Бывшая сотрудница Генпрокуратуры рассказала о коррупции в ведомстве и незаконном увольнении

• Не были составлены соглашения о расторжении прежнего бессрочного контракта, а также ведомственные приказы об увольнении и приёме на новую службу.
• Её не ознакомили в течении трёх дней ни с приказом о новом назначении, ни со срочным контрактом, о существовании последнего она «даже не подозревала».
• В приказе о назначении на декретную должность не были изложены условия приёма на работу, не было ссылки на статью закона, не упоминалось заключение срочного контракта.
• При выходе из отпуска сотрудницы, которую замещала Скоп, ей обязаны были предложить прежнюю должность, но этого не сделали.
• В трудовой книжке и приказе отсутствовала запись о расторжении бессрочного служебного контракта.

Скоп отмечает, что руководство могло ограничиться приказом о возложении на неё исполнения обязанностей отсутствующего сотрудника с выплатой процента от должностного оклада этого сотрудника. При этом её не надо было освобождать от должности по бессрочному контракту.

Либо же, добавляет Скоп, её вначале должны были уволить по соглашению сторон или по собственному желанию, а потом вновь принять на службу. По закону и судебной практике, служебный контракт в таких ситуациях не может быть расторгнут без добровольного волеизъявления работника.

«Руководство Генпрокуратуры РФ злоупотребило доверием, осуществило манипуляцию и использовало меня для осуществления фактически рабского труда по двум должностям одновременно», — заключает Скоп.

Когда Скоп решила проверить правильно ли Пенсионный фонд начисляет ей пенсию, она, получив от него распечатку о периодах работы, узнала, что её уволили не 27 мая 2015 года, а 30 сентября 2014 года. Она обратила внимание Пенсионного фонда на то, что его данные не совпадают с записями в её трудовой книжке, однако реакции не последовало. То, что Скоп работала после 2014 года, подтверждается записями в её трудовой книжке и решениями судов. Таким образом, Скоп обнаружила ненадлежащие действия Генпрокуратуры и по информированию Пенсионного фонда, и по переводу отчислений в него.

Скоп проиграла в первой и второй судебных инстанциях — в Тверском райсуде Москвы и Мосгорсуде. В Верховный суд она не смогла обратиться, так как пропустила срок обжалования. На её сторону встал только Совет по правам человека при президенте России. В июне 2017 года он вынес заключение, подписанное председателем Совета Михаилом Федотовым. В нём говорится «об отсутствии законных оснований прекращения служебных отношений по прежней должности в Генеральной прокуратуре РФ, по которой заключался договор с неопределенным сроком».

• За что уволили Людмилу Скоп

По словам Скоп, на работе её стали «преследовать как очевидца коррупции». Она стала «очень неудобным человеком» для начальника отдела социального и медицинского обеспечения Юрия Гордиенко и его зама Светланы Ермолаевой. Эти два человека, утверждает Скоп, в течение года перед её увольнением оказывали на неё давление. «На меня стали оказывать психологическое давление, осуществляли травлю, психологический прессинг, понуждали к увольнению, старались изолировать. Премировали в меньшем размере или исключали из приказа о премировании», — говорится в её заявлении в ПЦ «Мемориал».

Скоп утверждает, что Гордиенко неоднократно неофициально отстранял её от работы без объяснения причин. Заместитель начальника социального отдела Евгений Толкачёв предлагал Скоп написать заявление на увольнение по собственному желанию. Ермолаева «всячески подчеркивала» якобы несоответствие занимаемой должности Скоп. «Это выражалось во внезапно возникшей резкой критике моей работы, придирались к несущественным рабочим моментам. Она склоняла меня писать отписки на запросы граждан и давать недостоверную информацию. Она поручала мне задания, не входящие в мою компетенцию, публично критиковала. В результате длительной психотравмирующей ситуации вышеуказанным лицам удалось нанести ощутимый вред моему здоровью», — говорится в заявлении Скоп.

