«Они сказали, что, если я беспокоюсь о своем здоровье, то мне нужно помочь им с несуществующей ячейкой в Москве, и что их коллеги обязательно ко мне придут», — рассказал Арман Сагынбаев.
Ранее по делу о хулиганстве 22-летнего Александра Шабарчина приговорили к двум годам колонии, 19-летнего Данила Васильева — к году условно, а 26-летнего Александра Эткина оправдали.
Марченко похитили в ДНР в декабре 2018 года. После двух месяцев пыток его вывезли в Россию, где теперь судят по обвинениям в приготовлении к приобретению продукции военного назначения и шпионаже.
Шумков, осуждённый по делу о причастности к запрещённому «Правому сектору», должен выйти на свободу в конце декабря этого года. Против него могут готовиться провокации.
Юрия Савельева, которого обвиняют в организации деятельности экстремистской организации, арестовали в ноябре 2018 года – он находится за решёткой уже почти два года.
Под «политзаключёнными» мы понимаем как лиц, отбывающих наказание, связанное с лишением свободы, так и тех, к кому в качестве меры пресечения применены содержание под стражей или домашний арест.
Под «политзаключёнными» мы понимаем как лиц, отбывающих наказание, связанное с лишением свободы, так и тех, кто в качестве меры пресечения применены содержание под стражей или домашний арест.
Его дело отправили на новое рассмотрение после того, как суд отменил приговор: Ребровский рассказал, что дал нужные следствию показания только потому, что ему пообещали условный срок.
В 2017 году Московский окружной военный суд приговорил Рахмиддина Камолова к 16 годам колонии строгого режима по обвинению в причастности к запрещённой «Хизб ут-Тахрир».
Константина Баженова из Саратова приговорили к 3,5 годам колонии. Он уже отбыл 4/5 срока наказания, но суд отказался выпустить его из колонии несмотря на поощрения и отсутствие взысканий.
Ранее Льговский райсуд заменил неотбытое наказание на штраф в 400 тысяч рублей, но Курский областной суд отменил это решение и отправил дело верующего на новое рассмотрение.
Защита Мифтахова, который проходит обвиняемым по делу о нападении на офис «Единой России», полагает, что его новое уголовное преследование связано с тем, что в суде по первому делу у следствия ничего существенного для доказательства его вины нет.
