Выступление адвоката Абусупьяна Гайтаева в прениях по делу Бахрома Хамроева

«…Прокурор выступил крайне некорректно, оперируя неподтвержденными данными о том, что Хамроев якобы находится в разработке ФСБ по подозрению в «пособничестве терроризму». Юридические термины, юридические обстоятельства должны использоваться и обсуждаться строго в рамках закона. Только обыватель может оперировать подобными предположениями. Непонятно, какое отношение имеет оперативная информация ФСБ, тем более очевидно нелепая, к делу Хамроева, который обвиняется в оскорблении сотрудников милиции. Защита требовала допросить автора этой справки, однако суд отказался удовлетворить ходатайство защиты, мотивировав свой отказ тем, что данная информация не имеет отношения к предъявленному обвинению. Но почему прокурор и руководство ОВД «Текстильщики» так старательно пытаются характеризовать Хамроева в качестве особо опасного злодея, представляющего особую угрозу для государства, хотя он всего лишь обвиняется в совершении преступления незначительной тяжести? Справка начальника ОВД «Текстильщики», характеризующая Хамроева, просто убийственно абсурдна.

Да, правозащитник Хамроев действительно представляет угрозу для коррумпированной части правоохранительных структур. У него активная жизненная позиция, он мешает нечистоплотным представителям силовых ведомств спокойно заниматься вымогательством и поборами с граждан, особенно гастарбайтеров. Создается впечатление, что прокуратура, ФСБ и МВД объединились в стремлении ликвидировать эту угрозу. Делается это обычным способом, фальсификациями, возбуждением незаконного уголовного преследования и т.п.

Что касается представленных доказательств обвинения, они не соответствуют критериям относимости, допустимости и достаточности.

Показания сотрудников милиции и охраны были последовательны во лжи, но не были логичны. Если человек подходит к сотрудникам милиции и, по их показаниям, оскорбляет их, используя нецензурную брань, то он, видимо, находится в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, или сбежал из психиатрической больницы. Со слов потерпевших и свидетелей обвинения, Хамроев беспричинно, ничего не объясняя, подошел к сотрудникам и стал их оскорблять, материть, причем делал это беспрерывно, не останавливаясь ни на секунду… Я специально переспросил их, делал ли Хамроев паузы при этом, те ответили, что нет, остановок в ругательном процессе не было…Нет, без психиатра тут не разобраться!

Прокурор заявил, что вина Хамроева доказана, что место происшествия осмотрено. Что же там было обнаружено? Матерные слова там были обнаружены?

Швец сам признался, что подходил к арке несколько раз, помогая Медведеву нести службу, хотя его пост находился в другом месте. Ведь он неспроста туда приходил. С какой целью? Почему он оставлял свой пост? По мнению защиты, совершенно очевидно, что место под аркой является самым прибыльным местом для получения незаконных доходов, поэтому там сконцентрировались милиционеры, сотрудники ЧОПа, военнослужащие. Два сотрудника охраны заявляют, что они – незаинтересованные лица. Вряд ли люди, которые вместе работают, не заинтересованы. Заинтересованность есть прямая. Они состоят в одном бизнесе. Признавать их показания юридически обоснованными нет оснований.

Кроме этих показаний в деле ничего нет. Следователи не добыли даже видеозаписи. Не установили ни одного свидетеля из простых граждан, не задействованных в конфликте.

Бахром Хамроев уже понес административное наказание, за что?

ЧОПовцев он не оскорблял. Получается, за действия в отношении сотрудников милиции он уже наказан. Теперь за те же действия он отвечает второй раз в уголовном порядке. Напоминаю, из материалов дела следует, что Хамроев оскорбил только сотрудников милиции Швеца и Медведева.

Для защиты реальные обстоятельства произошедшего очевидны.

Бахром Хамроев как ответственный гражданин и правозащитник предъявил претензии сотрудникам милиции, нарушающим права граждан. Сотрудники милиции, чтобы исключить его присутствие на Казанском вокзале, добиваются для него административного наказания, а потом и возбуждения уголовного дела. Логика действий сотрудников милиции очевидна, как очевидна и логика действий правозащитника.

В деле масса нестыковок, которые обвинение неуклюже пытается объяснить. Например, обвинение, стараясь дискредитировать показания свидетеля защиты Маморахимова, считает, что когда Бахром Хамроев употреблял нецензурную брань, он говорил тихо (наверное, для того, чтобы не услышали возможные свидетели). Таким образом, по мнению прокурора, можно объяснить, почему свидетель Маморахимов не слышал нецензурных выражений Хамроева. Но сотрудник охраны показывает на суде, что «он громко ругался матом».

Показания свидетеля Маморахимова о том, что «Хамроев, охранники и милиционеры ушли», государственный обвинитель старается представить как противоречащие показаниям Хамроева, утверждающего, что с ним в отделение пошли один милиционер и один охранник. При этом, однако, сознательно замалчиваются показания свидетеля о том, что он не видел дальнейших действий участников инцидента, в том числе и лиц, сопровождавших Хамроева в отделение милиции.

Адвокату тяжело выступать по этому делу, потому что нет аргументов стороны обвинения, которые надо опровергать. Суду предлагают на слово поверить сотрудникам милиции и их свидетелям. Ничем более, кроме слов этих заинтересованных лиц, обвинение не располагает и не оперирует. К сожалению, сотрудники наших правоохранительных органов не отличаются правдивостью, поэтому необходимо более существенное подтверждение позиции обвинения. Меня очень позабавил вывод прокурора, что показания Маморахимова не могут считаться достоверными, потому что они не соответствуют показаниям сотрудников милиции… Комментарии излишни…

Таким образом, доказательства вины моего подзащитного отсутствуют. Позиция обвинения несостоятельна и не обоснована. Мотивы обвинения Хамроева лежат на поверхности. Хамроев не должен мешать незаконной деятельности сотрудников милиции. При таких обстоятельствах говорить о том, что Хамроев виновен, недопустимо.

Я прошу оправдать Бахрома Хамроева за отсутствием состава преступления».