Берсункаева против России (№ 27233/03) - решение о приемлемости

Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая 10 июля 2007 г. Палатой в следующем составе:

г-н Х. Л. Родзакис, председатель,
г-н А. Ковлер,
г-жа Э.Штайнер,
г-н К. Гаджиев,
г-н Д. Шпильман,
г-н C.Э. Йебенс,
г-н Дж. Малинверни,
в присутствии г-на С. Нильсена, секретаря секции

рассмотрев вышеупомянутую жалобу, поданную в Европейский Суд по правам человека 10 июля 2003 г,
приняв во внимание решение о предоставлении приоритетного рассмотрения вышеупомянутой жалобы в соответствии с Правилом 41 Регламента Суда,
приняв во внимание замечания, представленные правительством-ответчиком, и ответные замечания, представленные заявителем, посовещавшись, постановил следующее:

Факты

Заявительницей по делу является г-жа Раиса Шамаевна Берсункаева, гражданка России 1954 г. р., проживающая в г. Урус-Мартан (Чечня). Ее интересы представляют в Суде юристы Правозащитного центра «Мемориал» (г. Москва) и Европейского центра защиты прав человека (г. Лондон). Российскую Федерацию («правительство») представляет г-н П. Лаптев, бывший представитель Российской Федерации в Европейском Суде по правам человека.

А. Обстоятельства дела

Обстоятельства дела, представленные сторонами, могут быть обобщены следующим образом.

В рассматриваемое время заявительница работала в администрации Урус-Мартановского района и проживала в квартире в многоэтажном доме в Урус-Мартане. У нее был сын, г-н Артур Берсункаев 1979 г. р., который проживал в то время с деверем заявительницы, г-ном Айнди Берсункаевым, и семьей последнего в частном доме по ул. Партизанская, д. 51, г. Урус-Мартан.

1.Задержание Артура Берсункаева

а) Версия заявительницы

Заявительница не присутствовала при аресте своего сына, и ее изложение основывается на заявлениях ее деверя и его жены, г-жи Лайлы Цугаевой.

Около 4 часов утра 13 июня 2001 г. несколько человек пришли к дому номер 51 по улице Партизанской и попытались взломать дверь. Когда госпожа Цугаева открыла дверь, в дом вошло около шести человек. Они были одеты в камуфляжные формы, маски, имели при себе автоматы и портативные передатчики.

Вошедшие не представились и не предъявили никаких уполномочивающих их действия документов. Они заперли госпожу Цугаеву в одной из комнат и приказали деверю и сыну заявительницы лечь на пол. Мужчины избили Айнди и Артура Берсункаевых автоматами, после чего связали руки последнего и заклеили ему рот и глаза клейкой лентой. Предположительно, сын заявительницы потерял сознание, и военные облили его лицо водой, чтобы он пришел в себя.

Военные допросили сына и деверя заявительницы, при этом задавали вопросы с большой скоростью. Они осведомились, являлись ли родствениками Айнди и Артур Берсункаевы, затем потребовали, чтобы деверь заявителя признался и показал, где он прячет оружие и почему он укрывает терористов. Айнди Берсункаев ответил, что он является дядей Артура, что у него нет оружия и он никогда не укрывал терористов. Он также заявил, что только он, его семья и племянник живут в этом доме.

Военные обыскали дом, и нашли старое охотничье ружье Айнди Берсункаева, которое было сломано и не пригодно для использования. Они конфисковали винтовку без предъявления соответствующих документов. После чего офицер, командовавший группой, сказал Айнди Берсункаеву что они пришли не по тому адресу и уходят. Деверю заявительницы разрешили пойти в свою комнату и одеться. Когда он вернулся, его племянника там не было.

Один из солдат заглянул в комнату, где была заперта Лайла Цугаева, и спросил ее, приходится ли она родственницей Айнди и Артуру Берсункаевым. Когда она ответила, солдат сказал ей, что они не заберут с собой её мужа, а заберут Артура Берсункаева.

