«Сними с головы трусы, потом поговорим»

4 и 6 июля в Нальчикском гарнизонном военном суде на процессе по делу ингушских силовиков допросили подсудимых.

4 июля на заседании подсудимый Алихан Беков, старший оперуполномоченный ЦПЭ МВД РИ, рассказал о событиях, связанных со смертью М. Далиева. По его словам, он не избивал и не пытал его. Беков отрицал обвинение в том, что «причинил телесные повреждения в различные части тела, применил электрический ток, а также закрыл Далиеву доступ воздуха к дыхательным путям». О причинах появления у задержанного следов от избиений и пыток, Беков объяснить не мог. По его словам, он видел задержанного мельком и не знал, в чем того обвиняют.

Алихан Беков отверг также обвинение в применении насилия по отношению к потерпевшему Магомеду Аушеву. По его утверждению, он увидел его впервые в СИЗО. «Ни он меня не опознал, ни я его»,- сказал подсудимый.

Допрошенный подсудимый Андрей Безносюк заявил, что не избивал и не пытал доставленных в ЦПЭ Магомеда Аушева и Марем Далиеву. На вопрос адвоката Гриднева, есть ли в здании ЦПЭ оборудование для пыток, ответил Безносюк, что за время работы ничего подобного не видел.

Он убежден, что Далиева его оговорила, поскольку он не ингуш, а русский и это сделать проще – «никто с претензиями не придет». По его словам, на Далиеву могли повлиять ингушские оппозиционеры Султыгов и Хазбиев. Этот факт опровергла сразу Далиева, отметив, что никогда не видела Хазбиева и не знакома с ним.

Затем судья предупредил журналиста «Новой газеты» и адвоката Сабинина о нарушении им регламента процесса. По словам судьи, через адвоката журналист пронесла на заседание телефон. Судья заявил, что о нарушении будет извещено руководство «Новой газеты» и адвокатская палата Ставропольского края. После этого адвокаты Бабаева, Хаджиева и Аушева обратились с ходатайством, в котором попросили удалить из зала суда журналистов, в особенности корреспондента «Кавказского узла», который, по их мнению, пишет слишком «однобокие, подробные репортажи», тем самым осведомляя тем самым не допрошенных свидетелей о происходящем на процессе. Судья отказал, сославшись на открытость процесса. Гособвинение выступило против удаления журналистов.

На заседании подсудимый Тимур Хамхоев заявил, что не будет отвечать на вопросы адвоката Сабинина и вообще давать показания в его присутствии, поскольку тот «заключил соглашение с иностранным агентом М. Муцолговым»

Затем приступили к допросу подсудимого Мустафы Цороева, оперуполномоченный УФСБ по РИ, по эпизоду, который касается обстоятельств задержания гражданина Азербайджана Амила Назарова. По словам Цороева, после получения информации о том, что Назаров занимается незаконным оборотом оружия, он отправился к Тимуру Хамхоеву. Там он ничего не узнал, и они договорились об обмене сведениями по мере их поступления. Через пару дней он снова приехал в ЦПЭ к Хамхоеву, но не нашел его. Назарова он никогда не видел; никакого насилия в отношении кого-либо не применял.

Подсудимый Цороев заявил, что «не признает» показания, данные им в ходе предварительного следствия, ссылаясь на то, что его склонили их дать.

Прокурор подал ходатайство об оглашении показаний подозреваемого и обвиняемого М. Цороева на предварительном следствии, где говорится, что он встречался с Назаровым. Подсудимый ответил, что не отрицает своих показаний, «но это был самооговор», он не осознавал своих действий.

Адвокат Бабаева огласила протокол очной ставки между Назаровым и Цороевым, в котором говорилось, что они друг друга не опознали, а также согласно протоколу, Назаров не узнал голос Цороева.

Гособвинение напомнило подсудимому, что его непосредственный начальник в ходе дачи показаний ссылался на отсутствие сведений об оперативно-розыскных мероприятиях в отношении Назарова. Подсудимый ответил, что они были под грифом «секретно».

В ходе допроса эксперт-гистолог Елена Тахохова, сотрудник «Республиканского бюро судебной медицинской экспертизы» в г. Владикавказ сообщила, что гистологический анализ тканей потерпевшего М. Далиева позволяет говорить о наличии у него сердечно-сосудистого заболевания.

***

6 июля в суде показания дал экс-начальник ЦПЭ Тимур Хамхоев. Суд объявил перерыв для подготовки к прениям.

Хамхоев был допрошен по каждому эпизоду отдельно. Он рассказал о своей службе в органах внутренних дел и карьере. Отверг обвинения в том, что у него «липовый» диплом. Он рассказал, что учился в Назрани в Институте экономики и права с 1999 по 2005 гг. на заочном отделении на коммерческой основе; может предоставить квитанции об оплате за обучение.

По этому поводу в суд был вызван декан Института экономики и права М. Булгучев, который заявил, что не помнит, учился или нет в данном вузе Хамхоев.

