Пятеро лидеров ингушского протеста выступили в суде с последним словом

23 ноября в Ессентуках лидеры ингушского протеста выступили с последним словом.

Ахмеда Барахоева, Мусу Мальсагова, Исмаила Нальгиева, Зарифу Саутиеву, Малсага Ужахова, Багаудина Хаутиева и Бараха Чемурзиева обвиняют в организации насилия на митинге в Магасе в 2019 году, а также в создании экстремистского сообщества или участии в нём. Всех семерых Правозащитный центр «Мемориал» признал политическими заключёнными. Дело рассматривает Кисловодский городской суд.

23 ноября с последним словом выступили Багаудин Хаутиев, Исмаил Нальгиев, Зарифа Саутиева, Ахмед Барахоев и Муса Мальсагова. Все они благодарили людей, которые их поддерживали на протяжении всего процесса, — родных, друзей, адвокатов, правозащитников, журналистов.

На следующем заседании, которой состоится 6 декабря, выступят Малсаг Ужахов и Барах Чемурзиев.

Приводим основные тезисы сегодняшних выступлений.

Багаудин Хаутиев

• Обвинение не представило никаких доказательство организации насилия или экстремизма.

• За время процесса прокуратура должна была понять, что уголовное дело сфальсифицировано. Но для нас всё равно запросили огромные сроки.

• Мы вышли для защиты своих интересов — мы выбрали ненасильственный способ выражения своего мнения.

• В течение этого года, уважаемый суд, вы наблюдали как они терпели крах. Это был позор, который они сами поддерживали. Эта была провокация не только в отношении нас, но и в отношении целого народа.

• У нас не было политической вражды к Евкурову. Нет доказательств, что до подписания соглашения мы высказывались против него. Потом мы стали говорить про незаконность соглашения и коррупцию.

• На меня и других подсудимых оказывали давление во время следствия, не давали знакомиться с материалами дела, не допускали адвокатов. Но мы всё равно никогда не согласимся с этими обвинениями, не признаемся в том, чего не делали.

• Уважаемый суд, если вы осудите нас, то вы осудите не только нас, но и весь народ, наши семьи, наших родителей.

Ахмед Барахоев

• Я выражаю благодарность прокурору, стороне обвинения — они всеми материалами дела доказали, что самого состава преступления не было.

• С мая 2018 года я лежал в больнице, перенёс три операции. Но когда вопрос встал о нашей земле, я вышел на митинг. Мы обратились к власти цивилизованным путем.

Ахмед Барахоев подробно рассказал о встрече с полпредом президента РФ Александром Матовниковым и сотрудником администрации президента РФ Андреем Яриным осенью 2018 года. Именно они предложил создать общественную организацию, с которой могли бы взаимодействовать — так и появился Ингушский комитет национального единства (ИКНЕ). Никаких экстремистских сообществ не было.

• Решение Конституционного суда РИ не отменено и гласит, что соглашение о границе между Ингушетией и Чечнёй незаконное, поэтому я считаю его нелегитимным. Я против нарушения Конституции, я против нарушения прав всех народов России, все народы должны быть равноправны.

• Сейчас много хвалят Сталина. Я много читал о тех, кто прошёл через сталинские лагеря. Мне очень тяжело, что сегодня, в XXI веке, живёт ещё 1937 год, жива сталинская политика. Сталин ушёл, а методы Сталина живы.

• У меня нет никакой политической неприязни, но есть любовь к своему народу, к своей Отчизне, к России, гордость за Россию. Но есть и разочарование. На процессе стороне обвинения было дозволено нарушать закон. «Мемориал» признали иностранным агентом, борются с партией «Яблоко» и любыми организациями, которые говорят правду.

Ахмед Барахоев высказал благодарность «Мемориалу», Московской Хельсинкской группе, «Правовой инициативе» и всем, кто помогал им добиваться справедливости.

Исмаил Нальгиев

• Наши протесты пытались свести к межнациональному конфликту, якобы ингуши не приемлют чеченцев. Это не так. Я сам ненавижу кавказский национализм. Мы закрываем глаза на реальные проблемы, которые сегодня можем решить, и уходим в дебри национализма, которые ни к чему хорошему не приводят.