После чего командовавший офицер приказал своей группе уходить, заявив, что они «ошиблись» и «не будут задерживать всех подряд». Офицер также приказал Айнди Берсункаеву оставаться в доме в течение 10 минут после ухода военных, пригрозив, что в противном случае снайпер его застрелит. Несмотря на это, деверь заявительницы попытался пойти за военными, и они пригрозили ему оружием. Он вернулся в дом и увидел, что сын заявительницы исчез. Айнди Берсункаев выбежал на улицу, однако военные уже ушли. Позднее, в тот же день, деверь заявительницы говорил с некоторыми из соседей, которые сказали, что они видели автомобиль «Урал» и БТР, стоявшие на улице Партизанская, а также двоих военных, заставивших Артура Берсункаева сесть в БТР.

С тех пор родственники Артура Берсункаева не получали о нем никаких известий.

Согласно показаниям деверя заявительницы и его жены, люди, ворвавшиеся в их дом, были военнослужащими федеральных войск, так как они говорили по-русски без акцента и имели в распоряжении военные машины, включая БТР. Заявительница также представила свидетельские показания одного из соседей деверя, который подтвердил, что он видел российских военнослужащих на военных машинах на улице Партизанской в ночь инцидента.

б) Версия правительства

По версии правительства, 13 июня 2001 г., в ночное время, «неустановленные люди в масках и камуфляжной форме, вооруженные автоматическим оружием, похитили г-на А. Берсункаева из его дома. Местонахождение последнего неизвестно».

2. Поиски Артура Берсункаева заявительницей.

13 июля 2001 г. в 5.45 утра деверь заявительницы пришел к ней в квартиру и рассказал ей о задержании её сына. Они сразу пошли в дом одного из сотрудников Урус-Мартановской администрации и попросили о помощи. Последний ответил, что еще рано, и посоветовал заявительнице подождать до 9 утра.

Заявительница также ходила домой к заместителю главы администрации Урус-Мартана, который также предложил им подождать до начала рабочего дня.

В 9 утра заявительница пришла в администрацию Урус-Мартана, беседовала с главой администрации, сообщив об обстоятельствах исчезновения ее сына, и просила о содействии. По версии заявительницы, последний не дал ей однозначного ответа.

Позже заявительница обратилась к заместителю главы администрации Урус-Мартана. Последний позвонил во временный отдел внутренних дел Урус-Мартановского района (ВОВД Урус-Мартана) и запросил сведения о сыне заявительницы. В ВОВД Урус-Мартана подтвердили, что в ночь 13 июня 2001 г. двенадцать человек, в том числе Артур Берсункаев, были задержаны и в настоящий момент содержатся в Урус- Мартановском отделе Управления Федеральной службы безопасности РФ по Чеченской Республике (Урус-Мартановский отдел ФСБ). Заявительница также лично обратилась к военному коменданту Урус-Мартановского района. Она заявила, что арест её сына был незаконным, что он никогда не участвовал в военных операциях, а во время военных действий в Чечне в 1994-1996 и 1999-2000 годах их семья покинула Чечню и вернулась только в июне 2000 г. По словам заявительницы, военный комендант подтвердил, что её сын был задержан, а также заявил, что это задержание планировалось в течение недели. После этого он заверил заявительницу, что дело прояснится.

По словам заявительницы, на протяжении последующих трех дней различные чиновники из администрации Урус-Мартана давали повторные подтверждения того, что Артур Берсункаев содержится в Урус- Мартановском отделе Управления Федеральной службы безопасности РФ и будет освобожден после проверки.

15 июля 2001 г. начальник одного из департаментов администрации Урус-Мартана сказал заявительнице, что её сын будет освобожден на следующий день и доставлен домой, но она должна будет увезти его из города. Однако Артур Берсункаев не был освобожден и, судя по всему, исчез.

После 15 июня 2001 г., в ответ на повторные запросы заявительницы, чиновники администрации Урус-Мартана отказывались от своих предыдущих утверждений и утверждали, что не располагают никакой информацией об Артуре Берсункаеве. По словам заявительницы, она несколько раз пробовала лично обратиться к военному коменданту Урус-Мартановского района, однако последний лишь предложил ей подать письменные запросы, которые остались без ответа.

По утверждению заявительницы, через неделю после задержания сына она опять говорила с начальником администрации Урус-Мартана. Последний сказал ей, что перед задержанием Артура Берсункаева видели беседующим с одним из родственников бывшего начальника администрации, который занимал эту должность во время правления бывшего президента Чечни Аслана Масхадова.

