«Правое» правосудие
Как в России используют «Правый сектор» для возбуждения уголовных дел
В августе 2017 года суд в России продлил содержание под стражей активиста Дениса Бахолдина до декабря. Бахолдин уехал в Украину в 2014 году, а в марте этого года его задержали в России и обвинили в причастности к «Правому сектору», который в Российской Федерации признан экстремистской организацией и запрещен.
Громадское разбиралось, как российское правосудие использует «Правый сектор» для возбуждения уголовных дел.
Записали в экстремисты
Российский активист Денис Бахолдин еще в 2012 году участвовал в акциях на Болотной площади, в 2014 протестовал против аннексии Крыма российскими войсками. В конце 2014 года он переехал в Киев, продолжал участвовать в митингах в поддержку политзаключенных в России, но в целом особо не проявлял активности. Поэтому, когда он пропал в марте 2017 года, это заметили не сразу.
Денис Бахолдин (в центре) во время акции «Свободу героям Болотной» 6 сентября 2014 Фото: valenik.ru
Светлана Сидоркина, адвокат Бахолдина, рассказывала Громадскому, что он поехал в Россию к больным родителям. Границу решил пересекать пешком, в Сумской области. Бахолдина задержали в приграничном поселке Суземка Брянской области за отсутствие спецпропуска для лиц, находящихся на приграничной территории (документ, который нужен для посещения 5-километровой приграничной полосы). Незаконное пересечение границы активисту не вменяли, однако сперва хотели привлечь к административной ответственности именно за отсутствие этого документа. А уже потом в рамках задержания возбудили дело о том, что он якобы является участником экстремистского сообщества.
Сам Бахолдин говорил, что из него пытками выбивали признание в принадлежности к «Правому сектору» (ПС). Сейчас, по словам Сидоркиной, следствие якобы нашло доказательства, что Бахолдин был участником ПС.
«Они только сейчас нашли материалы с его [Бахолдина] флэшки, в которых якобы подтверждается, что он действительно был участником ПС. И собираются их использовать в суде», — сказала Сидоркина Громадскому.
Задержание Дениса Бахолдина в Москве Фото: Василий Петров
Категории дел
Дело Бахолдина — лишь одно из многих. В январе 2015 года «Правый сектор» был включен в список организаций, запрещенных в РФ. В июле того же года предположительное участие в «Правом секторе» стало отягчающим обстоятельством в деле режиссера Олега Сенцова, которого российский суд приговорил к 20 годам заключения за «диверсанто-террористическую деятельность» в Крыму.
Дела, в которых фигурирует «Правый сектор», можно разделить на четыре категории, говорит Громадскому сотрудник программы «Поддержка политзаключенных» правозащитного центра «Мемориал» Игорь Гуковский. Это возбуждение дел по статьям за участие в террористической и экстремистской организациях; дела о членстве в незаконном вооруженном формировании за пределами территории России в интересах, противоречащих интересам Российской Федерации; и дела о так называемом наемничестве.
«Что касается дел о деятельности „Правого сектора“ в Крыму, то после того, как осудили [Олега] Сенцова и [Александра] Кольченко, их больше не было», — подчеркивает Гуковский.
Судебные процессы по делам Олега Сенцова (фото сверху) и Александра Кольченко (на фото снизу справа — адвокат Светлана Сидоркина, которая сейчас защищает и российского активиста Дениса Бахолдина) Фото: Anton Naumlyuk
Он говорит, что ему известно о двух-трех делах по каждой из статей. Есть уголовные дела, которые возбуждались в отношении уехавших лиц — их осудили заочно, как правило, они находятся в розыске.
Так, например, осудили пресс-секретаря «Правого сектора», гражданина России Артема Скоропадского. В сентябре этого года Следственный комитет России заочно арестовал его, Игоря Чудинова, Георгия Стоцкого и Геннадия Хамраева. Чудинов, по утверждению СК был заместителем командира одного из боевых подразделений добровольческого корпуса ПС, Стоцкий — рядовым бойцом. Хамраева обвинили в участии в «операциях против мирного населения» самопровозглашенных «ДНР» и «ЛНР».
Репосты и знакомства
Большинство дел, где фигурирует «Правый сектор», проходят в закрытом режиме и у правозащитников нет к ним доступа. Поэтому насколько реальна принадлежность подозреваемых к «Правому сектору» оценить трудно, говорит Гуковский.
