Еще одно дело для ЕСПЧ

22 марта 2014 года в сельском поселении Плиево Назрановского района Республики Ингушетия сотрудники ФСБ при поддержке сотрудников МВД проводили мероприятия по поиску группы боевиков. В районе проведения спецоперации действовал режим КТО. В двух домовладениях на улице С. Х. Плиева, где, как предполагали силовики, укрывались члены НВФ, были убиты два местных жителя — Муслим Куриев и Башир Дышноев. Согласно официальной версии, подозреваемые оказали сопротивление.

Родственники убитых выступили с публичным опровержением данной информации. Семьи Куриевых и Дышноевых жили на одной улице, но на значительном удалении друг от друга, а убитые молодые люди к моменту начала спецоперации находились в своих домах и, по словам их родственников, сопротивления не оказывали. По приказу силовиков они вышли на улицу вместе с остальными домочадцами, а затем их снова завели в дом и убили. Причем если в случае Башира Дышноева выстрелы слышали на улице, то в маленьком жилом вагончике Куриевых не было даже следов от пуль. О том, что Муслим мертв, его матери, Лейле Куриевой, стало известно через несколько часов, когда она вернулась из Назрани, куда ее возили на допрос. Женщина пыталась узнать, как и при каких обстоятельствах убили единственного сына, но внятного ответа от сотрудников силовых структур она так и не услышала.

25 марта ГСУ СК РФ по СКФО начало расследование уголовного дела, возбужденного по факту посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных органов, однако доступ к материалам этого дела ни Куриева, ни Дышноевы получить не могли как минимум до его завершения. За помощью в защите своих интересов они обратились в правозащитные организации.

31 марта 2014 года Куриева написала заявление в полицию, указав, что ее сын был незаконно лишен жизни. 15 июля того же года она также обратилась в военную прокуратуру. Лейла очень надеялась на то, что ей удастся доказать невиновность своего сына и добиться от властей опровержения официальной версии. С 30 октября 2014 года следователи переправляли заявление Куриевой из отдела в отдел. 11 августа 2015 года в возбуждении уголовного дела по факту убийства Муслима Куриева было отказано в связи c отсутствием состава преступления. Позже это решение отменили, но снова следователь вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Представитель Куриевой — адвокат Магомед Гагиев — обжаловал отказы в возбуждении уголовного дела в судах: дважды в нальчикском военном и один раз в военном суде СКФО. Окончательный отказ он получил 3 ноября 2016 года.

Из материалов уголовного дела, возбужденного против Куриева, следовало, что Муслим попытался выстрелить в одного из сотрудников и был убит ответным огнем. Но в этой версии есть много несовпадений. Например, утверждается, что Муслим стоял посреди комнаты, когда его убили, но при этом лужа крови находилась в самом начале комнаты, у порога. Молодого человека, перед тем как проводить обыск в вагончике, тщательно осмотрели и никакого оружия не нашли. Силовики в своих показаниях говорят о том, что Муслим стоял на одном колене, когда в него стреляли, но следы пуль в его теле свидетельствуют о том, что, скорее всего, он стоял в полный рост. И совсем непонятным видится выстрел силовиков в висок Муслима. Если не хотели убивать, а только защищались от его действий, то зачем стрелять в висок?

Власти имеют право применять силу, в том числе приводящую к смерти, но в очень ограниченных случаях и только тогда, когда это оправдано и пропорционально. Дело Куриевой интересно тем, что в ее доме не было даже следов, указывающих на то, что Муслим якобы сопротивлялся силовикам. А версии самих силовиков и чиновников, присутствовавших на обыске, были настолько разными, а доказательства — противоречивыми и скудными, что невольно возникают сомнения в правдивости версии следствия.

На недавней встрече Юнус-Бека Евкурова с родственниками молодых людей, оказавшихся втянутыми в экстремистскую деятельность, глава Ингушетии порекомендовал им не обращаться в правозащитные организации, в случае если права их близких будут нарушены. По мнению Евкурова, правозащитники, работающие на иностранные гранты, очень часто преследуют политические цели. Какие же тогда цели преследуют чиновники из правоохранительных органов, если вынуждают таких, как Лейла Куриева, обращаться в правозащитные организации?