С 13 июля 2001 г. заявительница повторно обращалась лично и письменно в различные общественные организации, включая органы прокуратуры различных уровней, районных и региональных комендантов, местные и региональные административные органы Чечни, ФСБ России, к полномочному представителю Президента РФ в Южном федеральном округе, к специальному представителю Президента Российской Федерации по соблюдению прав и свобод человека в Чеченской Республике и к Президенту России. В письмах к властям заявительница ссылалась на факты задержания её сына и просила о помощи и о предоставлении ей информации о расследовании. Большинство этих просьб осталось без ответа, а на остальные были получены лишь формальные ответы, в которых говорилось, что её запросы были переданы в различные отделы прокуратуры «для изучения».

3. Официальное расследование

28 июля 2001 г. Урус-Мартановское отделение прокуратуры возбудило уголовное следствие по факту исчезновения Артура Берсункаева по статье 126 (2) Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение двух или более человек вооруженной группой). Делу был присвоен номер 25082.

21 августа 2001 г. прокуратура Чеченской Республики направила жалобу заявительницы относительно похищения её сына в Урус-Мартановскую прокуратуру для расследования .

29 августа 2001 г. Полномочный представитель Президента РФ в Южном федеральном округе направил заявление заявительницы в прокуратуру республики.

19 июня 2002 г. заявительница потребовала от прокуратуры Урус-Мартана предоставить ей статус потерпевшей по данному делу и информировать ее о ходе следствия по делу № 25082. По её утверждению, эта просьба осталась без ответа.

По словам заявительницы, в начале октября 2002 г. она получила доступ к материалам дела № 25082, где нашла письмо, датированное 15 июня 2001 г. В этом письме следователь Урус-Мартановского отделения ФСБ обратился к начальнику ВОВД Урус-Мартана назначить экспертизу пистолета и патронов, которые были конфискованы у Артура Берсункаева.

2 октября 2002 г. заявительница обратилась с просьбой о замене следователя за его неспособность выполнять следственные действия и информировать её о ходе дела. Требование заявительницы было отклонено.

17 декабря 2002 г. Ростовское управление ФСБ сообщило заявительнице о том, что ее жалоба была направлена в Управление ФСБ по Чечне.

В своем письме от 16 января 2003 г. ФСБ РФ указало, что Урус-Мартанское отделение ФСБ не задерживало Артура Берсункаева 13 июня 2001 г. и не производило в его отношении никаких следственных действий. Что касается упомянутого заявительницей письма от 15 июня 2001 г., подписанного сотрудником ФСБ, то ФСБ России посоветовало ей обратиться с вопросами по этому поводу в Урус-Мартанскую прокуратуру.

22 января 2003 г. начальник Урус-Мартанского отделения ФСБ сообщил заявительнице, что его подчиненные не арестовывали ее сына, не проводили никаких акций в Урус-Мартане ночью 13 июня 2001 г. и не располагают информацией о местонахождении Артура Берсункаева. Он также сообщил, что следователь, за чьей подписью было отправлено письмо от 15 июня 2001 г., уволился со службы и поэтому было невозможно установить, действительно ли он отдавал распоряжение о проведении экспертизы пистолета, предположительно изъятого у ее сына.

В письмо от 12 февраля 2003 г. Урус-Мартанское отделение ФСБ вновь проинформировало заявительницу о том, что его сотрудники не задерживали ее сына и не возбуждали в отношении его уголовного дела. Далее в письме говорилось, что 7 июня 2001 г. Артур Берсункаев добровольно принес данный пистолет, который был впоследствии направлен на экспертизу, в результате которой следователь, ведший дело, принял решение не возбуждать уголовного дела против сына заявительницы. По словам заявительницы, 7 июня 2001 г. ее сын весь день провел дома и в Урус-Мартанское отделение ФСБ не ходил.

14 марта 2003 г. республиканская прокуратура уведомила заявительницу о том, что следствие по уголовному делу № 25082, возбужденному 28 июня 2001 г., было приостановлено 15 января 2003 г. на основании невозможности установить личность виновных, и возобновлено 25 февраля 2003 г. Срок предварительного расследования был продлен до 25 марта 2003 г.

