Поэтический заключенный

Преддверие президентских выборов и мундиаля было горячей порой у чекистов — каждому хотелось отметиться изобличением какого-нибудь серьезного преступления. «Но на всех, видно, не хватает "шпионов" и посягающих на существующий строй "революционеров"», — предложил свою версию такой переброске дела вице-президент Адвокатской палаты Санкт-Петербурга Юрий Новолодский.

Однако за год следователю так и не удалось довести до победного финала «дело оружейников». Павел вины не признал, убедительных доказательств собрать не смогли, как и сфальсифицировать их, склоняя свидетеля к оговору.

Павла Зломнова вынуждены были выпустить под подписку, но тотчас задержали вновь — по подозрению в публичном оправдании терроризма в стихотворной форме, которым он якобы занимался в камере. Еще два дела завели в отношении защищавших его отца и брата, адвокатов Андрея и Михаила Зломновых: об оскорблении следователя ФСБ (ст. 319 УК РФ).

Адвокатское сообщество, возмущенное таким беспрецедентным давлением на коллег, выступило единым фронтом — почти два десятка адвокатов из разных городов страны взяли на себя защиту Зломновых и создали штаб по выработке единой стратегии.

«Это пробный для всего сообщества случай, — полагает адвокат Виолетта Волкова. — И ситуация вовсе не ограничивается двумя делами в отношении наших коллег.

На пресс-конференции, инициированной коллективом защитников Зломновых, представили и злополучный листок со стихами Павла, обращенный в вещдок «публичного оправдания терроризма».

Текстов на нем, собственно, три, все датированы одним днем — 31 октября 2018 г., когда прогремел взрыв в архангельском УФСБ.

Первое стихотворение озаглавлено «О концлагере Горелово». Во всех своих тюремных записях Павел иначе и не называет это СИЗО, имеющее в регионе репутацию пыточного.

[…]
Заедает нас чесотка, язвы гнойные у всех,
Вместо помощи врачебной отговорки, громкий смех.
Нас закрыли по баракам, унижают, многих бьют.
Если люди не помогут, понемногу нас убьют.
На законы и на право палачи давно плюют.

О поэтическом преувеличении тут говорить не приходится. «В этом СИЗО действительно чудовищные условия, — комментирует Михаил Зломнов. — В камере 3/6, где содержался Павел, сгнили ноги у человека, в декабре он умер».

Руки, ноги мне ломали, печень, почки отбивали,
На цепи меня таскали и в концлагере держали.
[…] всей толпой меня пытали, наслаждались палачи.

Это из другого стихотворения на том же листочке. Ни первое, ни второе не вдохновили следствие на проверку соответствия изложенного правде жизни. В дело пошло третье, озаглавленное «О ФСБ». В скобочках Павел приводит свою расшифровку приведенной аббревиатуры: «фашистская садистская банда». Но у чекистов как будто и сомнений не возникло принять посвящение на свой счет.

Возле заглавия пометка — «Архангельск». И начинается это стихотворение с утверждения «нет тут в этом терроризма, это акт борьбы с фашизмом». То, что автор подразумевает под проявлениями последнего, раскрывается в следующих строках — где говорится, что исполнитель этого акта «пожертвовал собой» и его хорошо поймут те, кого «пытали, убивали, разоряли, бизнес подло отжимали».

Юрий Новолодский полагает абсурдным усматривать призыв к оправданию терроризма там, где прямо заявляется, что в описанном событии терроризма нет. «Человек пишет о своем опыте, он не оправдывает терроризм, а дает личностную оценку», — убежден юрист.

Сам Павел, как сообщили его адвокаты, утверждает, что написанное он не декламировал. Обвинение в обратном строится исключительно на показаниях его сокамерников. О том, как эти показания добывались, Андрею Зломнову рассказал один из его подзащитных, содержавшийся тогда же в той же камере:

«Всех поголовно вызывал майор Алексей Зык. Тот самый, что руководил задержанием Павла, сопровождавшимся пытками, — по нему прыгали, отбили почки, продавливали барабанную перепонку… И это тот самый Зык, что потом на протяжении нескольких месяцев склонял свидетеля к оговору Павла. Есть аудиозаписи этих разговоров. И есть видео, где этот свидетель (сам бывший сотрудник ФСБ) подтверждает все то, что зафиксировано и в его адвокатском опросе, который мы приложили к заявлению в следственный комитет. Узнав о начатой СК проверке, майор Зык и стал формировать «базу» для нового обвинения против Павла. Со слов содержавшегося вместе с ним моего доверителя, из всех опрошенных Зыком сокамерников нужные показания дали пять человек — это так называемый «Кремль», что верховодит в камере. Уголовники с тремя-пятью судимостями по очень серьезным статьям, включая убийство».

Член ОКН Петербурга Яна Теплицкая обратила внимание на еще один эпизод, совпавший по времени с началом изготовления дела о публичном оправдании терроризма. В декабре, при посещении Павла в тюремной больнице, он рассказал правозащитникам, что его перевозили те же сотрудники ФСБ, которые истязали в микроавтобусе при задержании.

И на этот раз пытались спровоцировать на какие-то двусмысленные разговоры (под запись скрытой камерой), спрашивали, например: а вот если дать тебе пистолет, скажи, ты нас перестреляешь?

Виолетта Волкова отмечает, что теперь обвинение Павла обрастает все новым опасным «мясом»: к оружию добавляется террористическая статья, а попутно подтягивается еще и «политика» — Крым с Донбассом.

Ранее, на суде по избранию Зломнову меры пресечения, представитель следствия уже доложил о показаниях некоего засекреченного свидетеля, поведавшего о якобы высказанном Павлом намерении сбежать на Украину для участия в боевых действиях против «ЛНР» и «ДНР», чтобы «убивать фээсбэшников» и «русских военных».

Такие приемы Виолетта Волкова охарактеризовала как особый цинизм. Напомнив, что двоюродный брат Павла, «которого он просто боготворил, всегда им восхищался», погиб в Чечне в 2000 году. Как было сказано в направленном родным сообщении командования, «при героическом исполнении своего долга».

«Это уже не единичные случаи, это тенденция: к адвокатам применяют прямое насилие, заявляя потом, будто это они применили насилие к силовикам, — напомнил Юрий Новолодский. — Если адвокаты профессионально берутся собирать доказательства, способные разрушить обвинительный конструкт, — уголовные дела возбуждают против них самих. И нам, представителям гражданского общества в казематах следственно-обвинительной власти, сегодня чрезвычайно нужна поддержка СМИ. Беря под свою защиту семью Зломновых, мы не должны ограничиваться только этой историей, потому что это уже система, а не отдельные эпизоды».