Ингушетия: на суде по делу Магомеда Хазбиева допрошена эксперт-психолог

На прошлом заседании судья Гамид Мурзабеков объявил перерыв до 30 августа, однако неожиданно отменил своё решение и продолжил рассмотрение дела 24 июля.

* * *

Напомним, что Магомеда Хазбиева обвиняют в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 222 УК РФ (незаконный оборот оружия), ч.1 ст. 222.1 УК РФ (незаконный оборот взрывчатых веществ или взрывных устройств), ст. 319 УК РФ (публичное оскорбление представителя власти) и ч.1 ст. 282 УК РФ (возбуждение ненависти либо вражды, а также унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности и т. д.).

* * *

В ходе заседания был допрошен один свидетель - эксперт центра судебной экспертологии им. Е. Ф. Буринского» (г. Ростов-на-Дону) Е.В. Голикова, которая делал экспертизу публичного интервью Магомеда Хазбиева. Допрос свидетеля проводился по видеоконференцсвязи.

Отвечая на вопросы гособвинителя, Елена Голикова сказала, что имеет высшее психологическое образование, подтвердила выводы психолого-лингвистической экспертизы и сказала, что представителей власти Ингушетии, а именно Правительство РИ, можно отнести к социальной группе.

Адвокат Андрей Сабинин спросил Голикову, каким образом распределялась работа по поставленным следователем вопросам между ней и другим экспертом, участвовавшем в проведении экспертизы. Голикова сказала, что отвечала на один вопрос – о воздействии представленных на экспертизу материалов на лиц, ознакомившихся с ними, на остальные три вопроса отвечал лингвист. Исследовательскую часть экспертизы, по словам Голиковой, они делали с лингвистом в комплексе, т.е. лингвист занимался лингвистическими вопросами, а Голикова занималась вопросами психологического воздействия.

Адвокат Сабинин спросил эксперта, почему в тексте экспертиза никак не расписаны вопросы компетенции экспертов. Эксперт не смогла ответить на этот вопрос, повторив сказанные ранее слова, что ту работу, которая касалась компетенции лингвиста, делал лингвист.

На вопрос адвоката, можно ли выявить психологическое воздействие, не выявив лингвистических признаков побуждения, Голикова ответила, что в экспертизе были даны ответы на все четыре вопроса, подробно описаны лингвистическая и психологическая части, которые друг друга не взаимоисключают, а дополняют.

На вопрос адвоката, могут ли разные научные подходы различных авторов давать разные результаты экспертизы, Голикова не смогла ответить однозначно, сказав, что обычно различные исследования дополняют друг друга и что эксперты пользуются несколькими источниками одновременно, чтобы с разных сторон посмотреть на поставленную задачу и анализировать текст с помощью различных подходов.

Андрей Сабинин: А как в таком случае вы делает выбор из этих разных подходов, когда делаете выводы? Они же могут быть взаимоисключающими. Это вопрос вашего личного предпочтения, какой научный подход выбрать?

Елена Голикова: Нет, конечно. Мы перечисляем литературу, которой пользуемся, и это литература официально признана, это не какие-то там новомодные методы, которые себя ещё не зарекомендовали и не проверены, мы используем проверенные методы.

Андрей Сабинин: Хорошо, тогда к проверенным методам. Смотрите, вы пишете, что формировали выводы на основании проведённого анализа представленных материалов с точки зрения научных подходов и различных авторов. В списке литературы под №304 указаны Кроз М.В. и Ратинова Н.А. «Экспертная оценка материалов, направленных на возбуждение вражды и ненависти». Вы сейчас сказали, что используете литературу, которая не вызывает сомнения, и вы при этом дали ответ на  вопрос четыре, как психолог. Тогда мой вопрос: а как ваш ответ, который вы дали только что, и тот вывод, который вы сделали в экспертизе, соотносятся с мнением этих ведущих экспертов по делам, связным с противодействием экстремизму и терроризму, которые говорят: «вопрос о характере и степени реального конкретного материала, в том числе текстов на совокупность психических процессов и состояний асоциального адресата, не может быть решён в связи с современным состоянием психологии и лингвистики как науки». Как в таком случае вы даёте ответ на вопрос номер четыре? Является в таком случае ваш вывод достоверным, является ли ваш вывод вероятностным? Потому что указаны выше общепризнанные авторы совершенно не поддерживают ваш вывод.