14 марта 2003 г. республиканская прокуратура уведомила заявительницу о том, что следствие по уголовному делу № 25082 было возобновлено, однако виновные до сих пор не установлены. Далее в письме говорилось, что прокуратура не обладает полномочиями на розыск пропавших лиц, поскольку это входит в задачу милиции, и поэтому заявительнице следует обращаться с просьбами об установлении местонахождения ее сына в Урус-Мартанское ВОВД.

23 мая 2003 г. республиканская прокуратура в ответ на запрос заявительницы уведомила ее, что 14 февраля 2002 г. уголовное дело № 25082, возбужденное по факту похищения ее сына, было объединено с двумя другими уголовными делами, и ему был присвоен номер 24071. В ту же дату следствие по уголовному делу было приостановлено в силу невозможности установить личность предполагаемых преступников. 22 мая 2003 г. уголовное разбирательство было возобновлено, и в настоящее время ведутся следствие и розыск Артура Берсункаева и виновных.

12 августа 2003 г. Управление Генеральной Прокуратуры РФ в Южном федеральном округе перенаправило жалобу заявительницы в республиканскую прокуратуру, которая посоветовала заявительнице обратиться в Урус-Мартанскую прокуратуру.

Решением Урус-Мартанской прокуратуры от 18 сентября 2003 г. заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу № 25082, возбужденному в связи с похищением ее сына Артура Берсункаева «неустановленными лицами, одетыми в камуфляжную униформу и маски и вооруженными автоматическим огнестрельным оружием».

9 июля 2004 г. военная прокуратура - военной части № 20102 сообщила заявительнице, что факт причастности военнослужащих федеральных сил к задержанию или похищению ее сына не был установлен.

6 августа 2004 г. заявительница обратилась в Урус-Мартанскую прокуратуру с просьбой об ознакомлении с материалами уголовного дела по факту похищения ее сына.

9 августа 2004 г. Урус-Мартанская прокуратура отказала в удовлетворении просьбы заявительницы, заявив, что в соответствии с нормами национального законодательства она имеет право на ознакомлении дела только по окончании предварительного следствия, а также, что в настоящее время следствие по факту похищения Артура Берсункаева приостановлено в силу невозможности установить виновных.

19 мая 2005 г. заявительница обратилась в Урус-Мартанскую прокуратуру с просьбой возобновить следствие по уголовному делу № 25082 и позволить ей ознакомиться с материалами дела.

2 июня 2005 г. Урус-Мартанская прокуратура отказала в удовлетворении просьбы заявительницы в письме, аналогичном письму от 9 августа 2004 г.

Правительство в своих меморандумах, датированных 4 октября и 3 ноября 2005 г., заявило, со ссылкой на информацию, полученную от Генеральной Прокуратуры, что письменная жалоба заявительницы по факту похищения ее сына была получена Урус-Мартанской прокуратурой 25 июня 2001 г., а уголовное дело по факту данного похищения было возбуждено 28 июня 2001 г. по ст. 126 УК РФ (похищение). С тех пор дело приостанавливалось и возобновлялось десять раз, однако виновных до сих пор установить не удалось. В последний раз следствие было возобновлено 22 октября 2005 г.

Согласно утверждениям правительства, следственные органы присвоили заявительнице статус потерпевшей в неназванную дату и допрашивали ее 30 июня и 18 октября 2001 г. Заявительница утверждала, что после ареста ее сына она узнала от главы местной администрации, что он содержался в Урус-Мартанском отделении ФСБ и что его должны были освободить через три дня. Она также разговаривала с представителем военного командования Г., который сказал, что ее сына забрали сотрудники ФСБ. Г. также заявил, что «они некоторое время охотились за Артуром Берсункаевым и наконец его поймали». Позднее официальные лица отрицали, что вообще когда-либо задерживали ее сына.

Кроме заявительницы, следственные органы допросили еще по меньшей мере восемь свидетелей, в том числе родственников и соседей заявительницы, а также ряд государственных служащих, работавших в Чеченской республике во время данных событий. Свидетели в основном были допрошены в 2003-2005 годах. Родственники заявительницы подтвердили обстоятельства ареста Артура Берсункаева. Начальник Урус-Мартанского отделения ФСБ К. указал, что с апреля 2001 г. он знал Артура Берсункаева как активного члена незаконных вооруженных формирований, который участвовал в закладке мин и обстреле колонн федеральных сил. По словам К., 18 апреля 2001 г. сын заявительницы, вооруженный пистолетом и гранатой, участвовал в вооруженном столкновении на территории Урус-Мартанской больницы, однако схватить его не удалось. После этого власти связались с его родителями и попросили их уговорить Артура Берсункаева выйти из незаконных вооруженных формирований, и «это принесло положительные результаты». По словам К., Урус-Мартанское отделение ФСБ не задерживало сына заявительницы, а сам К. не располагает информацией о том, какие государственные органы могли его задержать.

