Правосудие под вопросом

2 августа 2018 года специализированный межрайонный суд по уголовным делам Актюбинской области Казахстана огласил приговор по резонансному делу 26 подсудимых, обвиняемых в хищениях нефти и нефтепродуктов, создании организованной преступной группы и др. По версии следствия организатором всех этих преступлений якобы являлся 52-летний Еркин Избасар, известный в спортивных кругах Казахстана и России, который после автомобильной аварии в 1997 году прикован к инвалидному креслу и не может передвигаться без посторонней помощи. Суд признал его виновным по восьми статьям УК и приговорил к двенадцати годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительном учреждении максимальной безопасности. 23 других подсудимых получили от трех до одиннадцати лет лишения свободы, еще двое – освобождены в связи с истечением срока давности. Сам Еркин Избасар и члены его семьи считают обвинения в его адрес сфабрикованными. О фабрикации обвинения заявляли и родственники некоторых других осужденных, с которыми мне удалось встретиться в Актюбинске в начале лета. Адвокаты в комментариях для СМИ используют более осторожные выражения, говоря о неправомерных и необоснованных обвинениях, недопустимых доказательствах, нестыковках в версии следствия и т.п.

Попробуем разобраться, насколько обоснованно выглядят приводимые ими доводы.

Следствие как политический процесс

Как видно из обвинительного акта, в ночь на 22 октября 2016 года сотрудники ДВД области на трассе Самара-Шымкент задержали «КАМАЗ», незаконно перевозивший сырую нефть. Спустя два дня на территории одной из АЗС в Актюбинске был задержан другой «КАМАЗ», осуществлявший загрузку дизельного топлива без необходимых документов. Допросы водителей, анализ изъятой документации дали основание для предположений о наличии систематической криминальной практики, связанной с незаконной продажей нефти и нефтепродуктов. Уже 25 октября было санкционировано негласное прослушивание телефонных переговоров и т.д. 7 декабря в ходе спецопераций в Алматы и Актюбинске прошли первые громкие задержания.

Незаконные операции с нефтью в Актюбинской области, извлекаемой в том числе и из заброшенных месторождений, ранее неоднократно пресекались правоохранительными органами. Однако на этот раз выявление таких операций было воспринято в Астане как политический вызов, требующий жесткой реакции по наведению порядка в регионе. В короткие сроки была сформирована межведомственная следственно-оперативная группа, включившая около 70 сотрудников Комитета национальной безопасности, МВД и Национального бюро по противодействию коррупции. Многих из них командировали в Актюбинск из других областей Казахстана. Ключевая роль в расследовании принадлежала КНБ.

Уголовное дело включает более 250 томов. Большую часть составляют материалы, касающиеся незаконных операций с нефтью и нефтепродуктами в нескольких районах области в 2012-2016 гг. По некоторым из них ранее уже были вынесены приговоры. С этими сюжетами объединены восемь эпизодов 2003-2014 годов, связанные с получением долгов, конфликтами между предпринимателями или разборками в криминальной среде, что было квалифицировано следствием как «вымогательство», «хулиганство», «рейдерство» и т.п. По словам участников процесса, многие обвиняемые по столь разнородным эпизодам вообще не были знакомы друг с другом. Единственное, что объединяет всех – версия следствия, согласно которой все преступления якобы были спланированы инвалидом-колясочником Еркином Избасар, который в материалах дела представлен как основатель и единственный руководитель организованной преступной группы «Четыре брата». Принадлежность к ОПГ была инкриминирована и семерым другим подсудимым (двоим из них суд это обвинение снял).

По рассказам родственников осужденных следствие в первые месяцы велось методами, весьма далекими от правовых норм. Есть свидетельства, что выстраивание доказательств о причастности к ОПГ осуществлялось с использованием пыток и других форм давления, есть жалобы на подбросы оружия.

Ключевую роль играли показания лиц, допрошенных под псевдонимами. Всего в деле 13 таких «псевдонимов» (свидетелей, подозреваемых, потерпевших), восемь из которых были допрошены в суде. Их показания зачастую противоречивы, основаны на предположениях и слухах. По свидетельству защиты протоколы допросов «псевдонимов» были оформлены с серьезными процессуальными нарушениями, в них присутствовали идентичные фрагменты текста, что снижает доверие к этим материалам. Своеобразной мини-сенсацией судебного процесса стало установление судом того факта, что некоторые подозреваемые при допросах под псевдонимами и под своими именами давали существенно различающиеся показания. Материалы допросов шести таких «псевдонимов» суд признал недопустимым доказательством.

О том, как добывались показания секретных свидетелей, рассказала Бахытгуль Маханова - жена подсудимого Кадиржана Пангерейулы, мастера спорта по вольной борьбе. По ее словам, после задержания ее мужа сотрудниками КНБ 12 июня 2017 года около десяти дней его перевозили и допрашивали с мешком на голове, предлагая дать нужные следствию показания под псевдонимом. «Дней через пять-семь меня вызвали в КНБ, - вспоминает Бахытгуль – Сказали, что Кадиржан им не нужен, дело ведется против Еркина Избасар. Просили уговорить мужа дать нужные показания, тогда его освободят». После отказа Кадиржана ему инкриминировали принадлежность к ОПГ, вымогательству и хулиганству по двум эпизодам 13-15-летней давности, по которым имелись противоречивые сведения. Позднее две из трех статей обвинения, инкриминированных Пангерейулы, включая обвинение в принадлежности к ОПГ, были отклонены судом.

