Ольга Афанасьева: 767 дней неизвестности. Путь к освобождению

Подошел день судилища над Геной. В Московском городском суде немноголюдно. Перед залом заседания никого нет. Нет прессы, нет группы поддержки. Только я одна. Написала просьбу присутствовать на суде. Не положено. В зал вошшли прокурор и три судьи. После долгих уговоров меня все же впустили в зал. Заседание закрытое, секретные материалы зачитываться не будут.

Гена уже тут. В клетке. Вокруг клетки – вооруженные до зубов охранники с собаками. Подходить нельзя, говорить ничего нельзя. Все закончилось быстро. Судья монотонно зачитал приговор. Я едва сдерживала себя, чтобы не всхлипывать слишком громко. Мы с Геной постоянно переглядываемся. У него в глазах бездонная глубина. Эти глаза, полные боли, снятся мне до сих пор. Вердикт вынесен. Все участники этого безумного, подлого фарса сделали свое дело и нацепили по звездочке на погоны. Спектакль окончен, все свободны. Выходя из зала, попыталась подойти к Сыну, ко мне побежали автоматчики с собаками. Все, что смогла на прощанье, – это выдавить из себя подобие улыбки, подняла руку, сжатую в кулак и губами прошептала: «Держись!».

Мне казалось: все, жизнь закончена. Впереди – мрак. И опять неизвестность. Я упала на скамейку и рыдала, рыдала, рыдала… Ощущение полной несправедливости, грязи. Я вышла из здания Московского городского суда, подошла к воротам, куда заезжал утром автозак. Я долго стояла на морозе и все ждала, когда повезут Гену, в надежде хоть разок еще его увидеть, а может и сказать слова поддержки, что я верю в него и люблю. Тогда я еще не знала, что подследственных привозят утром, а увозят поздно вечером. Еще неделю я не могла уехать из Москвы домой, заболела, у меня поднялась высокая температура и пропал голос. Неделю лежала и плакала – никак не могла осознать, как же с нами могло такое произойти. Иногда мне казалось, что это сон, кино, фильм ужасов и фантастики. Но возвращалась жестокая реальность, в которой нужно жить дальше. Жить ради Сына.

Начались бесконечные дни ожидания. Я почти перестала писать письма, думала, что, как и положено по законодательству России, его этапировали в колонию. Но в один прекрасный день раздался телефонный звонок. Случилось чудо – Гене разрешили позвонить домой. Этот звонок – как лучик в царстве тьмы. Мысли путаются от радости и желания слушать и слушать родной голосок на том конце провода. Я узнала, что он все еще в Лефортово. И продержали его там вместо десяти дней еще долгих семь месяцев. Без объяснения причин.

В июле 2015 года начался суд над Олегом Сенцовым и Алесандром Кольченко в Ростове-на-Дону. Целыми днями я в интернете следила за трансляцией событий. В режиме реального времени журналисты описывали происходящее там. Я узнала, что Гену везут свидетелем на суд. Значит, его этапировали из Лефортово. В день допроса около трех часов дня я читаю: «Геннадий Афанасьев отказался от своих показаний, которые были даны под принуждением…». Для меня это был реальный шок. Я не ожидала ничего подобного. Я ничего не понимала, реальность уходила из-под ног. Что случилось? Это опять какой-то план ФСБ? Если нет, что сделают с моим Сыном его тюремщики? Страх. Ощущение повторения 9 мая 2014 года – дня ареста. Паника. Опять все сначала? Куда бежать? Куда стучать? Опять одна-одинешенька в кромешной тьме. Но надо идти дальше и драться. Как волчице за своего волченка.

Но, как оказалось, с этого дня я была уже не одна. Это признание развернуло нашу жизнь в обратном направлении. Оно стало взрывом на суде. С одной стороны, я думала: пусть бы все оставалось как есть, не так страшно. А с другой стороны, правда всегда в истине, и я гордилась своим Сыном. Наконец-то подтвердилась невиновность ребят. И я наконец-то почувствовала поддержку большого количества людей.

Нашли замечательного адвоката Попкова Александра Васильевича. У меня появилась надежда. Гена встретил адвоката недоверчиво, к этому времени у него уже было полное недоверие и неприятие той карательной системы, в которую он попал. Но отношения сложились. И началась большая работа.

Это было страшное время. Рассказ адвоката о зверских пытках над Геной. В это невозможно было поверить. Противогаз, ток, паяльник. Голод, холод. Как же такие издевательства возможны в наше время? Как мой Сын смог все это выдержать и не умереть? Как эти люди, после совершенных ими инквизиций идут домой, как берут на руки своих детей, как могут жить и дышать? А ведь и их дети вырастут… И, как известно, от тюрьмы и от сумы не зарекайся…

Последовали новые угрозы и новые побои от сотрудников ФСБ, обещания сгноить Гену в тюремных лагерях, отправить «к белым медведям», устроить «райскую» жизнь на зоне. И эти инквизиторы выполнят свое обещание.

Но и Гена стал другим. Он стал сильным. Он научился драться. Он получит «по полной» от них. Они получат «по полной» от него. Они будут радоваться, когда его отправят домой, в Украину.

Вот так, в один день, может измениться ход истории, мальчик – превратиться в мужчину, добро – победить зло, восторжествовать правда и справедливость. Этот день стал началом совсем другого длинного и трудного пути. Пути к освобождению.

Ольга Афанасьева

Источник: «Радио Свобода»