Согласно объяснениям, представленным правительством, глава Урус-Мартанской администрации Я. сообщил, что он узнал о задержании Артура Берсункаева от служащих администрации и не был свидетелем разговора заявительницы с военным командующим Г. Заместитель главы Урус-Мартанской администрации сообщил во время допроса, что 13 июня 2001 г. заявительница проинформировала его об аресте ее сына и попросила его о помощи. В тот же день он позвонил в военное командование и дежурный офицер подтвердил, что Артур Берсункаев действительно был задержан, однако на следующий день командующий Г. опроверг эту информацию. А., старший следователь Управления ФСБ по Чечне, работавший во время событий в Урус-Мартане, на допросе показал, что 7 июня 2001 г. командующий Г. обратился к нему за помощью в официальной регистрации факта добровольной сдачи пистолета Артуром Берсункаевым. А. произвел необходимые процессуальные действия с этой целью и принял решение не возбуждать уголовного дела в отношении сына заявительницы. По словам А., процессуальных решений о лишении сына заявительницы свободы не принималось. Согласно утверждениям правительства, допросить командующего Г. было невозможно, поскольку он был убит во время террористической атаки 29 ноября 2001 г.

По словам правительства, следствие получило информацию, что пистолет был изъят у Артура Берсункаева до его исчезновения и 15 июня 2001 г. был направлен на экспертизу в Урус-Мартанское ВОВД. Эксперты исследовали пистолет 17 июня 2001 и составили заключение, согласно которому пистолет и патроны калибра 9 мм были в исправном состоянии.

Также правительство сослалось на утверждения старших офицеров правоохранительных органов Урус-Мартанского или близлежащих районов, военного командования Урус-Мартанского района и Урус-Мартанского отделения ФСБ, согласно которым их сотрудники не возбуждали уголовного дела против сына заявительницы, не задерживали его и не располагают информацией о его местонахождении. Сын заявительницы не содержался в учреждениях предварительного заключения в Чеченской республике или соседних регионах.

Наконец, правительство заявило, что следственные органы несколько раз обращались с запросом в районные прокуратуры Чеченской республики и в военную прокуратуру воинской части № 20101 принять необходимые меры с целью установления местонахождения Артура Берсункаева, однако до настоящего времени он остается пропавшим без вести.

Несмотря на две просьбы Суда, правительство отказалось предоставить копию всех материалов следствия по делу № 25082, указав, со ссылкой на информации, полученную от Генеральной Прокуратуры, что следствие еще не завершено и раскрытие документов явилось бы нарушением ст. 161 Уголовно-процессуального кодекса, поскольку в деле содержится информация военного характера и личные данные свидетелей.

Правительство представило лишь несколько документов, а именно:

• процессуальное решение от 28 июня 2001 г. о возбуждении уголовного дела по факту исчезновения Артура Берсункаева;
• процессуальные решения о приостановлении и возобновлении следствия по делу № 25082;
• решения следователей о ведении дела № 25082;
• письма, информирующие заявительницу о приостановлении и возобновлении следствия по уголовному делу № 25082.

В то же время правительство предложило делегации Суда ознакомиться с материалами дела по месту предварительного следствия, за исключением «тех документов, [в которых раскрываются военная информация и личные данные свидетелей], и без права снимать копии или передавать подробности другим лицам.

4. Разбирательство в отношении должностных лиц

(а) Жалоба заявительницы на задержание ее сына

31 декабря 2002 г. заявительница подала жалобу против должностных лиц Урус-Мартанского отделения ФСБ в Урус-Мартанский городской суд (далее «городской суд»). Она утверждала, что ее сын исчез после того, как был арестован сотрудниками ФСБ, ссылаясь на письмо от 15 июня 2001 г. в поддержку этого утверждения. Заявительница пыталась добиться установления местонахождения ее сына и его освобождения.