Адвокат другого подсудимого - Нурлана Ногаева, выступая в суде, сообщил, что до ареста следственные органы вели переговоры с его подзащитным, предлагая дать признательные показания против Еркина Избасар. После отказа подозреваемого поместили в СИЗО и начали оказывать на него давление: избивали, одевали на голову кожаный мешок, неоднократно закрывали в карцер… В знак протеста Ногаев объявил голодовку. Материалы о пытках и других нарушениях имеются в уголовном деле, однако большинство жалоб осталось без ответа. Основные обвинения в адрес Ногаева связаны с внутренним конфликтом в руководстве компании по захоронению и переработке опасных отходов, в которой он был одним из учредителей. Следствие взяло за основу своей версии материалы его оппонентов. Формально Ногаев был арестован по подозрению в причастности к делу о хищении нефти и деятельности ОПГ, но эти обвинения не были конкретизированы, и Ногаева по ним не допрашивали. Позднее они отпали. Двое бухгалтерских работников, выступавшие в суде, сообщили, что следователь в разговоре с ними называл Ногаева «террористом» (вероятно, имея в виду соблюдение им исламских норм) и угрожал, что в случае, если они не дадут нужные показания, то могут быть привлечены к ответственности за «пособничество терроризму».

Самал Картжан – сестра подсудимого Калдымурата Картжан – рассказала, что ее брат был задержан сотрудниками ДВД 4 января 2017 года, когда ехал на такси за запчастями для автомобиля. По словам сестры при задержании ему подкинули газо-травматический пистолет с двумя патронами и обвинили в неповиновении полиции. Однако, как выяснилось, это был лишь повод для ареста. Родственники смогли увидеть Калдымурата лишь спустя месяц. «У него были гематомы. Состояние такое, что он не понимал, где находится, - рассказала сестра. - Меня он вообще не узнал». Позже родственникам стало известно о пытках, об угрозах осудить на 25 лет и т.п. В конце февраля 2017 года им сообщили, что есть договоренность об освобождении Калдымурата, если он подпишет признания по ОПГ. «Сказали, что сегодня же освободят, дадут три года условно в обмен на показания против Еркина Избасар», - вспоминает Самал. Подозреваемый подписал протоколы допроса, предложенные следователем. Позже на суде он заявил: «Подписал, чтобы выпустили». Однако следствие не удовлетворилось полученными результатами, от Калдымурата потребовали дополнительных признаний, как говорит сестра, «в том, чего не было». После отказа вновь подвергли пыткам. Многочисленные жалобы, поданные родственниками, не дали результатов. В апреле 2017 года мать и сестра Калдымурата Картжан, пытаясь привлечь внимание к ситуации, провели пикет у здания Генеральной прокуратуры в Астане, сковав себя символическими наручниками. Жалобу у них приняли, она была переслана в Актюбинск и вновь отклонена.

Перечень такого рода историй, подтверждающих давление следствия на подозреваемых и свидетелей, можно было бы продолжить.

 Еркин Избасар

Противоречивые сведения об ОПГ

Во многих публикациях следствие и судебный процесс были представлены как «серьезная победа» над организованной преступностью. ОПГ «Четыре брата» упоминалась при этом как хорошо известный казахстанский феномен. Однако сведения об этой ОПГ, содержащиеся в официальных документах, являются противоречивыми. Расхождения касаются периода функционирования, географии деятельности, имен лидеров, состава участников и др.

Согласно обвинительному акту, в 2003 году Еркин Избасар якобы создал в Актюбинске устойчивую ОПГ, которой присвоил название «Четыре брата», и вплоть до декабря 2016 года руководил ее. В качестве членов ОПГ названы семеро подсудимых и убитый в январе 2004 года Каиржан Батыров.

Между тем, как отметила адвокат Тамара Сарсенова, в материалах дела есть материалы, противоречащие этой версии. Так, в одном из ранее вынесенных приговоров говорится о деятельности «Четырех братьев» в Актюбинске в 2001-2003 гг.

Согласно информации Департамента криминальной полиции МВД (май 2017 года), данная группировка действовала в Казахстане с начала 1990-х годов и выступала под названиями «Айшуак-Жантугел» и «Четыре брата». Находится на учете полиции с 1998 года. В составе ОПГ - 16 лидеров и 152 участника, из них двое лидеров и 30 участников отбывают наказание в местах лишения свободы. Название «Айшуак-Жантугел» является производным от имен ее основателей: Курмангали Сатыбалдиева (Айшуак), выходца из Туркменистана, скончавшегося в 2015 году, и уроженца Джамбулской области Жантугела. В качестве основателей группы названы шесть человек, впоследствии число лидеров увеличилось. Как отмечается в справке, «на встречах» и «стрелках» представители ОПГ «Айшуак-Жантугел» представляются от «Четырех братьев»(?). Таким образом, по данным МВД, «Четыре брата» - это не локальная криминальная группа, созданная по версии следствия в 2003 году в Актюбинске и единолично возглавляемая Еркином Избасаром, а более масштабное образование, возникшее в 1990-х годах при участии выходцев из различных регионов Казахстана.

