«Общее несчастье смягчило и гуманизировало общество и власти»

Председатель Комитета «Гражданское содействие» и руководитель сети «Миграция и право» ПЦ «Мемориал» Светлана Ганнушкина рассказала в интервью немецкому журналисту Бернхарду Клазену, как российские правозащитные организации работают в период пандемии коронавируса, что она думает о действиях властей и с какими проблемами обращаются беженцы в это непростое время.

Как работают правозащитные организации сейчас?

Правозащитные организации выполняют распоряжение мэра Москвы и федеральной власти. Ситуация меняется каждый день. Уже неделю старшее поколение с 65 лет должно сидеть дома. Все, кто может, работают дома в удаленном доступе в Home-Office. Это касается всех членов организаций: «Мемориала», Сахаровского центра и «Гражданского содействия» — я работаю во всех трех организациях. Сахаровский центр 20 марта успел провести перевыборы Правления и переназначение исполнительного директора, только три человека присутствовали вживую, остальные отдали свои голоса по Скайпу из Home-Office. А Правозащитный центр «Мемориал» провел конкурс на должность руководителя новостной службы, ведущие сотрудники присутствовали. Сложно принять на работу человека только по интервью, не посмотрев на него в общении.

Комитет «Гражданское содействие» занимается помощью беженцам и мигрантам. Тут, наверное, сложнее работать из Home-Office?

Всю первую неделю карантина, кстати, у нас это слово официально не используется, наша организация продолжала прием беженцев — были дежурные консультанты и юристы. Но все, кто мог, работали дома в удаленном доступе в Home-Office. Наладили Скайп в офисе и заявитель разговаривал с сотрудником через переводчика.

Наша главная работа — прием беженцев и мигрантов. И тут без личного присутствия очень трудно работать. Число посетителей поначалу не только не стало меньше, но и увеличилось. Обычно мы принимаем от 30 до 60 человек за прием — многое зависит от изменений в законодательстве, которые происходят очень часто. И, конечно, от того, есть ли у нас средства для материальной помощи. Толпы беженцев появляются в ситуации массового прибытия, тогда обращения уже приходится считать на сотни. Это было во время разгаров конфликтов: армяно-азербайджанского, грузино-абхазского, во время военных действий в Афганистане и в Чечне.

В 2014 году было очень большое число беженцев из Украины. Им помогали государственные структуры, многие получили гражданство России. Это политика. Но есть немало и украинцев, у которых есть серьезные проблемы с легализацией. Сейчас большинство заявителей — граждане Сирии. Им не предоставляют убежище, несмотря на то, что российские военные участвуют в конфликте и все прекрасно знают, почему люди бегут оттуда.

Следующая неделя объявлена нерабочей и всем рекомендовано сидеть дома. Это правильное решение, конечно, но люди очень взволнованы. И они боятся, что их документы окажутся недействительными из-за истечения срока действия, из-за того, что ведомства не работают или работают в жестко ограниченном режиме. Практически все решения по заявлениям о предоставлении статуса беженца отрицательные, надо не опоздать с направлением жалоб в суды. Наши юристы готовят беженцам документы, которые отправляют по электронной почте. Жалобы в суды направляются по почте. Суды прекратили прием и объявили, что большая часть дел будет проходить без участия сторон. Как эта практика сложится, пока неясно.

В случае острой необходимости мы будем просить консультантов и адвокатов приезжать в офис на личную встречу с заявителями. При этом на входе всем измеряется температура, дезинфицируются руки. Между принимающим и заявителем поддерживается дистанция не меньше метра. Все поверхности также протираются антисептиком. Наш врач внимательно следит за всем. Если людей больше пяти, мы отправляем их ждать в соседний парк, где сейчас мало народу.

А Вы лично?

Я как руководитель организации должна время от времени ходить на работу. Хотя в мои 78 лет я принадлежу уже к группе весьма повышенного риска, поэтому меня привозят на нашей комитетской машине, и я не задерживаюсь лишнее время в офисе. А как это будет завтра, не знаю. Тут геройствовать не следует. Мы все вопросы обсуждаем с нашим основным партнером УВКБ ООН. На днях к нам приезжал руководитель и сотрудники Представительства УВКБ в России. (Им, кстати, тоже померили температуру и выдали маски). Мы вместе будем добиваться освобождения иностранных граждан, помещенных в депортационные центры в ожидании высылки, которая сейчас невозможна. В воскресенье, 29 марта, ряд общественных организаций составили обращение к Правительству РФ по этому вопросу. Кроме того, если людей нельзя выслать из страны, необходимо им предоставить легальный статус, чтобы они могли получать медицинскую помощь и не стали, не желая того, разносчиками инфекции.

Как сейчас обстоит дело с социальными правами беженцев и мигрантов?

Очень многие мигранты сейчас из-за вируса потеряли работу. Всего в России чуть больше 400 признанных беженцев. Пособия для беженцев у нас нет, даже тех, у кого есть статус беженца или временное убежище. Они хотя бы могут легально работать, хотя часто их на работу не берут. Остальные беженцы живут на случайных подработках. Т. е. они в первую очередь работают для фирм, которые занимаются торговлей, например, грузчиками. Но как раз именно такие фирмы сейчас мало работают, магазины, рестораны, киоски закрываются.

Семьи беженцев и мигрантов остались совсем без средств существования — без продуктов питания. Наша организация занимается сбором денег на продукты для особо нуждающихся семей. Мы закупили продукты и развозим их по семьям.

В пятницу, 27 марта, к нам приехал московский ресторатор Алексей Ходорковский (однофамилец Михаила Ходорковского). Он предложил нам доставлять бесплатные обеды нашим подопечным. И еще обещал помочь с закупкой продуктов по льготным ценам у оптовиков. В субботу уже доставили сто обедов в приют «Незнайка», где несколько десятков беженцев наши крышу над головой. Это частный приют, его хозяин Сапар Кульянов — наш давний друг. Ему очень помогает наш известный бард Сергей Никитин — он, как и я, входит в попечительский совет приюта. «Незнайка» — единственное место, куда мы можем направить женщин с детьми, оставшихся без поддержки. Там живет несколько семей, которым мы постоянно помогаем. Они мне звонили и сообщили, что все было очень вкусно, сытно и подходило под их культурные требования.

Как оцениваете действия властей?

Власти реагируют разумно. Может, общее несчастье людей их смягчило и гуманизировало. Людям, которым еще до коронавируса не продлевали визы, сейчас их продлевают. И таким образом некоторые получили легальный статус, хотя бы временно. Таким образом они могут оформить медицинскую страховку.

Сейчас мы все видим, что положение очень серьезное. И это людей объединяет. Поскольку коронавирус не разбирается, обнулился ли ты или нет, и какой у тебя статус.

Задержали участников одиночных пикетов. ОВД-инфо считает, что эти задержания связаны с распоряжения мэра. Считаете ли вы, что власти используют коронавирус для репрессивных мер?

Одиночные пикеты проводит только один человек. Но на самом деле это всегда акции какой-то группы. Люди стоят с плакатами по очереди. А вокруг собираются много людей, которые поддерживают того, кто держит плакат. Может быть, осмысленно было и это временно запретить. Но тогда надо было отдельно это указать. Безобразие, нарушение закона, что одиночные пикеты, которые не запрещены, наказываются так, как бы это массовая акция.

Разумеется, права человека нельзя заморозить на время. Сейчас очень важно поддержать друг друга и внутри страны и в общечеловеческом масштабе. Наш мир един. Пусть происходящее станет поводом, чтобы мы все это осознали.