Организации — заявители в Европейский суд, пострадавшие от закона об иностранных агентах, ответили правительству

Заявители — 61 некоммерческая организация. Обзервации подготовили юристы заявителей: Правозащитного центра «Мемориал», «Агоры» и пр.

Первая жалоба была подана 6 февраля 2013 года от имени 11 организаций. Позднее было подано еще 48 жалоб. Заявители утверждают, что правительство нарушило статьи 10 (свобода выражения мнения), 11 (свобода собраний и объединений), 14 (запрещение дискриминации) и 18 (пределы использования ограничений в отношении прав) Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

В обзервациях приведены дополнительные подтверждения того, что закон губительно сказывается на состоянии российских НКО. Его применение привело к новым, зачастую неоднократным и высоким штрафам, существенным финансовым затратам, дополнительным ограничениям деятельности и невозможности взаимодействия с государством. Многие НКО были ликвидированы или были вынуждены самоликвидироваться. Попытки оспаривания включения в реестр ни в одном случае не имели успеха.

Представители организаций подробно комментируют меморандум Правительства по сути жалобы.

Так, государство-ответчик указало, что жалобы нескольких организаций, не попавших в реестр, не могут быть признаны приемлемыми. Это неверно, поскольку эти организации сохраняют статус жертвы — они находятся под угрозой включения в реестр и применения к ним санкций.

В своем меморандуме правительство написало, что российское законодательство об НКО соответствует зарубежной практике и международным стандартам. Однако выводы правительства основаны на неверной и намеренно искаженной информации относительно особого регулирования статуса НКО, получающих иностранное финансирование.

В обзервациях заявители указывают, что закон об НКО — иностранных агентах не соответствует требованию «качества закона» по смыслу Конвенции.

Определения терминов закона — «иностранный агент», «политическая деятельность» и «иностранное финансирование» — не является четко определенными. Как показывает практика, получение даже символической суммы, косвенной выгоды или даже отказ организации от предложенных денег рассматривается как «иностранное» финансирование. К «политической» закон относит любую деятельность, имеющую общественный резонанс и способную воздействовать на общественное мнение. Российские НКО не могут принять разумных мер для избежания внесения их в реестр «иностранных агентов», если они получают иностранные деньги.

Требование к маркировке материалов также не прописано достаточно четко, что приводит к произвольному применению этой нормы.

В отдельном разделе заявители обосновывают позицию, что закон и его применение не соответствуют требованию необходимости в демократическом обществе, как обязательного условия правомерности ограничения права на свободу слова и объединения.

Правительство в своем меморандуме отметило, что закон об «иностранных агентах» необходим для контроля над финансированием НКО и повышения прозрачности их деятельности в интересах общества.

Однако для достижения этих целей не было необходимости использовать стигматизирующий термин «иностранный агент» и создавать специальный реестр, формально и фактически ограничивать возможность получать иностранное финансирование, вводить многочисленные формальные требования по маркировке, бухучету, аудиту и особому предоставлению отчетности.

Помимо этого, санкции за несоблюдение закона непропорционально высоки и не соответствуют финансовому положению НКО.

Закон нарушает запрет дискриминации по смыслу статьи 14 Конвенции. Во-первых, в связи с чрезмерными ограничениями в отношении НКО, получающих иностранное финансирование, по сравнению с организациями, не получающим такового. Во-вторых, в связи с тем, что многие НКО не имеют возможности получать финансирование своей деятельности в России (экологические, правозащитные, ЛГБТ). В-третьих, в связи с целенаправленным применением ограничений к тем НКО, которые критикуют политику властей.

В обзервациях заявители также доказывают, что «реальной целью принятия закона… было не повышение прозрачности деятельности НКО, как утверждает правительство, а подавление общественной активности организаций, критикующих власти, за счет лишения их финансовых источников своей деятельности. Следовательно, официально декларируемая властями цель ограничения свободы слова и ассоциации отличается от истинной цели подавления инакомыслия, что является нарушением статьи 18 Конвенции».