Сведения правоохранительных органов о предполагаемой принадлежности подозреваемых к ОПГ «Четыре брата» являются противоречивыми. В МВД Еркин Избасар назван одним из основателей этой ОПГ, а также лидером некоей ОПГ «Избасарова» (в обвинительном акте такая ОПГ не упоминается), ранее состоявшим на полицейском учете в Алматы и по ОПГ «Айшуак-Жантугел». Трое других подозреваемых указаны как участники ОПГ. Однако адвокат Тамара Сарсенова процитировала в суде два документа иного содержания. Согласно одному из них названные в запросе лица «на централизованных оперативно-профилактических учетах УБОП ДВД Актюбинской области в качестве участников, лидеров ОПГ и «авторитетов» уголовно-преступной среды не состоят». Отсутствует информация об их причастности к организованной преступности и у Национального Центрального бюро Интерпола. Понятно, что списки полицейского учета в разных структурах могут быть неполными и неточными. Однако противоречивая информация об актюбинцах, составлявших, по версии следствия, костяк ОПГ на протяжении 13 лет, все же вызывает вопросы.

Интересно сопоставить данные об ОПГ «Четыре брата» из материалов дела с некоторыми аналитическими публикациями об организованной преступности в Казахстане, основанными на информации правоохранительных органов.

Так, в мае 2002 года на сайте forum.zakon.kz был опубликован материал «Организованная преступность Казахстана: кто есть кто», в котором воспроизводились данные полиции о десяти ОПГ, действовавших в то время в Алматы. В публикации отмечается, что сфера влияния ОПГ «Четыре брата» – контроль рынка сбыта горюче-смазочных материалов в Алматы и Актау, игорно-развлекательного и торгового бизнеса, вещевых рынков и автостоянок, контрабанды спирта и товаров, следующих через казахстанско-китайскую границу, зерновой бизнес… Перечисляются имена и года рождения 84 человек, которые по данным полиции подозреваются в причастности к этой ОПГ. В отношении Еркина Избасар указано: «инвалид, находится на излечении с переломом позвоночника в г.Москве в лечебном центре Дикуля».

В августе 2005 года в материале «Братва по-казахстански», подготовленном ветераном МВД из Алматы Ермеком Нугмановым, сообщается, что «Четыре брата» - это прежнее название ОПГ «Айшуак-Жантугел», и что в руководстве сообщества появились новые фигуры. Некоторые из прежних лидеров продолжают крышевать те или иные сферы, другие ушли в легальный бизнес или находятся в розыске. Относительно Еркина Избасар вновь указано: «инвалид, с переломом позвоночника периодически посещает клинику Дикуля в Москве» (http://www.zakon.kz/63395-bratva-po-kazakhstanski.html).

При сопоставлении текстов других публикаций обнаруживается, что оперативные материалы полиции 15-летней давности нередко выдавались в СМИ за актуальную информацию об ОПГ, дополняемую новыми неподтвержденными данными.

Не буду углубляться здесь в нюансы различных версий истории «Четырех братьев». Отмечу лишь, что налицо – значимые расхождения между информацией официальных и неофициальных источников и данными следствия, положенными в основу обвинительного акта. Эти расхождения де-факто были признаны судом, который в приговоре вынужден был откорректировать некоторые явно ошибочные формулировки.

«Сказка» обвинительного акта

Во время судебных слушаний в зале время от времени звучали такие характеристики различных фрагментов обвинительного акта как «сказка», «роман», «из области фантастики» и т.п. Такие оценки, возможно, небезосновательны.

Так, описание всех эпизодов преступной деятельности, инкриминированной подсудимым, четко прописано по одной схеме: говорится, что руководитель ОПГ заслушал информацию тех или иных лиц о ситуации, составил план и отдал указания, которые были исполнены членами ОПГ. Однако показаний или других доказательств (фотографий, аудио- или видеозаписей и т.п.), достоверно подтверждающих проведение такого рода обсуждений и встреч, ни по одному эпизоду нет. Речь идет лишь о предположениях. Та же схема прописана в обвинительном акте и для эпизодов, когда подозреваемый Еркин Избасар находился на лечении в России или в Алматы, в этом случае обсуждения и отдача указаний происходили, как утверждает следствие, по телефону. Однако доказательств этого также нет.

Адвокат Тамара Сарсенова отмечает, что начиная с 27 ноября 2015 года и до задержания в декабре 2016 года несколько телефонов Еркина Избасар и его (по версии следствия) «помощника и советника» Аухата Калиева находились на ежедневном негласном прослушивании. Стенограммы разговоров занимают в уголовном деле почти три тома. Но ничего значимого прослушка не принесла. Мало результативным оказался и анализ телефонных соединений за 2015-2016 гг. Выяснилось, что с некоторыми подозреваемыми в причастности к ОПГ Избасар и Калиев вообще не созванивались, в других случаях речь шла лишь о редких и непродолжительных звонках. После задержания КНБ провел проверку контактов, содержавшихся в мобильных аппаратах обоих подозреваемых, результат был обескураживающим: «представленные вами лица, абоненты сотовых номеров, проверены по всем учетам, оперативно-значимых сведений не получено».