«Из-за того что часть этих дел или не дошла до суда, или дошла в закрытом режиме, или сами люди, которых судили, не обращались в правозащитные организации, часто сложно судить об этом», — говорит правозащитник.
Тем не менее, по ряду дел известно, что подозреваемые никогда не участвовали в «Правом секторе», но имели отношение к другим добровольческим формированиям в Украине. Это, например, дело Артема Широбокова, который также заочно арестован в России — он боец батальона «Азов».
Артем Широбоков Фото: страница Артема в соцсети
В июне этого года, в Чите к 12 годам лишения свободы приговорили Никиту Афанасьева — ему в общей сложности инкриминировали пять преступлений, в том числе, и членство в «Правом секторе». По данным Гуковского, Афанасьев воевал в батальоне «Святая Мария».
Артем Скоропадский рассказал Громадскому, что они отслеживают возбуждение уголовных дел в России за причастность к «Правому сектору» — по его словам, чаще всего люди не имеют никакого отношения к организации.
«К нам обращались некоторые российские адвокаты с просьбой опровергнуть участие определенных лиц в „Правом секторе“. Мы даже писали официальные письма, но российские суды не берут их во внимание. Нужно понимать, что реальный участник „Правого сектора“ вряд ли когда-то поедет в Россию, понимая, что ему там грозит арест», — говорит Скоропадский.
Никита Афанасьев, приговорен к 12 годам колонии за экстремизм и покушение на убийство Screenshot с видео
«Легкие» статьи
Случаи, о которых упоминает Скоропадский, как правило идут по более легким статьям. В 2015 году таким было дело Константина Жаринова. Оно было возбуждено по статье «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности». За репост обращения «Правого сектора» в социальной сети «ВКонтакте» Жаринова приговорили к двум годам лишения свободы условно и тут же амнистировали.
В этом же году и по такой же статье в Сургуте судили Олега Новоженина — но, в отличие от Жаринова, Новоженин получил реальный срок. Его обвинили в пропаганде «Правого сектора» и полка «Азов» и приговорили к году колонии.
В феврале 2016-го года Железнодорожный районный суд Екатеринбурга приговорил местную жительницу Екатерину Вологженинову к 320 часам принудительных работ за распространение в соцсетях публикаций со страниц «Правого сектора» и «Украинской Народной Самообороны».
А в октябре 2016-го сотрудники СК проводили обыск у журналистки и правозащитницы Ксении Бабич — из-за ее знакомства со Скоропадским. Как говорит пресс-секретарь «Правого сектора», с Бабич они были знакомы по университету и никакого отношения к делам организации она никогда не имела. Больше, по его словам, таких прецедентов — обыска из-за знакомства со Скоропадским — не было.
У журналистки и правозащитницы Ксении Бабич сотрудники СК проводили обыск из-за ее связи с пресс-секретарем «Правого сектора», гражданином России Артемом Скоропадским Screenshot с видео / RFE / RL
Всех запретить
По словам Игоря Гуковского, уголовные дела, связанные с «Правым сектором» часто оформляют как действие, которое подпадает под другие статьи — например, наемничество и участие в незаконном вооруженном формировании.
«В принципе, человека, который подозревается в принадлежности к другим организациям, тоже можно обвинить по данным статьям, даже если эта организация не была признана экстремистской или террористической в России», — уточняет он.
Несмотря на то, что «Правый сектор» — не единственная запрещенная организация в России (есть еще, например УНА-УНСО или Организация украинских националистов) они редко всплывают в уголовных делах. Главную роль в этом сыграло пропагандистское раскручивание бренда «Правый сектор» в России сразу после Евромайдана.
«Остальные организации, мне кажется, менее известны, их реже упоминают. Если действительно задерживается человек и известно, что он ехал на территорию Украины и вступил там в ряды тех или иных организаций, движений, добровольческих батальонов, то скорее всего, проще описать его как члена „Правого сектора“, а не как члена других, менее известных организаций. Другие причины может тоже есть, но мне они не очевидны», — рассуждает Гуковский.
Он уверен, что практика задержаний из-за «Правого сектора» продолжится, несмотря на то, что организация уже перестала отыгрывать значимую роль в украинской политической жизни.
«Если люди объявлены в розыск, на территории России, может уголовные дела были приостановлены. Но, естественно, если человек в розыске оказывается в распоряжении российских силовых структур, данное дело будет возбуждено и будет уголовное преследование», — заключает правозащитник.
