Виталий Пономарёв: «Таблиги Джамаат» и «Хизб ут-Тахрир»: на таких делах сотрудники спецслужб РФ быстро делают карьеру

До этих арестов мы не знали о такой организации, как и почему она запрещена в РФ, и какая перспектива этих судебных дел. В связи с этим QirimInfo обратились к Виталию Пономарёву* — руководителю Центрально-Азиатской программы Правозащитного Центра «Мемориал» (Россия). Одновременно с 2005 г. он возглавляет мониторинговую программу «Фабрикация уголовных дел об исламском экстремизме в России».

- Что такое, в целом, «Таблиги Джамаат», что это за организация, где и как работает. Слышали ли вы что-то о «Таблиги Джамаат» в Украине?

«Таблиги Джамаат» — это международное даватистское движение (дават — призыв к Исламу), объединяющее миллионы последователей во всем мире. Движение возникло в индо-пакистанском регионе в 1920-х годах. Его участники используют определенные организационные традиции и периодически выезжают для пропаганды основ ислама в другие регионы и страны. Во время таких поездок участники обычно живут в мечети, разъясняют ценности Корана, намаза, зикра, давата, рамазана… Какие-либо политические вопросы или внутрирелигиозные разногласия в ходе давата не затрагиваются. Движение не имеет членства и четкой организационной иерархии. После распада СССР отмечалась активность движения в различных регионах России, странах Центральной Азии, Закавказье, Украине… В некоторых постсоветских странах власти его преследуют, в других (Кыргызстан) оно вплоть до последнего времени пользуется поддержкой официального муфтията.

— Когда и почему признана экстремисткой в РФ? Какие Ваши предположения, относительно реальных причин запрета в РФ «Таблиги Джамаат» и прочих? Доступна ли мотивация и анализ, которые вошли в основу документов, запрещающих деятельность «Таблиги Джамаат» и прочих?

— Запрет был введен решением Верховного Суда РФ от 7 мая 2009 г. в рамках процедуры, предусмотренной т.н. «анти-экстремистским законодательством». Текст решения (менее трех страниц) официально не публиковался, но доступен на некоторых правовых сайтах, также он приобщается к материалам соответствующих уголовных дел. Запрет мотивируется серией бездоказательных утверждений, например, что целями данного движения является «установление мирового господства» и «всемирного халифата», что его активность «угрожает межнациональной и межконфессиональной стабильности в обществе», что «Аль-Каида» и «Талибан» якобы рассматривают движение как «базу своего ресурсного обеспечения» и т. п. Не буду здесь подробно комментировать весь текст. Ограничусь констатацией одного момента: как показало наше исследование, утверждения судебного органа о связи «Таблиги Джамаат» с терактами в Узбекистане основывается на сфальсифицированном переводе на русский англоязычной публикации, куда переводчики «добавили» отсутствующие в исходном тексте, но нужные ФСБ формулировки. То есть имела место откровенная фальсификация доказательной базы. Впрочем, процесс был закрытый и альтернативную точку зрения на суде представить было невозможно. Запрет «Таблиги Джамаат» подтолкнул запрет двух основных книг, распространяемых последователями движения. В настоящее время под запретом русскоязычные переводы «Избранных Хадисов» и часть «Фазаил Аъмал».

— Предпринимаются ли какие-то попытки для обжалования этих решений и изменения крайне несовершенного анти-экстремистского законодательства? Есть ли какая-то перспектива улучшения законодательства в этой области?

— Попытки обжалования решения Верховного Суда были, но ни в одном из известных мне случаев жалоба не была рассмотрена по существу. Что касается общей эволюции анти-экстремистского законодательства, то, вопреки прежним обещаниям властей РФ, после 2012 г. оно изменяется главным образом лишь в направлении дальнейшего ужесточения наказания. Сейчас Россия в этом плане уже перегнала Узбекистан… В августе Европейский суд коммуницировал объединенную жалобу пятерых российских мусульман, преследуемых после запрета «Таблиги Джамат».

В чём на деле заключается экстремизм для властей РФ последователей «Таблиги Джамаат» и терроризм активистов «Хизб ут-Тахрир»?

Экстремизм в России сейчас толкуется настолько широко… Если ты выражаешь позитивные эмоции в связи со своей верой, тебя всегда можно обвинить в пропаганде «исключительности и превосходства». А если — негативные, например, говоришь о Страшном Суде или, скажем, о преследовании мусульман властями далекого Китае, то в «разжигании розни». Что касается «терроризма» «Хизб ут-Тахрир», то формулировки в решении Верховного Суда РФ никак не объясняют такую квалификацию этой организации. Зато в решении по Таблиги Джамаат написано, что они якобы причастны к терактам в нескольких странах, но террористами их при этом не считают. В общем, здесь вопрос скорее политики, чем права.

— Насколько похожи дела «Хизб ут-Тахрир» и «Таблиги Джамаат»? Какие еще сообщества подвергаются преследованиям?

