нальчикском военном и один раз в военном суде СКФО. Окончательный отказ он получил 3 ноября 2016 года.

3 мая 2017 года юристы «Мемориала» и EHRAC обратились с жалобой в ЕСПЧ.

В сегодняшнем постановлении ЕСПЧ отметил, что в момент смерти Куриев находился с несколькими сотрудниками ФСБ. По словам единственного опрошенного сотрудника, Куриев открыл огонь по сотрудникам, которые обыскивали дом. Поскольку события не были расследованы надлежащим образом, невозможно установить, действительно ли Куриев открыл огонь, как утверждается. В любом случае, версия сотрудника о событиях не отражала фактических обстоятельств инцидента: даже если предположить, что Куриев стрелял, крайне маловероятно, что он смог бы выстрелить три раза, повернувшись спиной к сотрудникам и не задев ничего вокруг. Таким образом, власти не смогли предоставить правдоподобного и доказанного объяснения относительно рассматриваемых событий. ЕСПЧ также отметил, что при планировании операции силовые структуры не продумали план действий на случай оказания Куриевым сопротивления. Власти также не предоставили ЕСПЧ достаточно информации о спецоперации.

«Власти имеют право применять силу, в том числе приводящую к смерти, но в очень ограниченных случаях и только тогда, когда это оправданно и пропорционально. В деле Куриевой поднимается принципиально важная проблема — пропорциональность применения силы при задержании или при обыске. К человеку можно применить силу, если, например, он оказывает сопротивление. Однако сила должна быть пропорциональна исходящей от человека угрозе. Если он перестал сопротивляться, то и применение силы должно быть прекращено. Российское законодательство вообще никак не регламентирует пропорциональность применения силы в зависимости от ситуации: есть требование к гражданам — не превышать пределы самообороны, но нет требований к силовикам», — прокомментировала сегодняшнее постановление ЕСПЧ юрист ПЦ «Мемориал» Марина Агальцова. Юрист также отметила, что официальная версия событий вызывает слишком много вопросов.