В суде по делу ингушских силовиков дали показания родственники потерпевших, врачи, полицейские

27 и 29 июня 2018 года в Нальчикском гарнизонном военном суде на процессе по делу ингушских силовиков допросили свидетелей по эпизодам, которые связаны с потерпевшими Магомедом Аушевым, Зелимханом Муцольговым и супругами Далиевыми.

27 июня на судебном процессе показания дали сотрудники полиции, врачи, а также родные потерпевшего Магомеда Аушева, который был заподозрен в поджоге автомобиля религиозного деятеля Ибрагима Белхароева[1].

На заседании просмотрели видеозапись, опубликованную на сайте «Кавказский узел», на которой запечатлен конфликтный момент с участием Аушева и сторонников Белхароева. На видео запечатлен момент, когда задержанный Магомед Аушев садится в автозак, а родственники Белхароева, пытаются отбить его у полиции и устроить самосуд. Сторона защиты обратила внимание суда на то, что на видеозаписи Магомед Аушев передвигается свободно, на нем нет наручников, а также на то, что он в ответ на оскорбительные выкрики сторонников Белхароева, поднял верх руку с вытянутым средним пальцем.

Допрошенные в зале суда сотрудники конвоя Амирхан Осканов, Усман Аушев, замначальника ИВС Илес Беков и полицейский-водитель ИВС Магомед Беков, которые этапировали Магомеда Аушева в Назрановский районный суд 17 июля 2016 года для избрания ему меры пресечения, сообщили, что он жаловался им о применении к нему насилия сотрудниками полиции.

По их словам, суд перенес заседание на следующий день, а они отвезли Аушева на медицинское освидетельствование в отделение скорой специализированной медицинской помощи РКБ в Назрань. Там его осмотрели и обнаружили телесные повреждения. На следующий день они этапировали Аушев в суд, где ему была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.

Свои показания дал врач скорой помощи Исмаил Арчаков по эпизоду, который касается потерпевшего Магомеда Аушева. Врач сообщил, что в составе бригады выехал в ИВС для оказания помощи М. Аушеву. Ему был поставлен диагноз: ушиб мягких тканей лица, ссадины лобной области.

Затем допросили мать, брата и сестру Магомеда Аушева. По словам Азы Аушевой, 15 июля 2016 года, рано утром, к ним домой пришли вооружённые сотрудники правоохранительных органов. Они вывели всех из дома. Последним вышел старший сын Магомед. Силовики схватили его и вывели за ворота. Аза спрашивала, куда его забирают, но они ответили «не твое дело, женщина», -рассказала А.Аушева.

Потом сотрудники правоохранительных органов провели обыск. Постановление на обыск не предъявили, но ее мужу показали какую-то бумагу. Обыск начали без понятых, а позже привели каких-то военных в качестве таковых. При проведении обыска, по ее словам, она не присутствовала, так как от стресса у нее отказали ноги. Она находилась во дворе.

В течение суток родственники не знали о судьбе Магомеда. Обратились с заявлением в прокуратуру, следственные органы, к правозащитникам. Поздно ночью им сказали, что его перевели из здания ЦПЭ в ОМВД; адвоката к нему не допускали.

Когда через несколько дней мать увидела его в здании суда, где ему избиралась мера пресечения, то заметила его опухшим. «Он попросил меня принести ему галоши 46 размера, так как обычную обувь он одеть не мог. Он был весь опухший: руки и ноги, а рана на лбу не заживала в течение полутора лет», - рассказала Аушева. По ее словам, в ходе обыска сотрудники полиции подбросили в комнату сына Магомеда пистолет и заявили, что его там обнаружили.

Магомед впоследствии рассказал ей, что в здании ЦПЭ МВД по Республике Ингушетия ему на голову надевали черный пластиковый пакет, привязывали к различным частям тела и к гениталиям электрические провода и пускали по ним ток, требуя, чтобы он признался в поджоге автомобиля Ибрагима Белхароева, а также в хранении пистолета, якобы найденного у него в комнате.

Аналогичные показания дали Тагир Аушев, брат Магомеда Аушева, и Румина Аушева, его сестра. Затем исследовались вещественные доказательства.  

Затем приступили к допросу Адама Арсамакова, работающего в Ингушской республиканской клинической больнице в должности заведующего травматологическим отделением. Поскольку он не смог вспомнить обстоятельства доставления Зелимхана Муцольгова, то огласили показания, которые он давал на предварительном следствии.

В них говорилось, что согласно записям в медицинской карте, Зелимхан Муцольгов поступил в больницу 10 августа 2010 года и ему был поставлен кинический диагноз: ушибы, обширные гематомы мягких тканей нижних конечностей; ссадины верхней конечностей; ушибленная рана носовой области; ушибы, ссадины мягких тканей туловища.

***

29 июня на заседании суда были допрошены свидетели по эпизоду, связанному с потерпевшими супругами Далиевыми.

