Ингушетия: в суде по делу Магомеда Хазбиева допросили эксперта-лингвиста

20 августа 2018 года в Магасском районом суде на очередном заседании суда по уголовному делу в отношении ингушского оппозиционера Магомеда Хазбиева, которого обвиняют в незаконном хранении оружия, публичном оскорблении представителя власти, а также в разжигании ненависти либо вражды, допросили эксперта-лингвиста.

Гособвинитель Казарян обратился с ходатайством об осмотре видео с выступлением Хазбиева в закрытом судебном заседании, поскольку, в соответствии с экспертизой, в нем есть признаки, унижающие честь и достоинство участников судебного процесса.

Адвокат Андрей Сабинин заявил, что исследование какого-либо диска с записями выступлений его подзащитного преждевременно, а значит, рано рассматривать вопрос о закрытом судебном заседании. Адвокат объяснил это тем, что Хазбиев выступает на ингушском языке, которым адвокат не владеет, так же как гособвинитель. Сабинин попросил привлечь к допросу и к участию в осмотре дисков переводчика, который делал перевод на стадии следствия.

Также у защиты вызвал сомнение акт об исследовании видеороликов с выступлением подсудимого. Согласно информации гособвинителя, на предыдущем заседании исследовали три видеоролика. Их продолжительность в совокупности составляет не менее трёх часов. В то же время, согласно акту исследования от 17 сентября 2015 года, озвученном на заседании, длительность исследования составила 3 часа 30 минут. По словам адвоката Сабинина, согласно тому, что писал оперуполномоченный УФСБ по РИ, получается, что каждую заспись с выступлением его подзащитного копировали на диск, затем видеоролики воспроизводились, устанавливался факт, что скопированный видеоролик полностью идентичен тому, что размещён в сети Интернет. Для всего этого, считает адвокат, должно понадобиться более чем 3 часа 30 минут, не говоря уже о том, что ещё осуществлялся перевод, который печатался в программе Word, а это 60 листов текста. Согласно акут перевод делался синхронно.

«Для набора 60 листов такого текста, я думаю, понадобятся, примерно, сутки. Поэтому совершенно очевидно, что этот перевод не осуществлялся в синхронном варианте. Этот перевод был сделан заранее и время следственных действий никак не соответствует необходимым временным затратам для его производства», — подчеркнул Андрей Сабинин и ещё раз обратился к суду с просьбой вызвать и допросить переводчика, оперуполномоченного ФСБ, понятых и технических специалистов, которые могут пояснить, как и при каких обстоятельствах производились исследования выступлений Хазбиева.

Адвокат отметил, что это согласованная позиция защиты и более того, сам Хазбиев утверждает, что переводчик допустил искажение при переводе нескольких фраз в его выступлении.

Судья спросил у адвоката, думает ли он заняться повторным дословным переводом выступлений своего подзащитного. Тот ответил, что в суде планировался просмотр всех видеозаписей, а для этого ему понадобится переводчик, в противном случае он откажется от участия в этой части судебных заседаний. Кроме этого, его подзащитный хотел бы задать вопросы переводчику.

Гособвинитель возразил против ходатайства защиты, ставящее под сомнение акт исследования видеозаписей с участием специалистов и вызова переводчика в суд, поскольку специалист незаинтересованное лицо и был предупреждён об уголовной ответственности и у участников процесса нет специальных знаний, которыми обладает специалист для оценки его работы. Прокурор попросил суд удовлетворить ходатайство об изучении видеоматериалов в закрытом режиме.

Гособвинитель заявил, что не нуждается в переводе, так как в материалах дела имеется перевод выступлений Хазбиева, сделанный специалистом.

Судья Мурзабеков удовлетворил ходатайство гособвинителя о проведении закрытого судебного заседания и попросил посторонних лиц удалиться из зала. Но через 15 минут судебный процесс возобновился в открытом режиме, так как защиты Хазбиева отказалась исследовать видеоматериалы без переводчика с ингушского языка.

После этого гособвинитель огласил документы, характеризующие подсудимого: характеристики, медицинские справки, сведенья о судимости и другое.

