Россия должна допустить независимую международную группу к расследованию дела о расстреле 27-ми человек в Чечне

17 декабря 2016 года группа молодых людей напала на полицейских в Грозном. Это спровоцировало волну задержаний молодых мужчин по всей Чечне. Всего в декабре 2016 — январе 2017 года было задержано не менее 200 человек. Задержания процессуально не оформлялись. Часть людей впоследствии отпустили, часть — задержали официально и обвинили в совершении преступлений, а некоторые исчезли бесследно. В марте 2017 года журналистка «Новой газеты» Елена Милашина получила список из 27-ми имён, которые, по данным её источника, были казнены в Грозном в ночь с 25 на 26 января. Она передала эту информацию в следственные органы, которые по итогам доследственной проверки отказались возбуждать уголовное дело. Родные нескольких пропавших обжаловали отказ в суде.

Не добившись успеха, 24 родственника восьмерых похищенных обратились в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). Интересы родных двоих из «списка 27-ми» (имена не разглашаются из соображений безопасности) представляют юристы «Мемориала» Татьяна Глушкова и Наталья Морозова. ЕСПЧ принял жалобу к рассмотрению и 23 января 2020 года задал правительству вопросы по делу. В апреле 2021 года представители заявителей направили в ЕСПЧ обзервации — свои ответы на вопросы Суда и комментарии к ответам правительства РФ. О самом главном в 67-страничном документе рассказывает Татьяна Глушкова.

«В делах о насильственных исчезновениях на Северном Кавказе, в Чечне в частности, довольно часто можно доказать, что к преступлению причастны представители государства — силовики. Но что с человеком происходило после похищения — обычно остаётся неизвестным. Человека запихнули в багажник автомобиля, увезли — и на этом всё. Жалоба по «делу 27-ми» — уникальный случай, когда мы можем с подробностями описать, что произошло с человеком после этого. За шесть лет работы в «Мемориале» я встречаюсь с таким впервые.

В обзервациях представлена серьёзная доказательная база, собранная «Мемориалом» при огромном участии Елены Милашиной и во многом благодаря ей. Фактически мы передали Суду подробное описание того, что происходило с людьми после похищений, как их пытали и убили.

Показания очевидцев

Важнейшее доказательство — показания бывшего полицейского Сулеймана Гезмахмаева, охранявшего похищенных в полку патрульно-постовой службы №2 им. Ахмата Кадырова (ППСП-2). Сам он свидетелем казней не был, но отводил людей в подвал, где происходили убийства. О том, что людей расстреливали и душили спортивным канатом, Гезмахмаев узнал от своего сослуживца — очевидца казней.

Бывший полицейский подробно рассказал, как людей задерживали (фактически — похищали), содержали в подвале ППСП-2, пытали.

Гезмахмаев назвал имена многих из тех, кого он охранял. Некоторые из них не были убиты. Под пытками их заставили признаться в совершении преступлений (в основном — в участии в НВФ и незаконном хранении оружия и взрывчатых веществ), а после официально оформили их задержание и предъявили соответствующие обвинения. У нас есть показания 16 таких людей, имена некоторых из них называл Гезмахмаев. Эти люди, в свою очередь, опознали бывшего полицейского по фотографиям.

И Гезмахмаев, и выжившие после содержания в ППСП-2 говорили, что в подвале находились также люди из «списка 27-ми».

Гезмахмаев и двое выживших независимо друг от друга нарисовали план подвала под зданием спортивного зала, где содержали похищенных. На этих планах, очевидно, изображено одно и то же помещение — совпадает количество комнат, их расположение и назначение («камеры» для задержанных, туалет, котельная и т. п.).

То есть фактически в этом деле у нас есть показания «с обеих сторон» — и эти показания совпадают.

Списки задержанных

Второе, не менее ценное доказательство, — фототаблицы задержанных, полученные Еленой Милашиной от её источников. В одной из них, чёрно-белой, фигурируют 67 человек, во второй, цветной, — 108. Оба документа содержат фотографию человека и его личные данные (ФИО, дата рождения, место жительства). Сфальсифицировать их, не обладая доступом к базам МВД, невозможно. В «цветной» фототаблице также указано, сотрудники какого подразделения МВД задерживали человека — и эти данные совпадают с показаниями родственников похищенных (в тех случаях, когда на форме похитителей были нашивки).

Сыновья наших заявителей также фигурируют в списках. Один запечатлён на фотографии прикованным наручниками к батарее (именно так, согласно показаниям очевидцев, содержались задержанные в подвале ППСП-2), у второго огромный синяк под глазом.

Что говорит правительство

Правительство РФ, отвечая на вопросы ЕСПЧ, заявило, что сыновья наших заявителей уехали в Сирию. Но эта версия не выдерживает никакой критики. У одного из них не было загранпаспорта. Документ второго остался дома. Никаких доказательств, что они легально или нелегально пересекали границу России, нет.

Показания на сыновей наших заявителей дали Имран Дасаев и Саламбек Патаев. В их показаниях есть все основания усомниться.

Обоих содержали в подвале ППСП-2 и страшно пытали. Патаеву сломали руку, Дасаеву лично Рамзан Кадыров прострелил ногу.

Факт недокументированного задержания Дасаева в течение месяца фактически подтверждён самими чеченскими властями. ЧГТРК «Грозный» сообщила о его задержании 14 января 2017 года. На видео Дасаев предстаёт в окружении Кадырова и других высокопоставленных чиновников Чечни. При этом признаков ранения, которое он, по официальной версии, получил во время боя с силовиками, у него не наблюдается (он уверенно стоит в течение довольно длительного времени, что вряд ли возможно сразу после пулевого ранения в ногу). Официально же задержание Дасаева было оформлено лишь 15 февраля 2017 года. Это вызывает естественный вопрос: где он находился в течение месяца и что с ним всё это время делали?

На суде по делу Дасаева и сам обвиняемый, и Патаев, выступавший в качестве свидетеля, отказались от показаний, которые они дали под пытками, и рассказали о содержании в подвале ППСП-2.

О чём мы просим ЕСПЧ

Мы приглашаем Суд признать, что в деле нарушены статьи 2 (право на жизнь), 3 (запрет пыток), 5 (право на справедливое судебное разбирательство) и 13 (право на эффективное средство правовой защиты) Конвенции. В норме признание этих нарушений должно стать основанием для возбуждения уголовного дела и проведения эффективного расследования исчезновений людей.

Но мы понимаем, что надежды на такую реакцию российских следственных органов мало. Поэтому мы просим ЕСПЧ прямо указать России, что она должна, во-первых, обратиться к авторитетному международному органу, обладающему опытом в поиске лиц, пропавших без вести в результате вооружённого конфликта или нарушений прав человека (например, к Международному комитету Красного Креста, Международной комиссии по пропавшим без вести лицам или Аргентинской группе судебной антропологии), за консультациями о возможностях гуманитарного урегулирования ситуации с исчезновениями на Северном Кавказе, а во-вторых, допустить Рабочую группу ООН по насильственным или недобровольным исчезновениям в Россию и, в частности, на Северный Кавказ и выполнить рекомендации, которые будут изданы по результатам этого визита».