Стоит отметить, что привязка многих эпизодов дела к деятельности ОПГ строится на показаниях об упоминаниях в разговорах участников событий их причастности к «Четырем братьям». В суде выяснилось, что некоторые из этих показаний были отражены в протоколах допросов, мягко говоря, неточно. Но здесь хотелось бы отметить другое. Так, в телефонном разговоре, зафиксированном прослушкой, собеседник сообщает Избасару о некоей конфликтной ситуации, а тот отвечает, что не в курсе ситуации, выражает недовольство, что другие люди прикрываются его именем, и требует оставить его в покое. В другой стенограмме Избасар говорит неизвестному: «Может есть кто-то, кто от моего имени говорил? Ведь ты тоже иногда мое имя напоминаешь». Оценки со стороны следственного органа эти и другие похожие эпизоды не получили.

Совсем абсурдно выглядит попытка следствия приписать Еркину Избасару, прикованному к инвалидной коляске, «обучение строгому соблюдению мер конспирации и дисциплины, наружному наблюдению и уходу от слежки, применению огнестрельного оружия и стрельбе, похищению людей». Впрочем, даже минимальных деталей - где, когда и кто из членов ОПГ проходил такое обучение - материалы следствия не содержат.

На начальном этапе расследования отрабатывалась версия и о возможных связях Избасар с лидерами преступного мира Казахстана и России. В переписке КНБ упоминаются показания псевдонима «Сумаи» о таких связях. Однако подтвердить их не удалось, соответствующих материалов у 5-го департамента КНБ не оказалось. Вероятно, поэтому протокол допроса «Сумаи» не был приобщен к материалам дела.

По словам родителей Еркина Избасар, после аварии в декабре 1997 года из-за травмы позвоночника он не может передвигаться самостоятельно, даже в зал суда его доставляли на носилках. До ареста двоюродный брат Аухат Калиев постоянно сопровождал его, а для погрузки в машину или самолет требовалась помощь 3-4 человек. Поддержку оказывали знакомые спортсмены. «Нас объединили и обвинили в ОПГ, - сказал Еркин, выступая в суде. - Но если один член семьи украдет коня, то это не значит, что все в семье - конокрады. А тут получается именно так» (цитируется по публикации газеты «Диапазон»).

Неудавшаяся версия об «исламских экстремистах»

Одной из нереализованных разработок КНБ была попытка связать «группу Избасара» с т.н. «исламским экстремизмом».

Сразу после проведенной 7 декабря 2016 года спецоперации пресс-служба КНБ распространила пресс-релиз, в котором сообщила об аресте «нескольких членов преступной группировки, состоящей из приверженцев радикального салафизма, которая оказывала так называемое «криминальное» покровительство лицам, осуществляющим хищение нефти». Текст получил широкое распространение в СМИ.

В анонимной публикации «Кто такой Еркин Избасар: руководитель ОПГ, радикальный исламист и меценат?», увидевшей свет сутки спустя, криминально-исламистская версия была представлена более развернуто. Утверждалось, в частности, что «недавние террористические акты напрямую связаны с деятельностью ОПГ Избасара. По имеющейся информации, именно Избасар снабжает единомышленников оружием, боеприпасами, необходимыми инструкциями и религиозной литературой. Кроме того, имеются факты роста числа приверженцев радикальных религиозных течений, что также является последствием деятельности Избасара».

В дальнейшем предположения о возможной причастности задержанных актюбинцев к радикальному исламу или терроризму подтверждения не нашли. В документах следствия эта версия не упоминается. Однако следователи запугивали некоторых свидетелей угрозой привлечь их к ответственности за «пособничество терроризму».

Избиение в СИЗО

Вскоре после задержания в Алматы в декабре 2016 года подозреваемый Еркин Избасар был доставлен в Актюбинск и помещен в СИЗО. Здесь произошел инцидент, который привлек внимание СМИ и правозащитных организаций.

Согласно обвинительному акту вечером 12 декабря сотрудники СИЗО, выполняя указание следователя, осуществили принудительное фотографирование и дактилоскопирование подозреваемого. Однако Избасар оказал сопротивление и «нанес сам себе телесные повреждения». В связи с происшедшим было возбуждено уголовное дело по ст.379 ч.1 УК (неповиновение законным требованиям представителей власти). Во время судебного процесса это обвинение было снято в связи с принятием в июле прошлого года новой редакции соответствующей статьи УК.

Совершенно по-другому выглядит происшедшее в изложении адвоката Асель Токаевой и родителей Еркина Избасар. По их словам в СИЗО он был помещен на несколько часов в холодную камеру для туберкулезных больных, после чего у него поднялась температура, которая не спадала несколько дней, появился озноб. Состояние ухудшалось, из-за отсутствия ухода он не мог справлять нужды. Когда администрация попыталась получить отпечатки пальцев, Избасар потребовал проводить следственные действия в присутствии адвоката. Однако требование было проигнорировано. Сотрудники СИЗО натянули ему на лицо спортивную шапку, сверху одели капюшон и, удушая шнурком от капюшона, стащили с кровати на пол, где подвергли избиению. Еркину Избасар выбили зуб, нанесли другие телесные повреждения, от ударов разорвалась ягодичная мышца. Через неделю его перевели в больницу. Мать, зайдя в палату вместе с адвокатом, смогла сфотографировать шокирующие следы избиений.