3 марта 2003 г. заявительница снова обратилась в Верховный Суд Чеченской Республики с жалобой на незаконное задержание ее сына и отказгородского суда рассмотреть ее жалобу от 31 декабря 2002 года.

19 марта 2003 г. Верховный Суд Чеченской Республики передал ее жалобу в городской суд.

16 марта 2003 г. городской суд отказал в удовлетворении жалобы заявительницы против сотрудников Урус-Мартановского отдела ФСБ, сославшись на отсутствие доказательств их участия в похищении сына заявительницы.

21 апреля 2004 г. Верховный Суд Чеченской республики, рассмотрев кассационную жалобу заявительницы, оставил в силе решение суда первой инстанции.

(b) Жалобы заявительницы на прокуратуру Урус-Мартана

6 июля 2005 года заявительница обратилась в городской суд с жалобой на отказ органов предварительного следствия разрешить ей ознакомление с ходом расследования по факту исчезновения ее сына и снятия копий с соответствующих документов. Она также обжаловала решение о приостановлении расследования и подала жалобу на то, что следственные органы не провели необходимых действий по раскрытию преступления.

Решением от 1 августа 2005 г. городской суд частично удовлетворил жалобу заявительницы и предписал прокуратуре Урус-Мартана предоставить заявительнице доступ к делу. Он также отметил, что расследование уголовного дела № 25082 было возобновлено 19 июля 2005 года.

17 октября 2005 г. заявительница вновь обратилась в городской суд с иском против действий следователя, ведущего дело, который запретил ей снимать копии с документов, находящихся в деле, и даже делать выписки из него.

11 ноября 2005 г. городской суд отклонил жалобу заявительницы.

16 ноября 2005 г. заявительница обжаловала решение городского суда. Результат обжалования неясен.

5. Доступ заявительницы к материалам следствия по уголовному делу.

13 и 14 декабря 2005 г. в соответствии с решением городского суда от 1 августа 2005 г. заявительнице был разрешен доступ к материалам уголовного дела № 25082. Ей было запрещено снимать ксерокопии или делать выписки из дела, однако ей удалось запомнить содержание некоторых документов.

По словам заявительницы, уголовное дело состоит из 300 страниц. Нумерация некоторых страниц была изменена. В частности, номер страницы 135 был изменен на 130, а номер страницы 156 - на 143.

При изучении уголовного дела заявительнице попалось несколько документов, которые, по ее мнению, подтверждают причастность российских силовых структур к исчезновению ее сына. В частности, в письме от 15 июня 2001 г. следователь Урус-Мартановского отдела ФСБ просил главу Урус-Мартановского ВОВД отдать распоряжение о проведении экспертизы пистолета и патронов, которые были изъяты у Артура Берсункаева.

Экспертный отдел Урус-Мартановского ВОВД ответил 16 июня 2001, что пистолет и патроны в количестве 16 штук были исправны и пригодны к использованию, а пули и патроны, изъятые с места преступлений, совершенных в Урус-Мартане, которые остались нераскрытыми, не были выпущены из вышеупомянутого пистолета. Эксперты также утверждали, что представлялось невозможным установить, производились ли выстрелы из данного пистолета, поскольку у экспертов не было в наличии необходимых химических соединений.

В письме от 6 ноября 2001 г. заместитель прокурора Чеченской Республики запросил у главы Управления ФСБ по Чечне дело по факту похищения сына заявительницы, утверждая, что «факт причастности Урус-Мартановского отдела ФСБ к похищению Артура Берсункаева установлен».

Заявительнице также попалось несколько свидетельских показаний. В частности, заместитель начальника Урус-Мартановского отдела ФСБ г-н К. показал, что сын заявительницы являлся членом незаконных вооруженных формирований, участвовал в террористических актах и закладывал мины. Заместитель главы Урус-Мартановской администрации показал, что он говорил с военным комендантом Г., пытаясь помочь заявительнице найти ее сына. Сначала комендант подтвердил факт задержания Артура Берсункаева, но на следующий день отказался от своего заявления. Один из соседей деверя заявительницы показал, что он видел российских военнослужащих и военные машины поблизости от ул. Партизанская. Еще один сосед показал, что он видел военную машину «Урал» возле своего дома вечером 12 июня 2001.

