Ингушетия: в суде по делу Магомеда Хазбиева допросили экспертов-криминалистов

8 октября 2018 года на очередном заседании в Магасском районном суде по уголовному делу Магомеда Хазбиева допросили экспертов-криминалистов Экспертно-криминалистического центра Министерства внутренних дел России по Республике Ингушетия Гантемирова, Малороева и Бириханова. Об этом ходатайствовала защита подсудимого.

Напомним, что Магомеда Хазбиева обвиняют в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 222 УК РФ (незаконный оборот оружия), ч.1 ст. 222.1 УК РФ (незаконный оборот взрывчатых веществ или взрывных устройств), ст. 319 УК РФ (публичное оскорбление представителя власти) и ч.1 ст. 282 УК РФ (возбуждение ненависти либо вражды, а также унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности и т. д.). Сам общественный деятель утверждает, что уголовное дело против него полностью сфабриковано.

Заседание началось с допроса Гантемирова. В январе 2015 года он проводил исследование изъятого при обыске в доме Хазбиева пистолета. Эксперт составил справку об исследовании, согласно которой на оружии имелись следы рук, годные для идентификации личности.

Адвокат Сабинин попросил свидетеля рассказать, как он проводил исследование пистолета, каким образом выявились следы рук и что такое окуривание парами. Гантемиров пояснил, что оружие кладётся в вакуумную камеру, которая закрывается. В ней имеется клей, который при нагреве испарятся, а вещество содержащиеся в клее оседает на потожировые следы и выявляет их. По словам эксперта отпечатки появились на затворе пистолета с гладкой поверхностью.

Адвокат попросил судью разрешить взять у одного из судебных приставов пистолет и наглядно продемонстрировать его затвор.

Судья: Вы следственный эксперимент хотите провести?

Сабинин: Почему бы нет. Можно разрядить оружие, снять верхнюю планку и дать посмотреть.

Судья: Давайте сейчас не будем этим заниматься.

Адвокат и Хазбиев пояснили суду, что поверхность затвора пистолета шероховатая. Тем не менее, судья не согласился проводить наглядную демонстрацию. Сабинин продолжил допрос свидетеля. Он спросил о его дальнейших действиях, после обнаружения на затворе следов пальцев.

Сабинин: Как и на какой носитель вы их перенесли?

Гантемиров: Оставил на пистолете.

Сабинин: Методика предполагает, что можно их снять?

Гантемиров: Можно при необходимости.

Сабинин: Почему вы их не сняли для следствия? Хотя бы в виде липкой ленты?

Гантемиров ответил, что на тот момент уголовного дела ещё не было. Сабинин заявил, что справка эксперта – единственный документ, на котором «имеются следы пальцев». Он не сфотографировал их, не перенёс на липкую ленту. Свидетель, со своей стороны, пояснил суду, что у него была задача только выявить следы на оружии, перенести их на компьютер и сравнить с дактилоскопической картой. Для этого он сфотографировал следы, но не приложил фотографии к справке, так как его исследования предполагали только выявить их наличие. Компьютер сам производит поиск и выдаёт список людей со схожими отпечатками. Эксперт не помнит количество кандидатов, который выдал компьютер.

Адвокат спросил его с каким образцом он сравнивал следы. Выяснилось, что с электронным из республиканской базы данных. Это исследование могло сохраниться в его компьютере.

Сабинин попросил судью пригласить Гантемирова ещё раз, после того как последний найдет в компьютере свое исследование. Он хочет, чтобы эксперт показал суду отпечатки, которые он сфотографировал – в материалах уголовного дела их нет.

Сабинин: Если бы вам это оружие поступило на экспертизу уже в рамках следствия, вы каким образом затребовали бы материал для сравнения? Тоже в электронном виде?

Гантемирова: Нет. Я бы обработал отпечатки порошком и изъял бы экспертизы.

Сабинин: Почему сразу не изъяли?

Гантемирова: Приказа не было. Зачем мне это делать, если приказ не обязывает…

Эксперт сказал, что если бы он делал полноценную экспертизу, то попросил бы у следователя сравнительные образцы, понадобилась бы дактилоскопическая карта.