Пытаясь погасить скандал, КНБ в феврале 2017 года обнародовал 16-секундный ролик, утверждая, что на нем зафиксировано самоизбиение Избасар. Однако родственники резонно считают, что некоторые раны он не мог нанести себе сам. 23 августа 2017 года по заявлению о пытках было зарегистрировано уголовное дело, которое прекратили в марте 2018 года в связи с отсутствием состава правонарушения в действиях сотрудников СИЗО.

Адвокат Асель Токаева отмечает, что расследование было проведено некачественно, и пытается добиться его возобновления. «Не были проведены все необходимые следственные действия, - говорит Асель. – Даже видеозапись не была затребована и изучена в полном объеме. И главное, не понятно, зачем было проявлять жестокость в отношении лежачего, полупарализованного инвалида?»

Взгляд с другой стороны

«Не всем так везет с родственниками как Еркину Избасар», - сказала в разговоре со мной Асель Токаева. Действительно, родители Еркина - Жумаш и Мейрамхан, супруга Айнар много сделали для того, чтобы альтернативное мнение было услышано прессой и судом. Выступление Мейрамхан в суде, многочисленные обращения в различные госструктуры, контакты с прессой, общественными организациями и спортивным сообществом – таков неполный перечень того, что сделано ими за прошедшие месяцы. Это - дружная казахская семья, которая столкнулась с непростой ситуацией.

При освещении уголовного дела Еркина Избасар журналисты часто ограничиваются лишь парой коротких фраз относительно мнения родственников о невиновности Еркина. Мне хотелось бы, чтобы точка зрения семьи была представлена здесь более широко. Хотя формально некоторые моменты их рассказа прямо не связаны с нашумевшим делом, они дают более ясный контекст происходящего, который не всегда виден при знакомстве лишь с юридическими документами.

Если говорить о биографии Еркина Избасар, он родился в 1966 году в Алматы. Отец Жумаш Избасар в советское время работал главным ветеринарным врачом, затем - директором совхоза в Байганинском и Темирском районах Актюбинской области, в 1991 году вышел на пенсию, занялся бизнесом. Мать – бывший врач. В 1963 году Жумаш получил звание мастера спорта по вольной борьбе, с пяти лет тренировал сына. После окончания школы Еркин поступил в Актюбинский медицинский институт, отслужил два года в армии, вскоре перевелся в Алматинский зооветеринарный институт. Окончил его в 1994 году с красным дипломом. И в армии, и в институте продолжал заниматься спортом, успешно выступал на соревнованиях. В 1990 году его выбрали комендантом студенческого общежития АЗВИ. Как студент-отличник Еркин дважды участвовал во встречах с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым. По словам Айнар в перестроечные годы ее мужа даже звали на работу в КГБ. С 1995 года Еркин работал тренером в Федерации бокса г.Алматы, был избран президентом федерации. Участвовал в международных турнирах в Японии, Венгрии, Швеции. В 1993-1997 годах у Еркина и Айнар родились трое дочерей. Младшей не было и года, когда в декабре 1997 года их отец попал в аварию, резко изменившую всю дальнейшую жизнь семьи.

«Он ехал на машине из Алматы в Актюбинск, чтобы встретить здесь Новый год. В машине было трое, за рулем – двоюродный брат, - рассказывает Айнар. - Где-то в Кзылординской области, у Аральска, машина сошла с грунтовой трассы и перевернулась. Двое ребят отделались легкими травмами, а Еркин, спавший сзади, получил тяжелую травму позвоночника. Через сутки его привезли вертолетом в Актюбинск, здесь сделали первую операцию».

Спустя месяц Еркина повторно оперировали в Алматы, как позже оказалось – не качественно. «У него были сильные боли, я работу оставила, поехала с сыном. Восемь месяцев он там лежал, - вспоминает Мейрамхан. – В сентябре полетели в Берлин. Думали – на реабилитацию, а пришлось делать новую операцию... В ноябре 1998 года вернулись в Актюбинск, и здесь вскоре начались гонения».

«Первые пять лет мы не могли смириться с тем, что Еркин в инвалидной коляске, - говорит Айнар. - В Центр Дикуля в Москве два года подряд каждое лето на три-четыре месяца приезжали. Пытались узнать о других реабилитационных центрах… У моего мужа сильная воля. После аварии мы растерялись, не знали, что делать. На удивление всем он как-то сам собрался, сказал: «Мне надо дальше жить». Люди с травмами позвоночника часто становятся озлобленными. Но у Еркина этого не было. Он - резкий, конечно, часто говорит все прямо в лицо. Но он очень правдивый, отзывчивый, добрый, может, где-то бывает наивным… Летом 1999 года в газетах «Караван» и «Время» мы впервые прочитали про «Четырех братьев», Еркина и других. В то время нам даже смешно было. В газетах тогда писали, что он лечится в Центре Дикуля и не при делах».