Согласно расшифровке интервью с бывшим следователем Урус-Мартановского отдела ФСБ, г. А., 17 июня 2001 он принял решение прекратить следствие по уголовному делу против сына заявительницы, поскольку тот добровольно сдал пистолет. Г-н А. показал, что он не видел Артура Берсункаева лично и не изымал у него пистолет, а только помог военному коменданту Г. составить протокол, подтверждающий сдачу пистолета. Господин А. также показал, что все необходимые материалы в связи с вышеупомянутым были взяты военным комендантом Г. По показаниям г-на А., решение о лишении свободы сына заявительницы не принималось.

По утверждению заявительницы, следователь, ведущий дело, неоднократно спрашивал у ряда свидетелей, включая сотрудников местной администрации, участвовал ли Артур Берсункаев в незаконных боевых действиях. Все свидетели подтвердили, что они никогда не слышали о том, что сын заявительницы участвовал в подобных действиях.

Заявительница также обнаружила в деле два письма с приглашением командиру военного подразделения Г. явиться на допрос в Урус-Мартановскую прокуратуру. На одном из писем имелась надпись, сделанная от руки и подписанная Г., что «он не является свидетелем». По словам заявительницы, представляется, что господин Г. так и не был допрошен, поскольку она не видела никаких документов, в которых бы сообщалось о его допросе.

Она также утверждает, что в деле не содержалось подтверждений того, что следственные органы предприняли какие-либо попытки по допросу сослуживцев командира военного подразделения или сотрудников отдела ФСБ, за исключением двух офицеров. Она не видела каких-либо документов, указывающих, что следователи попытались установить, какому военному подразделению в Урус-Мартане принадлежали БТР, армейские машины марки «Урал» и «УАЗ», и где находились эти машины во время инцидента с сыном заявительницы.

По словам заявительницы, в конце 2005 г. следователи не предприняли никаких надлежащих действий за исключением допроса одного свидетеля. Документы, относящиеся к указанному периоду, являются стандартными письмами из прокуратуры с просьбами об ускорении поисков сына заявительницы и стандартными ответами из районного отдела внутренних дел, сообщающими, что поиски производятся.

И, наконец, заявительница утверждает, что она не видела в деле никаких документов, которые раскрывали бы государственные тайны или военную информацию.

В. Соответствующее внутригосударственное законодательство

До 1 июля 2002 г. производство по уголовным делам регулировалось Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР 1960 г. 1 июля 2002 г. старый кодекс был заменен Уголовно-процессуальным кодексом РФ (УПК).

Статья 161 нового УПК гласит, что данные предварительного расследования не подлежат разглашению. Часть 3 той же статьи гласит, что данные предварительного расследования могут быть преданы гласности с разрешения прокурора или следователя, но лишь постольку, поскольку это не нарушает права и законные интересы участников уголовного судопроизводства и не противоречит интересам предварительного следствия. Огласка данных о личной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия запрещена.

Жалобы

1. Заявительница жалуется по ст. 2 Конвенции на нарушение права на жизнь в отношении ее сына, Артура Берсункаева. Она утверждает, что обстоятельства его исчезновения и длительный период, в течение которого невозможно было установить его местонахождение, указывают на то, что Артур Берсункаев был убит представителями федеральных сил. Заявительница также жалуется на непроведение эффективного расследования по факту исчезновения ее сына.

2. Заявительница ссылается на ст. 3 Конвенции, утверждая, что ее сын был избит в момент ареста и у нее есть серьезные основания предполагать, что он был подвергнут пыткам и бесчеловечному обращению под стражей. Она также жалуется на то, что не было произведено эффективного расследования этого инцидента. В этой же части заявительница также утверждает, что она перенесла серьезные страдания и расстройство в связи с исчезновением ее сына и в связи с тем, что Правительство не смогло провести тщательное расследование этого инцидента.

3. Заявительница также жалуется, что положения статьи 5 в целом, касающиеся законности задержания и гарантий против произвола, были нарушены в отношении ее сына.

4. Заявительница также утверждает, что у нее не было эффективных средств правовой защиты в отношении ее жалоб по статьям 2,3 и 5, в нарушение положений статьи 13 Конвенции.

