Что делали чеченцы в Нагорном Карабахе?

И, разумеется, «только хорошие новости», – поскольку новости плохие поступали в последние дни из-за Большого Кавказского хребта.

Начало апреля ознаменовалось обострением обстановки в зоне карабахского конфликта – наиболее серьезным обострением за двадцать с лишком лет.

Я не о том, «что это было?»: разведка боем, попытка решительного наступления, спонтанная эскалация или что иное. Спекуляций на эту тему тем больше, чем меньше выверенной первичной информации с места событий. В этой благоприятной среде активизировались «народные политологи», для которых не важны детали, поскольку рассуждать куда проще «в мировом масштабе».

И в этом «мировом масштабе» карабахский конфликт проще и естественнее всего сравнивать с конфликтом на Востоке Украины. Там сепаратисты и здесь сепаратисты. Карабах поддерживает Армения, с которой в союзе Россия, которая стоит за «Новороссией». Значит... Значит, «передовая общественность» предпочитает в комментариях выступать на стороне против сепаратистов. Которых, разумеется, искони поддерживает Россия. Все просто!

А не просто.

Начать с того, что в первом в позднесоветской истории сепаратистском конфликте Москва поддерживала status quo – то есть сохранение Карабаха в составе Азербайджана. С самого 1988 года. Тогда это был не федеральный, а союзный центр. И он еще не перешел к тактике ослабления стремившихся к независимости союзных республик через поддержку входивших в них автономий, – это началось в 1990-м. И союзные, тогда еще вооруженные силы, и внутренние войска, и ОМОНы со всего СССР подавляли карабахский сепаратизм. Об этом можно говорить долго – сам я летом 1991-го как раз находился там, в гуще событий, – но это уже немного другая история.

В августе 1991-го все замерло: союзному центру было не до всего. Поддержка азербайджанской стороны ослабла. Началось армянское контрнаступление.

И тут начинается самое интересное – то, ради чего я начинал этот разговор. С зимы 1991-1992 годов в Нагорном Карабахе воевали чеченцы. Отряды, которыми, говорят, командовал Шамиль Басаев. Естественно, на азербайджанской стороне. Собственно, об этом я слышал от многих боевиков летом 1995-го. Сам Басаев подтверждал это в нескольких интервью разных лет.

Ну и что, скажете вы.

А то, что на той же стороне летом 1992-го выступали и регулярные российские части. Десантники из гянджинского полка, которыми командовал Анатолий Шаманов. Его я видел в азербайджанском штабе в июне 1992-го, и, надо сказать, после этого азербайджанские силы проводили артистические, блестящие операции. Несколько десятков российских десантников, как тогда сообщалось, получили высшие азербайджанские награды. Получили в селе Гюлюстан – в эпицентре боев.

Что это было, Карл? Самодеятельность? Или, как теперь говорят, «гибридная война»? Шаманов и Басаев – на одной стороне. Интересно, да?

Чеченцы – их здесь воевало несколько сот – в основном покинули театр военных действий в июле 1992-го, после тяжелых потерь у села Кармираван.

А в августе 1992-го отряды Басаева оказываются на другой войне – в Абхазии. Оказываются не без споспешествования российских силовиков. И здесь участвуют в другой «гибридной войне». И тут о поддержке России свидетельств куда больше.

Так что это было? Участие чеченских отрядов в войне в Нагорном Карабахе в 1991-1992 года – самодеятельность? Или часть «гибридной войны», в которой Россия вовсе не поддерживала Армению?

Об этом мало писали, этими вопросами тогда, двадцать с лишком лет назад, в молодой демократической России, казалось, отделившейся от войн, оставшихся где-то на периферии бывшего СССР, почти что не задавались. А зря.

Хотя, наверное, «народным политологам» легче жить без этих вопросов. Тем более что дело сейчас происходит за Большим Кавказским хребтом. А, по-моему, стоит вспомнить и задуматься.

Источник