Елена Голикова: Чтобы ответить на этот вопрос, мне нужно как минимум вернутся к этой статье.

Андрей Сабинин: Чтобы вам не казалось, что я вырываю фразу из контекста, с разрешения уважаемого суда продолжу эту фразу: «Невозможно обнаружить, доказать или опровергнуть существование достоверной причинно-следственной связи между восприятием потенциальным адресатом каких-либо текстов и каких-либо изменений в результативном отражений объективной действительности в идеальных образах, на которых регулируется взаимодействие с внешней средой, т.е.  психики потенциального адресата. Постановка перед экспертами-специалистами вопроса воздействия на психику адресата по делам, связанным с противодействием экстремистской деятельности, является необоснованным расширением объёма доказывания и противоречит требованием федерального закона о государственной судебно-экспертной детальности …» и т.д. по тексту. Вы считаете, что это тоже вырвано из контекста? Что это никак не связано с моим предыдущим вопросом?

Елена Голикова: Для того, чтобы сейчас вам ответить, мне нужно внимательно изучать ситуацию с учётом вашего вопроса, это первое. Второе – да, сейчас в научных кругах существует определённое мнение о степени, скажем так, о возможности анализа текстов, материалов на предмет психологического воздействия и большинство специалистов склоняются к мнению, что такое возможно, но в рамках комплексной экспертизы. Что же касается вопроса, что вы задаёте, здесь в ответе чётко указано, что психологическое воздействие представленных на исследование материалов на ознакомившегося с ними, может быть неоднозначное и будет зависеть от ряда факторов: уровня жизни адресата, образования, его жизненного опыта, его политических предпочтений, недовольством существующей в республике социально-политической системы, своим собственным социально-экономическим положением и т.д.

Андрей Сабинин ну т.е. я правильно понимаю, вот эти фразы, которые вы сейчас зачитали – «может быть неоднозначно» и «будет зависеть» - способны внушить, способны вызвать возмущение? Я правильно понимаю, что вы делаете этот вывод вероятностного характера: может внушить, а может и не внушить, может быть однозначным, а может быть неоднозначным?

Елена Голикова: Пожалуйста, уточните, где написано, что могут внушить, а могут не внушить? В моём заключение отражено то, что в данном случае в речи Хазбиева присутствуют приёмы нейролингвистического программирования и указывается на то, что психологическое воздействие может быть неоднородным, но будет зависеть от состава аудитории.

Далее адвокат Сабинин предложил предположить, что, если аудитория будет состоять из стойких, образованных людей, которые не будут поддаваться такого рода воздействиям, в таком случае речь Хазбиева вообще никакого влияния на них не окажет.

«Может такое быть?» - спросил он у эксперта.

Эксперт ответила, что этот вопрос из разряда предположений, на что Сабинин переспросил – «а ваш ответ не из разряда предположения?» Эксперт ответила, что если в исследования будет обозначена та аудитория, которую предположил Сабинин, то эксперт будет исследовать степень воздействия на эту конкретную аудиторию.

Ещё некоторое время эксперт и адвокат высказали разные точки зрения на возможность признания правительства Ингушетии некой социальной группой. Адвокат высказал сомнения, что психолог может рассуждать и давать пояснения по поводу социальных групп, тем более по делам, связанным с экстремизмом, эксперт же Голикова заявила, что её образование позволяет дать ей определение социальной группе и ответить на вопрос является ли правительство социальной группой.

Эксперт Голикова также сказала, что объектом её исследования являлась стенограмма выступления Хазбиева, но она не помнит, чтобы они исследовали видео.

Адвокат Сабинин спросил, на каком языке Хазбиев пытался психологический воздействовать на жителей Ингушетии. Свидетель ответила, что она исследовала перевод с ингушского языка, но затруднилась ответить, был ли этот перевод синхронным.