По словам Айнар, Еркин никогда не курил и не пил, был против наркотиков. В то время правоохранительные органы региона почти открыто крышевали наркоторговлю, сутенерство, был целый бизнес, связанный с кражами автомобилей в Казахстане и России. «Когда Еркин вернулся в Актюбинск, - рассказывает Айнар, - не побоюсь сказать, ему стали предлагать сотрудничество. Говорили: у тебя есть имя, люди тебя уважают, но он отказался. После этого начались проблемы. Он мешал. К нему могли обратиться за помощью по поводу украденной машины… С правоохранительными органами он ни на какие сделки не шел и с бандитами - тоже».

Вскоре в отношении отца Еркина, занимавшегося бизнесом, и его самого стали проводиться различные проверки. По результатам некоторых были возбуждены уголовные дела, разбирательства растянулись на несколько лет. В июле 2002 года Еркин был арестован по неоднозначному делу о вымогательстве, провел пять месяцев в охраняемой больничной палате, потом был переведен под домашний арест. В марте 2003 года суд приговорил его к условному наказанию.

«Провели у нас обыск. Позже муж приехал по вызову в ДВД и его задержали, - говорит Айнар. - Следствие и суд проходили в больнице. А человека, который действительно пытался вымогать деньги у коммерсанта, вхожего в наш дом, поймали только через четыре года. С потерпевшим работал КНБ, он неоднократно менял показания».

В августе 2006 года Еркин Избасар вновь уехал в Москву, где ему сделали пластическую операцию на ягодице. «Когда в ноябре вернулся в Актюбинск, рана еще не зажила, - рассказывает Айнар. - В Заречном в старом доме он целыми днями лежал на животе, мать его перевязывала».

Утром 24 ноября 2006 года в дом ворвались сотрудники спецподразделения КНБ «Арыстан», переброшенные за 900 километров из Актау. «Муж вышел во двор провожать детей в школу. Открыл ворота. Спецназ ворвался, в масках, с оружием, уложили его на землю, надели наручники, - вспоминает о происшедшем мать Еркина Мейрамхан. – Никаких бумаг не показали, сказали, приедет следователь и с вами разберется. Меня и сноху силой затащили за волосы в комнату, дети плакали. Двоих поставили нас охранять, а остальные – их было человек десять – свободно ходили по дому, делали, что хотели. Еркина перевернули на спину и стащили с топчана на пол, завязали глаза... Я кричу: у него рана, но они не смотрели ни на что. Через полчаса приехал следователь».

Этот день члены семьи Избасар до сих пор помнят в деталях. Жена Еркина получила сильный удар в грудь и на какое-то время потеряла сознание. Пропали дорогие часы, бинокль, фотоаппарат, ювелирные украшения, деньги. Зато под кроватью, где спала Мейрамхан, «обнаружились» две гранаты и пакет с 42 граммами героина, а под матрасом в другой комнате - кустарно изготовленное оружие и три патрона в полиэтиленовом пакете. На одной из гранат было выцарапано «4бр» (Четыре брата) – как шутят родственники, вероятно, чтобы у следствия было меньше сомнений о причастности задержанного к ОПГ. Позже выяснилось, что в протоколе изъятия и других документах речь шла о гранатах РГД-5, а экспертиза проводилась по Ф-1, но суд счел это малозначимой «технической ошибкой».

«Еркина поместили под охраной в больницу «скорой помощи», - рассказывает Айнар. – Через два дня отправили самолетом в погрангоспиталь КНБ в Алматы. Там оказались сильные нейрохирурги. Сделали ему пластическую операцию. Потом врач, подполковник Юрий Аношин, осмотрел Еркина и сказал: «Ваш муж испытывает сильные боли, когда сидит в коляске. Это какое-то самоистязание. Ему нужна новая операция на позвоночнике». Я долгое время не соглашалась, боялась, все-таки госпиталь КНБ, не верила им. Но он нас убедил. Двенадцать часов оперировали. Это было 15 февраля 2007 года. Мы с мужем еще в реанимации были, а на Аношина уже стали давить: «Зачем ты сделал операцию? Избасар надо на допрос в Актюбинск этапировать». Он говорит: «Я руководству докладывал, получил согласие»… В это время штифт на позвоночнике стал мокнуть постоянно, врачи сами испугались… Пришлось третью операцию делать. И, представляете, в ту же ночь его этапировали… Заклеили рот, скотчем обмотали руки, надели мешок на голову и прямо на носилках занесли на задние ряды сидений рейсового самолета. Хорошо, я смогла на рейс попасть, лицо открыла… Из аэропорта отвезли в СИЗО, но, учитывая его состояние, в тот же день отправили в военный госпиталь. Это было 17 марта, и до конца июня мы там находились. Суд прямо в госпитале проходил. Из-за незажившего шва Еркин лежал на животе. 25 июня его приговорили к условному наказанию и отправили под домашний арест. Но приговор был опротестован прокуратурой».