Скоп утверждает, что по отношению к ней пытались применить меры дисциплинарного воздействия, однако за всё время работы у неё не было ни одного дисциплинарного взыскания, были «только поощрения», которые прекратились за два года до увольнения.

• Коррупционные схемы в Генпрокуратуре

Проездные билеты. Скоп утверждает, что некоторые сотрудники ведомства имеют статус пенсионеров и социальные карты, дающие льготы, и, несмотря на это, «получают в Генпрокуратуре ещё и проездные билеты за счёт бюджетных средств». «Только на одного человека в год таким образом может быть незаконно потрачено несколько десятков тысяч. Я лично дважды покупала проездной у Нины Брусковой из отдела социального обеспечения», — признаётся Скоп.

Служебное жилье и субсидии на приобретение жилья. По её словам, сотрудники прокуратуры используют несколько схем, основанных как на явном обмане, так и на использовании пробелов в законе.

Например, при переводе в другой регион сотрудники прокуратуры оставляют за собой служебные квартиры (оформляют в собственность на себя или на родственников). В новом регионе им дают новую служебную квартиру. При этом Генпрокуратура регулярно просит выделить из бюджета миллиарды рублей на обеспечение прокуроров жильём.

Другой пример описан в материале «Кому дают квартиры в прокуратуре» «Первого антикоррупционного СМИ». Сотрудники прокуратуры намеренно не сообщают в жилищные комиссии (которые сквозь пальцы смотрят на прокурорские декларации) сведения о наличии жилплощади в собственности и/или намеренно ухудшают свои жилищные условия. Издание спрогнозировало, что два прокурора из руководящего состава Гепрокуратуры Игорь Мясников и Валерий Игнашин могут постепенно избавиться в пользу родственников или иным образом от оформленного на них жилья, чтобы оставить себе служебное. Декларации на сайте Генпрокуратуры подтверждают, что именно так всё и произошло. Вся жилплощадь имевшаяся до этого у них в собственности, из их деклараций постепенно исчезла. Один остался оформлен в служебной квартире вместе с появившимся в ней несовершеннолетним ребенком, другой — с женой. У Мясникова недвижимость была достаточно разнообразная, но служебную квартиру он не сдавал и Генпрокуратура у него её не забирала.

Скоп представила копии двух противоречащих друг другу документов Генпрокуратуры. В одном ведомство решило отказаться от исполнения решения суда, который постановил выселить из служебной квартиры вышедшего на пенсию прокурора. А в другом документе другому прокурору указало, что он должен освободить служебное жильё, поскольку прекратил трудовые отношения с ведомством, при несогласии, он может пойти судиться.

«Мёртвые души» в Генпрокуратуре. По словам Скоп, в ведомстве числятся люди, которые периодически отсутствуют на рабочих местах. Точное количество таких людей она затруднилась назвать. «Я наблюдала прогулы сотрудницы Людмилы Козликовой еженедельно на протяжении более десяти лет. Приказ о сокращенной продолжительности рабочего времени, на основании которого она периодически отсутствовала на работе, не был подтвержден документами, которые давали бы ей такое право», — пишет Скоп.

• Обращение в Счётную палату

ПЦ «Мемориал» намерен направить обращение Людмилы Скоп в Счётную Палату — поскольку только она обладает официальными полномочиями по проверке Генпрокуратуры.

Мы просим Счётную палату организовать комплексные проверки на предмет выявления фактов коррупции в органах прокуратуры. Материалы по результатам этих проверок просим не делать формально-информационными только для самой Генпрокуратуры, а направлять в Следственный комитет для решения вопроса о возбуждении уголовных дел.

***

Подробнее об увольнении Людмилы Скоп сообщало «Первое антикоррупционное СМИ»:
«Под крылом Юрия Чайки — ”серые” зарплаты и незаконные увольнения»
«От проездного до жилья — финансовый хаос в ведомстве Чайки»