Сабинин спросил, могла ли точность перевода повилять на результаты выводов эксперта. Эксперт сказал, что это маловероятно, так как она анализировал общий материал, а не какие-то отдельные предложения и их построения, и уходила от перечисления каких-то очень специфических вопросов и приёмов, так как речь шла о переводе и делала в работе акцент на определённую структуру выступления, в данном случае Хазбиев устанавливал контакт с аудиторией и позиционировал какие-то свои идеи и мысли, которые перечислены в исследовании. По словам эксперта в исследованном тексте присутствовали признаки психологического воздействия, способные оказать определённо действие - на кого-то больше, на кого-то меньше, у кого-то вообще могут не вызвать никакого интереса, а у кого-то могут вызвать возмущение. По словам эксперта, в речи Хазбиева было достаточно много деструктивной критики в адрес действующего правительства.

«Деструктивной критики с точки зрения того перевода, который вы исследовали?  –уточнил адвокат Сабинин.

Далее адвокат напомнил, что перед производством экспертизы свидетель вместе с лингвистом дали подсписку о том, что они визуально изучали объект исследования, и спросил, что такое визуальное исследование объекта, если видео у них не было?

Свидетельница уточнила, что в материалах исследования был указан сайт, на котором было размешено интервью Хазбиева, и если на момент исследования этот сайт действовал и там находилось это интервью, то оно просматривалась обязательно.

«Но вы же сказали раньше видео не было, а теперь говорите, что его просматривали», - удивился Сабинин.

«Я же сказала, что прошло много времени, и я не могу точно вспомнить смотрела ли я это видео, обычно мы скрупулёзно работаем с материалом. Если сайт тогда работал - мы смотрели, если не работал - мы не смотрели. Времени прошло много, и я очень много работал в то время – сказала Голикова.

Адвокат также спросил у свидетельницы пытался ли Хазбиев гипнотизировать аудиторию, так как в исследовании указано, что эксперты изучали и использовали литературу, связанную с гипнозом. Свидетельница сказала, что о наличии гипноза не может говорить и в своём экспертном заключении говорит только о наличии методов нейролингвистического программирования.

Адвокат отметил, что в исследовательской части экспертизы утверждается, что нейролингвистическое программирование не признано научным сообществом, т.е. эти знания не являются определённо научными.

«Может ли в таком случае вывод экспертов достоверным?» - спросил адвокат.

Голикова подтвердила, что данный метод не признан в академических кругах, так как является некой искусственной моделью, созданной в результате анализа деятельности успешных людей, но этот метод существует, используется в психотерапии, на эту тему выпускается много книг.

Адвокат Сабинин уточнил у свидетельницы, давала ли он подписку о том, что не будет нарушать ст. 57 УПК РФ, регламентирующую работу эксперта, и, получив утвердительный ответ, обратил внимание суда на то, что эксперт Голикова эту статью нарушила в той части, где говорится, что эксперт не вправе самостоятельно собирать материалы для экспертного исследования. В подтверждении своих слов адвокат зачитал выдержку из экспертного заключения, где эксперты пишут, что исследование интернет-пространства показало, что Магомед Хазбиев представлен как оппозиционер и правозащитник, в 2015 году объявлен в международный розыск и находился в г. Грозный под госзащитой и т.д., при этом приведена ссылка на сайт РБК.

Голикова не стала отрицать, что данную запись в экспертным заключении делал она, но заявила, что это не является сбором дополнительных материалов и указанная адвокатом информация никаким образом не влияет на выводы экспертизы, так как анализировался только тот материла, который был предоставлен для исследования. На этом допрос свидетеля был закончен.

На этом же судебном заседании судья отклонил ранее заявленное Хазбиевым ходатайство   об истребовании видеозаписей с камер в доме его отца для исследования её в суде. По мнению судьи, данная запись не может представлять интерес, так как на ней не видно, что происходило внутри дома.

Адвокаты Хазбиева заявил в суде ещё два ходатайства. В первом они просили об изменении меры пресечения для Магомеда Хазбиева на домашний арест в связи с тем, что 24 июля у него умер отец. Во втором ходатайстве они попросил суд предоставить более просторное помещение для проведение судебного процесса, так как не все желающие могут попасть на процесс из-за отсутствия мест в зале.  

Гособвинитель не стал возражать против другого помещения, но выступил против изменения меры пресечения, так как, по его мнению, обвиняемый может скрыться от правосудия.

Судья отклонил оба ходатайства, поддержав точку зрения гособвинителя в том, что обвиняемый может скрыться, что же касается помещения, то такой возможности у Магасского районного суда нет.

Следующее заседание назначено на 1 августа 2018 года.