Запутанное групповое дело, по которому судили Еркина Избасар, первоначально было связано со взаимоотношениями между фирмой его отца и ее российскими поставщиками. КНБ возбудило уголовное дело в ноябре 2003 года по заявлению российского предпринимателя, который, как позже выяснилось, действовал от лица незарегистрированной фирмы, используя поддельную печать и реквизиты. «Потерпевший» так и не был допрошен следствием. Тем не менее расследование продолжалось, в него добавлялись новые и новые разнородные эпизоды, позднее следствие было передано из КНБ в ДВД области. В ходе судебного разбирательства в 2007 году суд оправдал Еркина Избасар по большей части предъявленных обвинений, признав виновным лишь по эпизоду незаконного хранения предметов, изъятых при обыске в ноябре 2006 года. Спустя месяц апелляционная инстанция отменила приговор и направила дело на новое рассмотрение. 28 апреля 2008 года Еркина Избасар был признан виновным также в причастности к ОПГ (как состоявший на оперативно-справочном учете по «Четырем братьям») и приговорен к трем годам лишения свободы. Апелляционная инстанция в сентябре 2008 года оставила приговор в силе.

21-22 сентября 2008 года в Актюбинске ожидалось проведение российско-казахстанского саммита с участием первых лиц обеих стран. «Мама была в ужасе, что ее сына куда-то увезут, стала говорить: «Я выйду на площадь, пусть Назарбаев и Медведев узнают, что происходит», - вспоминает Айнар. – Чтобы она не шумела, Еркина срочно забрали из больницы, где он лежал с опухшей ногой, загрузили нас в товарный вагон и отправили на юг. Сопровождавшие из СИЗО сидели в закуточке типа купе, а мы всю дорогу провели в пустом вагоне… Когда едешь, там, оказывается, невозможно холодно… Носилки с Еркином лежали на каких-то коробках, я переживала: «Не дай Бог упадет». В Джамбуле он сам попросил купить билет на поезд до Астаны, в вагон его через окно загружали. А оттуда - в 90-ю зону, на строгий режим. Вообще-то, в приговоре был общий режим, но они сказали, что в 90-ой есть Сангород… Там пробыл год и пять месяцев. Лежал на втором этаже один, ни помыться нормально, ни свежего воздуха. Освободился по УДО в феврале 2010 года, когда до конца срока оставалось полгода».

«Из Степногорска сын вышел совсем больным, - говорит Мейрамхан. – В апреле повезли его на лечение в Урумчи, оттуда - в Пекин. В декабре полетели из Китая в Москву, оттуда во Франкфурт, но оперироваться там было слишком дорого для нас. Где мы только не были. Сын по-прежнему был в плохом состоянии. Постоянные боли, температура… В 2012 году около месяца в больнице РАН в Ясенево обследовали, помогли друзья-спортсмены. Оказывается, у него одна почка не работает совсем, гной распространился по всему организму. Сделали экстренную операцию, почку удалили, пришлось ребро ломать… Еле живой остался. Профессор Каприн 10,5 часов оперировал, даже опоздал на самолет. Мы все это время стояли у операционной и плакали. А в обвинительном акте пишут, что Еркин в это время давал команды совершать разные преступления. Представляете?!».

По словам Айнар, «в Москве жизнь была спокойной, я не хотела оттуда уезжать. Но Еркин говорил: «Надо вернуться в Казахстан. Родители преклонного возраста, девочки на выданье, дом надо доделывать, хочу заняться спортивной деятельностью»».

Отец Еркина - Жумаш Избасар – вспоминает: «Когда сын вернулся в Актюбинск, спрашиваю: «Чем будешь заниматься?» – «Мне сейчас лучше. Буду собирать спортсменов, тренировать». В 2013-2014 годах понемногу стал заниматься. Из России одного тувинца привез домой, второго из Дагестана пригласил, они год жили, получили гражданство Казахстана, выступали на чемпионатах по вольной борьбе… Нурислам Санаев (Артас Санаа) уже после ареста Еркина стал чемпионом Азии. Другой ученик - Юсуп Батырмурзаев - чемпион республики среди молодежи. Сына избрали вице-президентом Федерации вольной борьбы области. Были организованы взаимные поездки спортсменов-вольников России и Казахстана. В 2014-2015 годах команда Актобе стала чемпионом республики. Тесно работал с Центром поддержки парализованных граждан города…»

Декабрь 2016 года

Новым ударом для семьи стали события декабря 2016 года, когда Еркин Избасар был задержан в Алматы по делу о незаконных операциях с нефтью.

«В начале декабря приехали на машине в Алматы, - рассказывает Айнар. – Три дня муж постоянно находился во Дворце спорта, где проходил чемпионат на Кубок федерации единоборств. 6 декабря у нашего товарища умерла мама, и на следующий день Еркин с друзьями поехали к нему выразить соболезнования… На Талгарской трассе обе машины остановили комитетчики. В каждой «нашли» по пистолету с 3-4 патронами. Отпечатков пальцев Еркина нет. Как доказательство в суде демонстрировали видео, но запись велась не с самого начала и неоднократно прерывалась, на ней - лишь то, что нужно органам».

По мнению родственников при задержании имела место провокация с подбросом оружия, что было важно для правового обоснования обвинения в причастности к организованной преступности.