Механизм уголовного преследования схож: почти во всех случаях основой доказательной базы выступают сомнительные показания «секретных свидетелей» и скрытые аудио/видеозаписи, которые нужным образом толкуются связанными с ФСБ «экспертами». При этом возможности альтернативных экспертных оценок весьма ограничены… Есть и некоторые различия, связанные с отсутствием членства в «Таблиги Джамаат», их непричастностью к обсуждению каких-либо политических тем и др. О том, что уголовные преследования мусульман в Крыму не ограничатся «Хизб ут-Тахрир» я говорил в интервью еще в 2014 г. Недавно добавились крымские «Таблиги Джамаат», через год-другой дойдет очередь до читателей «Рисале-и Нур» или мифической «Такфир валь Хиждра», потом еще что-нибудь сконструируют… На таких делах сотрудники спецслужб быстро делают карьеру.

— Расскажите о самых распространенных правонарушениях на судебных заседаниях и в процессе следствия. Обычно следствие так и не находит в подобных делах ни одного высказывания обвиняемых с призывами к захвату власти, насилию или возбуждению вражды. Что использует сторона обвинения в качестве доказательной базы? Привлекаются ли эксперты в подобных судебных процессах, кто они?

Есть, конечно, много разных нарушений… Где-то, например, судьи отказывают в вызове на допрос экспертов… Есть регионы, особенно в Поволжье и на Северном Кавказе, где широко практикуют пытки. В ряде случаев имеют место фабрикация улик или провокация… Но основная проблема не в этом. Более важно то, что в рамках анти-экстремистского законодательства в России запущен конвейер политических репрессий, где вас могут осудить на основе сомнительных бумажных справок, имеющих мало общего с реальностью. И этот конвейер, пока его не остановят, будет требовать все новых и новых жертв. Доказывать призывы к насилию или захвату власти следствие сейчас в большинстве случаев даже не пытается. Основное внимание сконцентрировано на доказательстве принадлежности к запрещенному сообществу — реальному или мнимому. Обвиняемому говорят: то, что твое сообщество террористическое (экстремистское) уже установлено Верховным Судом, и нам нет необходимости это рассматривать. Нас интересует лишь доказательства твоего участия в этом сообществе. А доказательства эти иногда просто абсурдные. В одном из дел о «Таблиг Джамаат» эксперт заявил, что в скрытно записанных проповедях обвиняемого ничего радикального нет, но сама периодичность его выезда на дават и использование в речи отдельных слов из языка урду являются «экстремистскими», так как соответствуют практике запрещенной организации. В другом деле эксперт написал, что любой, кто использует распространенные в исламской среде термины «дават» или «зиярат», является членом «Хизб ут-Тахрир». И судья ссылается на это, говоря, что эксперт обладает ученой степенью и нет оснований сомневаться в его объективности.

Ну что тут скажешь? Наличие в научной литературе различных точек зрения в таких псевдо-экспертизах, проводимых по заказу ФСБ, как правило игнорируется. Часто привлекаемые следствием эксперты пишут, что обвиняемый «распространял идеологию запрещенной организации», но при этом либо не могут указать специфические признаки такой идеологии, либо называют такие, что почти любого мусульманина можно оценить, как «экстремиста».

Пономарев Виталий Анатольевич, родился 19 марта 1964 г. в Москве.

В 1986 г. окончил экономический факультет МГУ, в 1989 г. — аспирантуру того же факультета. Работал в Институте этнографии Академии наук РФ, журналистом.

В 1988—1991 гг. — активный участник демократического движения периода горбачевской перестройки.

С 1992 по 1999 гг. — научный сотрудник Информационно-экспертной группы «Панорама» (специализировался на проблемах ислама и Центральной Азии).

С 1999 г. — руководитель Центрально-Азиатской программы Правозащитного Центра «Мемориал» (Россия).

Одновременно с 2005 г. возглавляет мониторинговую программу «Фабрикация уголовных дел об исламском экстремизме в России».

Автор (соавтор) многочисленных статей, более 25 книг и докладов, включая:

«Общественные волнения в СССР: от XX съезда КПСС до смерти Брежнева» (1990),

«Общественные организации в Казахстане и Кыргызстане (1987—1991 гг.)" (1991),

«Ислам и политическая борьба в странах СНГ» (1992, соавтор),

«Документы и материалы о событиях 1986 года в Казахстане» (1993),

«Российские спецслужбы против Хизб ут-Тахрир» (2005)

«Беженцы из Узбекистана в странах СНГ: угроза экстрадиции» (2007),

«Кыргызстан: нарушения прав человека в связи с делом о ноокатских событиях» (2009)

«Политические репрессии в Узбекистане в 2009—2010 гг." (2011)

«Хроника насилия: события июня 2010 г. на юге Кыргызстана (Ошский регион)» (2012)

«Российские спецслужбы против Рисале-и Нур» (2012).