У защиты вызвала сомнение характеристика, составленная на Хазбиева участковым уполномоченным полиции А. Б. Илиевым, в которой, в частности сказано, что Хазбиев осуществлял деятельность по дестабилизации общественно-политической обстановки на территории республики, склонен к нарушению российского законодательства и совершению провокационных действий, которые могут привести к противоправным акциям, в том числе экстремисткой направленности. При этом другой участковый, Эсмурзиев, дал на Хазбиева положительную характеристику. По данным защиты Хазбиева, А. Б. Илиев, ранее работавший участковым инспектором, а ныне сотрудник районного отдел Следственного комитета республики, на Хазбиева характеристику не давал и не подписывал, и более того, во время составления документа инспектором уже не работал. Илиева опросил адвокат Арчаков. По просьбе защита судья приобщил к материалам дела протокол опроса. Защита также просила вызвать для дачи показания Илиева.

Гособвинитель попросил вызвать в суд свидетеля Илиева только после окончания всех запланированных действий в суде, в том числе и допроса потерпевшего Евкурова.

По словам Хазбиева, если факт показаний Илиева подтвердится в суде, это будет очевидное доказательство фальсификации уголовного дела против него.

***

После небольшого перерыва допросили эксперта-лингвиста Елену Дубскую, работающую в научно-образовательном центре «Центр судебной экспертологии им. Е. Ф. Буринского» г. Ростова-на-Дону. Допрос осуществлялся при помощи видеоконференц -связи

В отличии от своей коллеги эксперта-психолога Е.В. Голиковой, которая ранее давала показания в суде и вместе с которой проводила экспертизу публичных выступлений Магомеда Хазбиева, Дубская лучше подготовилась к выступлению в суде и уверено отвечала почти на все вопросы адвоката Сабинина.

По ее словам, объектом исследования экспертов был акт исследования объектов и документов, в котором содержалось три стенограммы трёх видеороликов. Также были предоставлены два акта психолого-лингвистического исследования. Видеозаписи для исследования не были предоставлены, но в акте были указаны ссылки на сайт в Интернете, где можно было посмотреть видеозапись.

Согласно методике, по которой работают эксперты, видеозаписи были просмотрены в Интернете, однако для работы эксперта -лингвиста они не представляли никакого интереса, так как эксперт не владеет ингушским языком. По словам эксперта, она может работать с переводом согласно всем методическим рекомендациям, если этот перевод заверен и подтверждён теми структурами, которые назначают исследование. Представленный перевод был вполне пригоден для исследования, а сколько по времени мог занять перевод текста и в каком виде он был на момент составления акта, письменным или устным, Дубская не ответила, поскольку это не в ее компетенции. Как производился перевод, она не знает. Попытки адвоката Сабинина узнать у эксперта, мог ли быть перевод речи Хазбиева точным, если учитывать, что перевод и сама речь, которую переводили, по времени примерно одинаковые, отклонялись судьёй, поскольку не имели отношения к работе эксперта. По словам свидетельницы, она отвечала на первые три вопроса, которые были поставлены в акте, а последний вопрос относился к компетенции психолога.

Сабинин: На восьмой странице Вы описываете этапы исследования. Почему этап собственного проведения экспертизы включает только выявление критериев по психологическому воздействию и не включает никаких действий лингвиста?

Дубская: Второй пункт формирования выводов на основании проведённого анализа предоставленных материалов как раз так включает анализ материалов как с точки зрения лингвиста и психолога. Если лингвист будет описывать все критерии и признаки, которые ему нужно выявить, то это займёт очень много времени. Поэтому отдельно идёт к каждому вопросу та теоретическая база и те критерии, и признаки, которые выявляются в рамках того или иного ответа. Есть ещё определённые понятия установления границ компетенции эксперта, которые тоже предоставлены исследованию. Их не обязательно указывать в этапах, поскольку они очень объёмные и сократить их проблематично.

Адвоката также интересовал способ, который эксперты используют для определения выводов, при том, что в исследовании ссылаются на разные научные подходы различных авторов. Дубская сказал, что есть определённы методические рекомендации, которые установлены Министерством Юстиции РФ, есть Федеральные законы, учёные, которые разрабатывают различные методики в соответствии с методиками Министерства Юстиции, и соответственно есть определённая база, на основании которой работают все эксперты. В проведенном исследовании имеются ссылки на все эти документы, основополагающие для любого эксперта-лингвиста.