«Мне позвонил знакомый, сообщил, что мужа задержали, - продолжает рассказ Айнар. - Адвокат был занят, я поехала в КНБ, меня не пустили, под дождем стояла, ждала. Часа в четыре занесли его в КНБ, положили на письменный стол, и до полуночи он там лежал. Ночью, когда отправляли, мне разрешили сопровождать. В аэропорту в комнате таможенников положили на пол на узких носилках. До 10 утра оставались в аэропорту. Я звонила родственникам, попросила привезти курпачу, у «Скорой помощи» взяла одеяла… Утром нас загрузили в военный самолет. Впервые увидела, как в кино, огромный люк сзади открывается… Еркина положили на боковые сиденья – сидушки полметра шириной, заставили сумками. Я поддерживала как могла. Вместе с нами летели оперативники из алматинского КНБ, спецназ «Арыстан» и двое ребят, задержанных с Еркином, - в наручниках и с мешками на головах. В Астане самолет дозаправили и дальше – в Актюбинск. В задней части самолета, где мы находились, было очень холодно, укрыла его своей шубой. Приземлились около 4 часов вечера. Меня первой выпустили. Возле самолета стоит кто-то, командует телеоператору: «Женщину не снимай». Наверное, я в их сценарий не вписывалась… Еркин был весь измученный, сидеть уже не мог, больше суток на носилках… Запихнули его в «Газель», коляску инвалидную при погрузке сломали. Закрыли в ИВС, через три дня перевели в СИЗО, там избили… Лишь через девять дней отправили в больницу. За ним нужен постоянный уход, он сам не может свои нужды справить, из-за этого в СИЗО на второй или третий день у него интоксикация началась».

В ожидании апелляции

Если отвлечься от риторики бравурных публикаций об очередной громкой победе над организованной преступностью, то результаты процесса по «делу 26-ти» выглядят относительно скромно. Установленные масштабы хищения нефти оказались существенно меньшими, чем можно было ожидать, а размеры ущерба даже близко несопоставимы с цифрами, фигурирующими в известных казахстанских делах о коррупции. Согласно приговору по делу не было крупных изъятий денег и имущества, нажитых преступным путем (некоторые хозяйственные разборки были вынесены за рамки процесса). Попытки следствия связать разнородные криминальные эпизоды 2003-2016 годов с ОПГ «Четыре брата» со стороны кажутся не очень убедительными. Выходы на серьезные фигуры республиканского и зарубежного криминала в ходе расследования не задокументированы. Из госчиновников осужден бывший заместитель начальника ДВД, но не установлены сотрудники областных УКНБ и УБОП, получавшие откаты от незаконных операций с нефтью (а то, что такие выплаты были, свидетельствуют записи, изъятые у одного из осужденных)…

Суд признал необоснованными некоторые эпизоды обвинения, в частности, отверг версию о причастности «главного подозреваемого» к хищению нефти на месторождении Ашыколь Байганинского района в 2012 году, что не подтверждалось чьими-либо показаниями. По различным основаниям исключены и некоторые другие эпизоды. Показания шести «псевдонимов», как уже отмечалось, признаны недопустимым доказательством... Однако многие доводы защиты не получили со стороны суда развернутой оценки, что, по мнению адвоката Тамары Сарсеновой, оставляет «поле деятельности на апелляции», в том числе и по эпизоду с оружием.

Неожиданными для судебного процесса такого рода стали обращения со стороны спортивной общественности и неправительственных организаций. В апреле на процессе выступили олимпийский чемпион по греко-римской борьбе Юрий Мельниченко и старший тренер по вольной борьбе из Дагестана Тимур Гадисов, рассказавшие о вкладе Еркина Избасар в развитие вольной и греко-римской борьбы, спонсирование поездок спортсменов на учебно-тренировочные сборы, организацию соревнований, помощь молодым спортсменам и т.д. Обращения в поддержку Избасар подписали более 50 спортсменов и руководителей спортивных организаций Казахстана, России и Украины, включая Олимпийских чемпионов и чемпионов мира. Аналогичные обращения были представлены Союзом организаций инвалидов Казахстана, местным отделением Азиатского общества по правам инвалидов «Жан» и Центром поддержки парализованных граждан г.Актобе. В приговоре суда констатируется, что «несмотря на состояние здоровья, Избасар оказывал материальную помощь больным инвалидам, вносил большой вклад в развитие спорта в регионе».

Пока адвокаты готовят апелляцию, родственники Еркина Избасар обеспокоены условиями, в которых он будет содержаться в пенитенциарных учреждениях.

«После оглашения приговора мужа перевели из больницы в СИЗО, - говорит Айнар. –Перевязочная там на втором этаже, на носилках его туда поднять невозможно. В камере условия не стерильные, началось нагноение раны… С желудком - тоже проблемы… Кроме обезболивающего укола никакой медпомощи не оказывали. За 18 дней один раз вывезли на перевязку в больницу. Из-за проблем со здоровьем 20 августа Еркина вернули в спецпалату железнодорожной больницы. Назначили курс антибиотиков, витамины. Четыре человека его охраняют… Самое страшное - его снова хотят отправить в Степногорск, в 90-ю зону. Помню, там был всего один врач, условий нормальных нет… Состояние здоровья мужа тогда сильно ухудшилось, пришлось почку удалять. А с чем он столкнется сейчас? Такие условия содержания – это те же пытки».

Виталий Пономарев,

Директор Центрально-Азиатской Программы

Правозащитного Центра «Мемориал»