По словам подсудимого, он не видел в ЦПЭ Зелимхана Муцольгова; о доставлении его туда ему ничего не известно; он вообще его не знает.

На вопрос гособвинения, почему его оговаривает подозреваемый, он порекомендовал спросить у того.

По эпизоду задержания Адама Дакиева Хамхоев сообщил, что узнал о задержании Адама Дакиева от его дяди, которого встретил во дворе ЦПЭ. По его словам, он примирил его с Куштовым, после драки. Они пожали друг другу руки. Инцидент был исчерпан. Никто Дакиева к стулу не привязывал, физическую силу не применял. Дакиев в больницу не обращался, на его лице он не увидел следов от избиений.

Что касается задержания Магомеда Аушева, который стрелял на свадьбе, Хамхоев рассказал, что все факты стрельбы на свадьбах отслеживались. Когда поступила информация о том, что в свадебном кортеже произошла стрельба, быстро установили номер автомобиля и личность водителя, которого доставили в ЦПЭ. Он сказал, что стрелял Магомед Аушев из «золотого автомата».

После этого, по словам Хамхоева, к нему пришла женщина-адвокат, которая сообщила, что автомат, из которого стреляли, подарок Шамиля Басаева влиятельному лицу в Ингушетии, сказала, что автомат изымать нельзя, и что надо поменять его на травматический пистолет, что и было сделано.

По словам подсудимого, Магомеда Аушева доставили в ЦПЭ для проведения очной ставки с другим Аушевым, который признался в том, что стрелял из автомата. По словам Хамхоева, Аушева никто не избивал. Когда его доставили в ИВС он там «бился головой об стенки», а потом «на суде упал». Аушева в ЦПЭ он не видел, ударов не наносил. Впоследствии к нему приходили некие люди и просили 2 млн рублей в обмен на то, что Аушев никуда не станет жаловаться.

Что касается задержания Магомеда Аушева, который обвинялся в подрыве автомобиля, Хамхоев рассказал, что его арестовали сотрудники отдела уголовного розыска, привезли в ЦПЭ и там допрашивали.  Кто его доставил, он не знает. Его так же никто не избивал.

По эпизоду, который касается супругов Далиевых по подозрению в причастности к ограблению банка, Хамхоев сообщил, что занимался этим делом по поручению руководства МВД. Выехал в Сунженское РОВД для обыска в квартире Далиевых. В райотдел была вызвана Марем Далиева, которую после прохождения полиграфа допросил замминистра ВД Алишер Боротов. По словам подсудимого, к ней никто насилие не применял.

О смерти Магомеда Далиева в здании ЦПЭ он узнал вечером, когда вернулся на работу. Его пытались реанимировать, вызывали «скорую помощь». Первоначально судебно-медицинский эксперт установил, что смерть наступила от сердечного приступа, но позже, по словам Хамхоева, появилась версия об асфиксии.

Подсудимый назвал «сказкой» тот факт, что на теле Далиевой были следы от избиений. По его словам, она это придумала, чтобы избежать наказания за причастность к ограблению банка и он знает причины, по которым его оговорили, но пока не хочет их называть.

Он отказался назвать человека, который дал ему указание ехать в Сунженское РОВД, сославшись на государственную тайну.

Подсудимый Тимур Хамхоев также рассказал об обстоятельствах, касающихся задержания Амила Назарова. Его заподозрили в незаконном обороте оружия, изъяли автомобиль, так как предполагали, что в нем спрятано оружие. В машине его не оказалось, но впоследствии выяснилось, что там находился пистолет Макарова, но кто-то из сотрудников, изымавших машину, его нашел и спрятал.

Машину хозяину не вернули, а оставили сначала во дворе Аспиева, потом перегнали к родственнику Хамхоева.

На вопрос обвинения, почему автомобиль не был возвращен, Хамхоев ответил, что это не от него зависело.  С Назаровым он ни разу не беседовал, не бил его, деньги не вымогал.

Затем Хамхоев подробно рассказал, как его задерживали и заявил, что против него сфабриковали уголовное дело. По его словам, это была месть одного высокопоставленного чиновника «за сына».

В его отстранении от работы и уголовном преследовании, по словам Хамхоева, была также заинтересована ингушская оппозиция и назвал фамилии Султыгов, Хазбиев, Муцольгов.

Хамхоев сообщил, что у него восемь детей. Старшему 17 лет. Он участвовал в боевых действиях. Восемь раз представлялся к награде, но каждый раз «пролетал», так как, по его словам, надо было давать взятку, а он принципиально этого не делал.

Никогда в ходе спецоперации не надевал маску, поскольку однажды услышал, как гражданский человек сказал силовику, мол, сними с головы трусы, потом поговорим.

Адвокаты заявили целый ряд ходатайств об исключении из уголовного дела тех или иных доказательств.

Следующее заседание назначено на 16 июля. Планируются прения сторон.