Свидетель, оперуполномоченный отдела уголовного розыска ОМВД России по городу Назрань Руслан Мурзабеков рассказал, что 15 июля 2016 года ночью, во время его дежурства, он выехал в РКБ и опросил находящуюся там Марем Далиеву. Собранный материал передал в дежурную часть. Что именно пояснила Марем, он не помнит.

По его словам, следов от побоев на теле М. Далиевой он не видел; женщина не плакала, выглядела уставшей, но передвигалась сама. Свидетель не помнит, жаловалась ли жаловалась ли Марем Далиева на избиения в ЦПЭ и пытки, а также называли ли фамилии силовиков, избивавших ее.

Огласили показания Мурзабекова, данные им на предварительном следствии. Согласно им, при допросе в июле 2016 года Далиева рассказала ему, что в ОМВД России по Сунженскому району в кабинете начальника ее избивали с пакетом на голове. После этого ее отвезли в ЦПЭ, где ее били и насильно заставили пить водку. После этого ее обратно отвезли в отдел полиции Сунженского района, где ее оставили. В отделе она пробыла один час, потом ее отпустили домой, и она обратилась в больницу. Также Далиева пояснила, что у нее забрали золотое кольцо с бриллиантом.

В показаниях также отмечалось, что ее сопровождал брат, который попросил Мурзабекова не сообщать Далиевой о смерти мужа. Он также в составе следственно-оперативной группы выезжал в Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы в Назрани в связи с поступившей информацией о доставлении туда трупа мужчины. Как позже стало известно, это был труп Магомеда Далиева, который умер в ЦПЭ. Свидетель подтвердил свои показания, данные на предварительном следствии.

На заседании были оглашены показания травматолога Ингушской республиканской клинической больницы Хаважа Сакалова, поскольку он не помнил всех подробностей о том, как доставили Далиеву в больницу. 

Согласно показаниям, 16 июля, примерно в час ночи, в больницу обратилась Марем Далиева. Он ее осмотрел и поставил предварительный диагноз: «следы тока на больших пальцах обеих стоп, ушибы, ссадины верхних нижних конечностей». Он помнит, что женщина была подавлена и сонлива. В показаниях говорилось, что на больших пальцах обеих стоп Далиевой были круговые следы в виде ссадин. Такие ссадины образуются, если перетянуть пальцы проволокой.

Затем по видеоконференцсвязи с г. Новороссийск был допрошен свидетель Сергей Осин, который с марта 2013 года проходил службу в МВД по Республике Ингушетия по контракту. С ноября 2014 года занимал должность начальника управления уголовного розыска МВД по Республике Ингушетия. Он рассказал об организации работы по установлению преступников и свидетелей в связи с нападением на отделение Россельхозбанка г. Сунжа. А также отрицал применение насилия к Далиевой. О смерти ее мужа он узнал в ЦПЭ, когда поехал туда узнать информацию о нападении на банк. Там он увидел труп Далиева в одном из кабинетов.

Адам Бузуртанов, начальник следственного отдела ОМВД России по Сунженскому району рассказал, что видел Марем Далиеву в день ограбления банка дважды и не заметил на ее лице следов от побоев, она не пожаловалась на применение к ней насилия. Никаких повреждений на ее одежде он также не заметил.

Огласили его показания, которые он давал на предварительном следствии. Согласно им, в ходе обыска в квартире Далиевых были обнаружены и изъяты гранаты. Об этом ему сообщил Магомед Беков. Они с Бековым определились, что Далиева необходимо доставить в ОВД Сунженского района для допроса. Однако его доставили в ЦПЭ. Материал по факту изъятия гранат был выделен в отдельное производство и передан по территориальности в ОМВД России по г. Карабулак.

На следующий день, ему стало известно, что Далиев умер при невыясненных обстоятельствах.

Свидетель Ахмет Хамхоев, старший следователь следственного отдела ОМВД России по Сунженскому району так же подтвердил, что каких-либо повреждений, ссадин, синяков на теле Далиевой он при допросе так же не заметил, она чувствовала себя нормально, на состояние здоровья не жаловалась. Ее супруга по делу не допрашивал, к нему в кабинет не доставлялся.

При нем в отношении Марем никто насилие не применял и угрозы в ее адрес не высказывал.

Допрошенный Алишер Боротов, заместитель начальника полиции по оперативной работе МВД по Республике Ингушетия, рассказал об обстоятельствах задержания супругов Далиевых. Когда он приехал 15 июля вечером в ЦПЭ, то там все суетились и ждали скорую помощь для оказания помощи Далиеву, который уже не подавал признаков жизни. При каких обстоятельствах умер Далиев, тогда еще не было понятно. О произошедшем он по телефону сообщил руководству МВД по РИ. Сотрудники ЦПЭ вызвали скорую помощь, сотрудников Следственного комитета. Когда уже приехали сотрудники Следственного комитета, он заглянул в один из кабинетов здания ЦПЭ МВД по Республике Ингушетия, на втором этаже, и увидел на полу кабинета труп Далиева.

Затем были исследованы вещественные доказательства. Кроме того, суд решил повторно допросить М. Далиеву.