Сабинин: А Вам известно положение Пленума Верховного суда РФ№ 11 от 2011 года о том, что при назначении экспертиз по делам экстремисткой направленности не допустима постановка перед экспертами вопросов правого характера?

Дубская: Да, это есть в любых методических указаниях.

Сабинин: В таком случае, почему Вы приступили к экспертизе, получив вопросы правого характера, а не вернули её без исполнения следователю?

Дубская: Вы имеете в виду второй вопрос, относящийся к правовому?

Сабинин: Конечно, они все относятся к правовому характеру

Дубская: Я не могу сказать, что все представленные вопросы относятся к правовым, потому что есть определенные методики, которые позволяют выявлять нацеленность экспертизы. При исследовании были использованы только лингвистические термины, лингвистические методики, которые позволяют сделать определённый вывод, который не является правовым, а чисто лингвистическим, исходя из всех постановлений и так далее.

Эксперт также заявила, что не давала определения социальной группе, а только выявила группу лиц, в данном случае, представителей власти, по отношению к которым вызывается разжигание ненависти, а относить их к какой-либо группе не входит в компетенцию лингвиста.

По ее словам, некоторые материалы, приведённые в библиографии, использовались справочно и никак не повлияли на сделанный вывод.

На вопрос адвоката, как можно при работе с переводом ингушского текста использовать словари русского языка, эксперт ответила, что работала с текстом на русском языке, который переводил специалист переводчик, который и должен был при переводе использовать максимально близкие слова с русским языком и использовать ингушские словари. По словам Дубской она не является переводчикам, соответственно не может использовать словари, которые относятся к переводам. За работу переводчика она не отвечает.

Адвокат также напомнил, что, отвечая на третий вопрос, лингвист сделала вывод, что в речи есть признаки побуждения к смене власти в Ингушетии и спросил у эксперта, сменяема ли власть в России? Это вопрос вызвал протест у гособвинителя, который назвал его сугубо политическим, на что адвокат парировал, что обвинение тоже политическое.

Судья снял вопрос. Тогда адвокат спросил у свидетельницы, есть ли в речи Хазбиева призывы к насильственной смене власти, на что эксперт ответила, что призывов к насилию там не было.

Адвокат также задал Дубской вопрос, который ранее адресовал её коллеге. По его словам, в использованной литературе есть научная работа М. В. Кроз и Н.А Ратинова. «Экспертная оценка материалов, направленных на возбуждение вражды и ненависти», в которой утверждается, что вопрос в делах по экстремизму, указывающие на характер и степень реального воздействия «не может быть решён в связи с современным состоянием психологии и лингвистики как науки». Как же в таком случае эксперты делали выводы, ссылаясь на эту литературу?

По словам эксперта, для этого и была назначена комплексная экспертиза, привлечены два эксперта. Несмотря на то, что говорят указанные авторы сейчас проводятся лингвистические и психологические исследования. По мнению эксперта, суду решать, входят ли сделанные исследования в доказательную базу или нет, а эксперты просто делают свои выводы на основании представленной документации и используемых научных подходов.

После окончания допроса свидетеля Хазбиев заявил, что у него есть информация о намерении перевести его из СИЗО в г. Карабулак в СИЗО г. Владикавказ Северной-Осетии Алании. Судья пояснил, что в суд поступило письмо от начальника СИЗО г. Карабулак, где он, ссылаясь на указание Генеральной прокуратуры, указания ФСИН России о том, что лица, проходящие по категориям преступления экстремисткой направленности, не могут содержаться в СИЗО по Республики Ингушетия, ставит вопрос о переводе подсудимого Хазбиева в СИЗО г. Пятигорск. Как отметил судья, в ближайшее время будет принято решение, в какой следственный изолятор будет переведён Хазбиев.

По словам адвоката Сабинина, поскольку ни в одной правовой базе не содержится указание ФСИН России, на который ссылается начальник СИЗО Карабулака, суд не может принять решение о переводе без направления официального запроса в ФСИН с требованием предоставить такой документ. На это судья ответил, что в этом случае суд уведомляют о том, что такой перевод необходимо сделать и это не зависит от желания суда и, что у него нет заинтересованности в том, чтобы обеспечивать каждый раз доставку обвиняемого из Пятигорска.

Следующее заседание суда назначено на 29 августа.