«Мемориальцы» приняли участие в заседании Совета при президенте по правам человека, посвященном общественному участию в противодействии экстремизму и терроризму

17 октября Совет при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека провел в Москве специальное заседание на тему «Общественное участие в противодействии экстремизму и терроризму».

Правозащитный центр «Мемориал» многие годы занимается анализом антитеррористической деятельности государства (см., например, доклад о контртерроре на Северном Кавказе) и помощью пострадавшим от нее невинным людям (жертвам внесудебных казней и сфабрикованных уголовных дел, гражданам, незаконно поставленным полицией на профилактический учет, и пр.) в национальных судах и Европейском суде по правам человека. Организация оказывает помощь также пострадавшим от неправомерного преследования по «антиэкстремистским» статьям, из которых наибольшее количество критики со стороны правозащитников вызывает статья 282 УК РФ, предусматривающая ответственность за возбуждение ненависти либо вражды, а также за унижение достоинства человека по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе. Эту статью широко используют для репрессий против неугодных власти людей. В списке политзаключенных, который ведет ПЦ «Мемориал», немало людей, осужденных по этой статье.

В качестве экспертов на заседание СПЧ 17 октября были приглашены председатель Совета ПЦ «Мемориал» Александр Черкасов и юрист организации Татьяна Глушкова.

Черкасов в своем выступлении затронул два аспекта. Во-первых, он говорил о псевдообщественных группировках, применяющих насилие к т.н. «пятой колонне» и прочим «врагам существующей власти». «Допуская существование таких группировок, они [власти] легализуют и нормализуют насильственные действия, нарушая тем самым государственную монополию на применение силы, — отметил эксперт. — В правовом государстве граждане делегируют властям право на применение силы. Нарушение этой монополии подрывает основу любой государственности». При этом возможность контролировать подобные группировки — это иллюзия, «еще большая иллюзия — возможность контролировать единожды делегированные и легализованные насильственные действия».

Во второй части выступления Черкасов говорил об отношении госструктур к сотрудничеству с обществом в области борьбы с терроризмом и экстремизмом, в профилактике этих явлений, с акцентом на ситуации на Северном Кавказе.

Опыт показывает, что там, где власть сотрудничает с обществом в «разрядке» вооруженного подполья, где использовались практики «мягкой», а точнее — «умной силы», удалось на два порядка снизить активность подполья. Но власть предпочитает методы «жесткой силы», на правозащитников навешивают ярлыки «иностранных агентов» и «пятой колонны», в результате взаимодействие с чиновниками сходит на нет.

Черкасов заключил, что «нужны общественно-государственные структуры, занимающиеся проблемами дерадикализации. Нужен открытый и честный диалог. Но готовности к такому диалогу со стороны госорганов нет, может быть, единственная сохранившаяся площадка для диалога — этот Совет».

Полный текст выступления (прозвучал на заседании не полностью: соблюдение регламента и ограничение тематики заседания, — из рассмотрения была исключена ситуация на Северном Кавказе, — привело к тому, что вторая часть сообщения была зачитана в сокращении)

Татьяна Глушкова предложила свою версию ответа на прозвучавший в одном из предыдущих выступлений вопрос о том, каким образом проблема т.н. «неправомерного антиэкстремизма» касается темы спецзаседания, то есть общественного участия в противодействии экстремизму и терроризму.

По мнению юриста, эти темы связаны в двух аспектах.

Во-первых, высказывания, пусть и морально неприемлемые, но не содержащие призывов к насилию и дискриминации, являются частью общественной дискуссии по какой-то проблеме. Искусственное ограничение общественной дискуссии снижает возможность ее участников влиять друг на друга и расширять представления друг друга о существующих в социуме взглядах на мир.

Во-вторых, бездумное привлечение людей к ответственности за высказывания без учета их контекста, степени публичности и других обстоятельств производит эффект, прямо противоположный тому, которого стремятся достичь правоохранительные органы. Уровень доверия граждан к власти снижается, а уровень правового нигилизма и даже радикализации — повышается.

Глушкова также отметила, что ключевыми доказательствами во всех делах, возбуждаемых по статьям, наказывающим за высказывания, являются экспертизы: психологические, лингвистические и психолого-лингвистические. Очень серьезно стоит проблема качества таких экспертиз (кто выступает экспертами, что они анализируют: весь текст или отрывки, какие методы они используют, мотивируют ли свои выводы и пр.). Но гораздо более важной проблемой, по мнению юриста, является то, что ни следственные органы, ни суды не проводят собственного анализа текстов, изображений и других материалов, за которые они привлекают граждан к ответственности. По сути, это означает, что людей сажают в тюрьму не судьи, а филологи, психологи, а порой и учителя математики, считает Глушкова.

Отчет Совета о специальном заседании можно прочитать здесь.