Ким получил шанс выжить
Замоскворецкий суд признал отказ УФМС в предоставлении статуса беженца необоснованнымВ понедельник, 10 ноября, Замоскворецкий районный суд Москвы отменил решение УФМС России по Москве об отказе в признании беженцем Кима, гражданина Северной Кореи. Тем же решением суд обязал УФМС пересмотреть этот
Замоскворецкий суд признал отказ УФМС в предоставлении статуса беженца необоснованным
В понедельник, 10 ноября, Замоскворецкий районный суд Москвы отменил решение УФМС России по Москве об отказе в признании беженцем Кима, гражданина Северной Кореи. Тем же решением суд обязал УФМС пересмотреть этот отказ. Представители миграционной службы на разбирательстве не присутствовали.
Интересы Кима представляла в суде сотрудник Сети «Миграция и право» Правозащитного центра «Мемориал», адвокат Роза Магомедова, которой уже довелось спасти его от выдворения.
«Судья Марина Мусимович проявила интерес к делу Кима: она удовлетворила все наши ходатайства, задавала много уточняющих вопросов, - говорит адвокат Магомедова. - Но это не окончательная победа: УФМС может оспорить это решение в Мосгорсуде. Если этого не произойдет, то через месяц после оформления решение суда вступит в законную силу».
История Кима напоминает жесткий триллер. Этот человек не просто бежал из КНДР: он бежал оттуда дважды. Первый раз, в 1997 году, - от голода, который сгубил многие тысячи его соотечественников. Ким был сиротой, колледж, где он учился, закрыли, студентов распустили, так как власти больше не могли обеспечивать им питание, и 17-летний юноша оказался на улице без средств и какой-либо возможности заработать на хлеб. Он бежал в Китай, где прожил нелегально около десяти лет. Получить там статус беженца он не мог, так как Китай не присоединился к Конвенции ООН 1951 года «О статусе беженца» и не имеет своего законодательства о предоставлении убежища.
В конце концов Ким решил перебраться в Россию, но по ошибке воспользовался картой времен СССР и попытался перейти границу Китая с Казахстаном, а не с Россией. На границе его поймали китайские пограничники и депортировали в КНДР.
Так Ким оказался в тюрьме - без суда, без предъявления обвинений. Только позже, попав в трудовой лагерь, кореец узнал от собратьев по несчастью, что выйдет он оттуда не раньше, чем через 10 лет. Заключенные в лагере занимались тяжелым ручным трудом по 20 часов в сутки, получая крайне скудное питание; за малейшую погрешность их жестоко избивали. Поэтому на трудовых работах заключенные, заранее сговорившись, воспользовались ошибкой конвоя и совершили коллективный побег. Ким слышал, что большинство из них были вскоре пойманы и казнены, а ему с двумя товарищами удалось спрятаться у знакомых. Дождавшись, пока активные поиски беглецов будут прекращены, Ким уже известной ему тайной тропой ушел в Китай.
Весной прошлого года Ким перешел границу с Россией в Амурской области и попросил российских пограничников проводить его в убежище: кореец где-то прочитал, что в Сибири есть лагерь для беженцев. Но вместо этого в нарушение статьи 31 Конвенции 1951 года о статусе беженцев Кима арестовали - за незаконное пересечение границы.
Адвокат Кима, юрист благовещенского пункта Сети «Миграция и право» Любовь Татарец потом неоднократно отмечала, что кореец на каждом допросе заявлял о своем желании подать ходатайство о предоставлении статуса беженца. Однако сотрудники УФМС по Амурской области пришли к нему в СИЗО только после того, как Ким объявил голодовку. Вскоре после этого молодого человека освободили. Любовь Михайловна привезла его в свой дачный домик, кормила и поила бедолагу, пока не началось наводнение. Домик снесло, находиться в Благовещенске было небезопасно, так как силовики сообщили о задержании корейца в дипмиссию КНДР. Мы организовали его переезд в Москву, где Ким снова обратился за убежищем.
В отказном решении УФМС по г. Москве не были отражены такие важнейшие факты жизни Кима, как бегство из лагеря и повторное бегство из страны - поступки, которые в КНДР считаются государственными преступлениями и караются крайне жестоко. Эти факты при вынесении решения об отказе Киму в статусе беженца миграционной службой не были учтены.
Кроме того, миграционная служба не запросила материалы дела Кима из Благовещенского городского суда.
Среди этих документов письмо начальника Амурского погрануправления начальнику СИЗО, где содержался Ким. В нем пограничник предупреждает, что в связи с отказом в рассмотрении ходатайства о признании беженцем и ожидаемой выдачей властям КНДР Ким может совершить попытку суицида.
Поверить в это легко. Как только судья удалилась на совещание, Ким со страхом спросил адвоката: «Если мне не дадут статус беженца, меня вышлют в Северную Корею?» Все время, пока судья обдумывала решение, Ким держал своего адвоката за руку.
На фото слева направо - Елена Буртина, Ким, Роза Магомедова. У здания Замоскворецкого суда Москвы
«Я много лет работаю с беженцами, - сказала на суде заместитель председателя Комитета «Гражданское содействие» Елена Буртина, допрошенная в качестве эксперта, - занималась сотнями дел беженцев. Часто это сложные и неоднозначные дела. Но дело Кима - одно из самых простых и ясных».
Ключевой вопрос в признании беженцем - наличие обоснованных опасений стать жертвой преследования за взгляды, этническую или расовую принадлежность или принадлежность к определенной социальной группе. У Кима есть все основания опасаться жестокого преследования за взгляды, хотя он не принадлежал к какой-либо оппозиционной организации. Таких организаций в КНДР не существует. Но в этой стране государство жестко регламентирует всю жизнь человека, включая личную, и любое проявление самостоятельности рассматривает как политическое преступление.
Право покидать свою страну, право искать убежище относятся к числу фундаментальных прав человека, а в Северной Корее это считается преступлениями.
Ким трижды проявил самостоятельность: не пожелал по воле мудрого руководства умереть от голода, сидеть в тюрьме за то, что не захотел умереть от голода, и быть убитым за то, что не захотел сидеть в тюрьме и умирать от голода. За эту самостоятельность, за стремление реализовать свои права человека он – в случае возвращения на родину - должен поплатиться свободой и, возможно, жизнью. Так что у Кима есть веские причины опасаться преследований за свои взгляды, а значит, у него есть все основания для признания беженцем.
Остается надеяться, что справедливое решение Замоскворецкого суда не будет отменено Мосгорсудом и миграционная служба Москвы при повторном рассмотрении дела Кима вынесет столь же справедливое решение.