Адвокат Хеда Ибриева спросила у Гантемирова могут ли быть погрешности при компьютерном исследовании, мог компьютер ошибиться? Эксперт ответил, что компьютер даёт рекомендательный список, а дальше человек работает с ним по стандартной методике дактилоскопии.

Адвокат Сабинин спросил, знал ли он перед началом исследования откуда взялся пистолет и кому он мог принадлежать. Свидетель ответил, что не знал и никогда не интересовался такими вопросами.

Хазбиев спросил у эксперта, почему он не сравнивал потожировые следы – так результат точнее. Эксперт ответил, что в республике нет лаборатории для такого исследования.

Гантемиров также ответил на вопрос сколько «живут» следы на липкой ленте. Исходя из его опыта, если их хранить в нормальных условиях, то несколько лет. Хазбиев пообещал эксперту, что он пригласит его в шариатский суд после своего освобождения. Там ему придется подтвердить, что след на оружии действительно был. Судья сделал подсудимому замечание, что если он будет нарушать порядок и угрожать свидетелям, то он его удалит из зала.

Гособвинитель спросил эксперта, каким образом компьютер из этой огромной базы выбирает подходящие варианты и возможно ли нанести отпечатки пальцев нужного человека на оружие, до которого он не дотрагивался. Эксперт ответил, что компьютер вычисляет результат по определённому алгоритму, а нанести отпечатки на оружие скорее всего невозможно.

Судья попросил Гантемирова, направить в суд фотографии следов пальцев, если он обнаружит их в своём компьютере.

Вторым в суде выступил эксперт-криминалист Бириханов, который проводил дактилоскопическую экспертизу в феврале 2015 года. Он рассказал, что ему представили пистолет и два упакованных отрезка липкой ленты. В его обязанности не входит выяснять происхождение представленных ему на экспертизу объектов. Он не помнит, делал ли сравнительную экспертизу следов, но дактокарта для такого исследования ему не представлялась. На вопрос адвоката должна ли быть подпись Хазбиева на дактокарте, эксперт ответил утвердительно. При этом он заметил, что не несет ответственность за ее отсутствие. Затем добавил, что если сравнительная экспертиза проводилась в электронном виде, то подпись на дактокарте может отсутствовать. Бириханов также сказал, что после исследования пистолета, он поместил его в герметичную упаковку так, чтобы не происходил контакт следов на пистолете со стенками упаковки. Снять с пистолета следы без утраты было невозможно, поэтому он использовал липкую ленту. На тот момент следы были пригодны для сравнительного анализа. А две липкие ленты со следами, которые уже имелись в деле, сняты с другого объекта – гранаты.

У гособвинителя к Бириханову вопросов не было.

Последним допросили эксперта Ису Малороева. Он делал экспертизу оружия в феврале 2018 году. В деле имеется его письмо дознавателю Людмиле Сливной, в котором он пишет, что ему представили только светокопии следов для экспертизы. Малороев просил у дознавателя оригинал дактокарты с подписью обладателя отпечатков. Он был знаком с экспертизами, которые делались ранее. Осмотрев пистолет, эксперт Малороев пришёл к выводу, что следы на нем не пригодны для идентификации, так как их кто-то почистил. По словам Малороева, после Бириханова упаковку вскрывали –следователь Филимонов и специалист по вооружению Оздоев проводили осмотр.

Сабинин: Почему вы в своей экспертизе пишите, что два следа пальцев руки, выявленные ранее экспертом Бирихановым, принадлежат Хазбиеву. Бириханов не даёт таких выводов?

Малороев: Он говорит, что следы есть и они пригодны, но не уточняет чьи они. У меня был электронный носитель следов, я их сравнил с дактокартой. Те следы, которые были пригодны, совпадают с ней.

Сабинин: Получается вы проводили сравнительное исследование, хотя перед вам не ставили такой задачи?

Малороев: Почему не ставили? Был такой вопрос от следователя.

Эксперт показал фотографию, которую сделал Бириханов. На этой фотографии, которая имеется в уголовном деле, видны следы пальцев на затворе. Малороев сравнивал их с оригиналом дактокарты. Он заявил, что хоть пистолет и перестал быть следоносителем, он доверяет предыдущей экспертизе и для него это достаточное доказательство.

