Об «ингушском деле»

Заканчивается 2019 год.

Год, отмеченный как массовыми мирными протестами во многих регионах России, так и новыми политическими процессами против их участников. У всех на слуху так называемое «московское дело» — собрание ложных обвинений в отношении участников летних протестов против фальсификации выборов в Мосгордуму.

В меньшей степени известны обстоятельства «ингушского дела». Как минимум 36 участников протестного движения в Ингушетии привлечены к уголовной ответственности за сопротивление росгвардейцам, которые разгоняли акцию протеста в столице Ингушетии 27 марта 2019 года.

Тогда не было никаких оснований для применения силы. На площади оставалось несколько сот участников акции протеста. Они ни на кого не нападали, не представляли опасности для общественного порядка, не препятствовали проезду транспорта или работе учреждений. По окончанию согласованного времени митинга (26 марта в 18:00) прекратились выступления ораторов. Тем не менее, рано утром бойцы Росгвардии (в основном, командированные из других регионов России) получили приказ о вытеснении людей с площади, а полицейские — о задержании участников акции. Очевидно, что провокационное решение о силовом разгоне было принято не в республике, а на федеральном уровне. Минимального знания местных особенностей было бы достаточно, чтобы не бросать силовиков из других регионов на толпу, в которой находились старики. Применение силы к пожилым людям не оставляли ингушской молодежи никаких альтернатив кроме, как дать отпор. Произошли столкновения. Две попытки вытеснить митингующих с площади закончились бегством росгвардейцев. Лишь грамотное и ответственное поведение бойцов отдельного батальона ППС, укомплектованного жителями Ингушетии, позволило разрядить ситуацию: они спасли и вытащили с площади сбитых с ног и получивших травмы росгвардейцев, отделили прочих от толпы, остановив тем самым столкновения. Эта пауза позволила лидерам оппозиции уговорить молодежь добровольно покинуть площадь.

Но затем именно тех, кто предотвратил эскалацию насилия, шесть лидеров оппозиции, следственные органы обвинили в подготовке столкновений, призошедших по вине тех, кто отдавал приказ о применении силы.

Очевидно, что главные цели конструкторов «ингушского дела» — обезглавить протестное движение в этой республике и преподать «урок» другим регионам России. Ведь Ингушетия осенью 2018 года показала пример всей России — оказывается в нашей стране возможно на протяжении многих дней мирно и без опасности для правопорядка проводить многотысячные акции протеста. Для этого нужны организованность, дисциплинированность и ответственность со стороны организаторов и участников акций протеста, а также готовность проявлять спокойствие и мудрость со стороны республиканской власти. Федеральная власть терпеть этого не могла.

И вот теперь сотрудники Главного Следственного управления Следственного комитета России по Северо-Кавказскому федеральному округу выполняют заказ — довести лидеров протестного движения до обвинительного приговора за «организацию насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении представителей власти». Они выполняют заказ так, как они только и умеют — грубо, глупо и безграмотно. Примеров тому много. Приведем пару из них.

Вот цитата из постановления о привлечении в качестве обвиняемого рядового участника протестной акции 27 марта Адама Бадиева, которого обвиняют в «применении насилия, не опасного для жизни или здоровья, в отношении представителей власти».

Это 35-строчное (!) предложение можно назвать шедевром деепричастности. Начинаешь читать, но, дочитав, обнаруживаешь, что забыл о том, чем предложение начиналось. Такие «шедевры» продублированы в постановлениях о привлечении всех обвиняемых. Затем они мигрируют в обвинительные заключения. А оттуда, по-видимому, перекочуют и в приговоры.

В этом предложении Бадиеву приписана «мотивированность на неподчинение и оказание сопротивления представителям власти», а лидерам протеста Ахмеду Барахоеву, Малсагу Ужахову, Бараху Чемурзиеву, Мусе Мальсагову, Зарифе Саутиевой, Исмаилу Нальгиеву (обвиняются в «организации насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении представителей власти»), Багаудину Хаутиеву (обвиняется в «применении насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении представителей власти») и Ахмеду Погорову (находится в розыске) — «стойкость в своих радикальных политических убеждениях».

Надо полагать, что единственным доказательством такого может быть телепатические способности следователя, сочинившего подобное обвинение. Ни один из обвиняемых не давал показаний о наличии у них такой мотивации и таких убеждений. А то, что следователь с помощью телепатии якобы прочитал в головах обвиняемых такие мысли, не может быть оформлено как доказательство согласно уголовно-процессуальному закону.

Так должно быть с позиций закона, логики и здравого смысла, но не по мнению старшего следователя по особо важным делам третьего отдела управления по расследованию особо важных дел ГСУ СК РФ по СКФО майора Е.А. Нарыжного Подпись именно этого «выдающего знатока русского языка» из СК РФ стоит под обвинением.

Обвинение против Зарифы Саутиевой следователь и вовсе построил преимущественно на доводах о том, что она, о ужас, женщина!

Вот цитата из постановления о привлечении её в качестве обвиняемой: «Согласно распределенным преступным ролям, Саутиева З.М., как представитель женского населения республики Ингушетия, обладающая при этом политическим и общественным авторитетом среди населения данной республики, должна была осуществить психологическую мотивацию участников митинга, большинство, из которых являлись представителями мужского населения, направленную на неподчинение законным требованиям и применение насилия своим присутствием обязывая любым способом обеспечить её безопасность как представительницы слабого пола».

Как половая принадлежность может указывать на распределение преступных ролей, видимо, надо спросить у следователя Нарыжного. Возможно, в нашей стране по мнению правоохранителей уже стало преступным просто быть женщиной, а население этого ещё не знает.

В том, что за такие обвинения майор Нарыжный досрочно и через звание станет полковником сомневаться не приходится.

Мы же склонны рассматривать такие обвинения как образец циничного глумления над законом, логикой, здравым смыслом и русским языком.

К сожалению, в наступающем 2020 году этот цинизм в полной мере выплеснется в судах.