• Если бы Юнус-Бек Евкуров и Рамзан Кадыров просто сказали, что принято такое решение о границах и это было необходимо, на площади не собралась бы и тысяча человек.

• Мне бывает очень неловко, когда говорят о нашем [лидеров протеста] героизме. Нет ничего героического в том, чтобы сказать правду. Благодаря резонансу, правозащитникам, журналистам, к нам не применяли физическую силу. С нами в СИЗО сидят люди, которых пытают, заставляют оговаривать себя.

• Что касается этого дела, я не раскаиваюсь ни в чем.

• Хотел бы поблагодарить наших защитников. Также благодарю всех, кто нам помогал, — журналистов, правозащитников и всех, кто хотел поддержать и не смог в силу определенных обстоятельств. Спасибо вам всем.

Муса Мальсагов

• Адвокаты не оставили камня на камне от обвинения, а следователи неоднократно признавались, что знают о невиновности обвиняемых. Все материалы дела свидетельствуют о нашей невиновности. Мы не совершали никаких противоправных действий и не создавали никакого экстремистского сообщества.

• По делу не было объективного следствия. Это месть отдельных представителей федеральной власти гражданскому обществу.

• Мы оказались среди тех, к кому обращался народ. Никто не понимал, что происходит, кроме того, что власть Ингушетии затеяла авантюру против своего народа. Тогда было принято решение объединить те силы, которыми мы располагали, и обратиться к чиновникам с требованием дать разъяснения.

• Мы предпринимали многочисленные попытки провести переговоры с властью для стабилизации общественно-политической ситуации в республике.

• В нашем деле есть показания свидетелей обвинения, которые говорят, что власть допустила стратегическую ошибку, подписав соглашение о границе. Представитель Президента России в СКФО Александр Матовников говорил, что власть допустила ошибку, не проработав вопрос с общественностью. Почему же на скамье подсудимых не эти чиновники, а мы?

• Не отчаивайтесь, мы победили. Правда на нашей стороне. Добивайтесь соблюдения своих прав. Мы в заключении находимся два с половиой года, но в заключении только наши тела, наши души свободны. Также Ингушетия будет свободной!

Зарифа Саутиева

• Скорее всего, я не буду говорить по существу дела, потому что и гособвинение не нашло, что сказать по существу дела. Здесь сегодня много сравнивали происходящее в наши дни с репрессиями прошлого века. Мне, как историку, профессионально занимающемуся этой темой, тоже бросается в глаза сходство — это абсолютное неуважение к судебной власти.

• Когда меня задержали сотрудники ЦПЭ по СКФО, меня привезли в Нальчик и любыми способами пытались меня разговорить, чтобы я начала говорить без адвоката, играли в добрых и злых полицейских. Красной нитью в речах тех и других звучало неуважение к суду. Они говорили мне, чтобы я не надеялась на суд, что меня никто не отпустит домой, никто не оправдает, что судьи у них на крючке и что они будут делать то, что им скажут. Тогда я не верила в это, считала это абсурдным.

• Через три дня мне избрали меру пресечения. Потом этих продлений было множество, на основании одного и того же документа, в котором ничего не менялось. Вот уже два с половиной года мы в тюрьме, и в этой тюрьме постоянно нарушаются законы.

Саутиева рассказала о нарушениях прав людей, которые содержатся в СИЗО, об их бесправном и унизительном положении и что жалобы на пенитенциарную систему бесполезны, потому что их никто не слышит.
 

• Нам не в чем раскаиваться, мы ничего мне совершали из того, что нам приписывают. Также мы ничего не совершали героического. Мы всего лишь воспользовались правами и свободами, которые гарантируют нам законы Российской Федерации.

• Правозащитные организация России — «Мемориал», «Правовая инициатива», «За права человека» , МХГ — переживают нелегкие времена, их ликвидируют. Мы поддерживаем их, болеем за них. Зная, как проходят суды в нынешней России, думаю, что, скорее всего, их ликвидируют. Они честно выполняют свою работу, защищают права и свободы. Им наша отдельная благодарность и поддержка. И наша поддержка все политическим заключённым России.

Фото Дарьи Корниловой