На вопрос Сабинина почему ни один эксперт, который работал до Малороева, не попытался снять отпечатки с пистолета, он ответил, что эксперты отвечают на поставленные следователем вопросы.

Сабинин: Но вы же с гранаты сняли отпечатки?

Малороев: Они на удивление качественные были.

Сабинин: Вы ради спортивного интереса снимали?

Малороев: Нет. У меня стоял вопрос – имеются следы или нет.

Сабинин: Как и с пистолетом.

Малороев: Всё зависит от метода, который используют. После окуривания тяжело бывает снимать следы отпечаток. Они видимо оставили его на носителе, чтобы не испортить.

Далее свидетель пояснил, что в 2015 году проводил экспертизу с грантами и СВУ. Он снял следы сам и передал их Бириханову, так как является взрывотехником. Тот в свою очередь пробил эти следы по базе.

Адвокат спросил, почему в 2018 году по пистолету была дополнительная экспертиза, а по гранате нет. Свидетель затруднился ответить и сказал, что эти вопросы надо задавать следователю. При этом пояснил, что в 2015 году у следствия не было живой дактокарты.

Магомед Хазбиев предположил, что дактилоскопическая карта без подписи содержит чужие отпечатки пальцев, которые выдают за его. И предложил суду назначить повторную экспертизу с дактокартой на которой стоит его подпись. По словам эксперта Малороева такая экспертиза может занять 15 суток

Адвокат Сабинин попросил суд затребовать электронную копию экспертиз пистолета, которые хранятся в архиве экспертов.

Судья посчитал, что смысла в этом нет.

На следующем заседании суда, которое состоялось 11 октября 2018 года, адвокат Ибриева заявила ходатайство о допросе дополнительных свидетелей: младшего специалиста по вооружению ОМВД РФ по г. Назрань Адама Оздоева; сотрудника МВД РФ по РИ Умарова, который согласно материалам уголовного дела передал пистолет Оздоеву; заместителя начальника ОМВД РФ по г. Назрань Филимонова; понятых Кокурхоеву и Оздоева. В этом же ходатайстве она попросила истребовать в суд вещдоки: пистолет; два магазина с патронами; два СВУ; два взрывателя; гранату РГД-5. Они необходимы, чтобы осмотреть их в суде с участием специалиста Адама Оздоева, предварительно допросив его. Также адвокат ходатайствовала истребовать два отрезка липкой ленты, снятых с поверхности гранаты, осмотреть их с участием эксперта Малороева и вызвать в суд дознавателя Людмилу Сливную, чтобы задать ей вопросы о вещественных доказательствах.

Гособвинитель заявил, что считает нецелесообразным вызов в суд перечисленных свидетелей. Он не стал возражать против истребования пистолета, но доставлять в суд СВУ и гранаты посчитал небезопасным. По его мнению, в деле имеются два отрезка липкой ленты и нет необходимости дополнительно их истребовать.

Судья Мурзабеков сообщил, что пришёл ответ на запрос в Следственной комитет по участковому Ахмеда Илиеву. Из него следует, что Илиев с 19 апреля 2016 года приступил к работе в Следственном комитете. Ранее бывший участковый заявил в суде, что не составлял и не подписывал характеристику на Хазбиева, датированную 11 апреля 2016 года. Он также пояснил суду, что с 4 апреля 2016года перешёл на работу в Следственный комитет.

Хазбиев поинтересовался как с этим быть, ведь сам Илиев заявляет, что не работал с 4 апреля 2016 года в органах МВД. Судья ответил, что ознакомил стороны с полученным ответом, а с оценкой разберется потом. Хазбиев предложил провести повторный допрос Илиева и сделать экспертизу его подписи под характеристикой.

Гособвинитель поинтересовался почему для стороны защиты так важна это характеристика, если в деле имеется положительная, которую будет учитывать суд. Хазбиев ответил, что важно установить сам факт подлога, совершенный Сливной вместе с сотрудниками ЦПЭ.

Судья удовлетворил ходатайство частично и разрешил осмотреть в суде только пистолет, в остальной части ходатайство защиты Хазбиева было отклонено.

Следующее заседание суда назначено на 15 октября