5. И наконец, в своих замечаниях заявительница утверждает, что отказ правительства предоставить материалы уголовного дела № 25082 нарушает обязательства государства-ответчика по статьям 34 и 38 § 1 (а) Конвенции.

Вопросы права

Заявительница обратилась с вышеуказанными жалобами, опираясь на статьи 2,3,5 и 13 Конвенции, которые, в части, относящейся к данному делу, гласят следующее:

Статья 2

1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа.

Статья 3

Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию.

Статья 5

1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

.......................

c ) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

.........................

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c " пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию.

Статья 13

Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве.

А. Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты

1. Объяснения сторон

Правительство утверждало, что настоящая жалоба должна быть признана неприемлемой в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты, указывая, что все еще продолжается расследование похищения сына заявительницы.

Заявительница возразила, что правительством не было указано, какое именно внутригосударственное средство правовой защиты не было ею исчерпано. Она также заявила, что аргумент правительства относительно того, что расследование продолжается, относится к существу настоящего дела, а не к вопросу о его приемлемости.

2. Оценка Суда

Суд считает, что вопрос исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты настолько тесно связан с существом дела, что не представляется возможным разрешить его на настоящей стадии судопроизводства.

Таким образом, Суд решает соединить это возражение с рассмотрением дела по существу.

Б. Относительно существа жалобы

1. Объяснения сторон

(а) Правительство

Со ссылкой на информацию, предоставленную Генеральной Прокуратурой, правительство утверждало, что российские власти не несут ответственности за действия неустановленных лиц, которые похитили Артура Берсункаева, и что следствием не добыто никаких доказательств того, что представители федеральных силовых структур участвовали в совершении данного преступления. Согласно его объяснениям по этому поводу, члены незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики прибегали к различным методам сокрытия факта своего участия в данных формированиях, а также вербовки новых членов, таким как «намеренное распространение недостоверной информации относительно своего исчезновения из мест постоянного жительства и обвинение федеральных сил в таком исчезновении». Более того, вышеуказанная недостоверная информация также использовалась «представителями международных террористических организаций, лидерами незаконных вооруженных формирований и их эмиссарами за границей с целью пропаганды против государственных органов России». Таким образом, правительство заявляло, что нет оснований утверждать, что право Артура Берсункаева на жизнь, защищаемое ст. 2 Конвенции, было нарушено. Правительство далее заявляло, что расследование исчезновения сына заявительницы соответствовало требованию Конвенции об эффективности, так как были приняты все меры, предусмотренные национальным законодательством для установления виновных лиц.

Правительство указывало, что нет доказательств, подтверждающих, что сын заявительницы подвергался обращению, нарушающему ст. 3 Конвенции, или то, что данное положение было нарушено властями в ходе расследования. Им далее было заявлено, что «материалы уголовного дела не позволяют оценить степень душевного страдания заявительницы», национальными властями не предпринималось каких-либо действий, направленных на «унижение, наказание либо применение пыток» в отношении заявительницы.

Согласно объяснениям правительства, не имеется доказательств, подтверждающих, что сын заявительницы был задержан в нарушение гарантий, предусмотренных в ст. 5 Конвенции. Артур Берсункаев не числился в списках лиц, содержащихся в центрах содержания под стражей.

Правительство также заявляло, что заявительница обладала эффективными средствами правовой защиты, как требуется согласно статье 13 Конвенции, так как она получала мотивированные ответы на все свои запросы и обращения, сделанные в ходе расследования, и имела возможность обращаться в любые государственные органы, включая национальные суды.

(б) Заявительница

Заявительницаница не согласилась с правительством и поддержала свои требования. Она утверждала, что вне разумных сомнений Артур Берсункаев был задержан представителями служб безопасности, данный факт подтвержден заявлениями очевидцев, включая должностных лиц. Она сослалась, в частности, на письмо заместителя прокурора Чеченской Республики от 6 ноября 2001 года, в котором указывалось, что «установлен факт участия Урус-Мартановского отдела ФСБ в похищении Артура Берсункаева», которое она видела в материалах дела № 25082. Заявительница также пояснила, что люди, увезшие ее сына, прибыли ночью во время комендантского часа в нескольких военных транспортных средствах; они были в военной форме и с радиопередатчиками и говорили по-русски без акцента. Она далее подчеркнула, что Артур Берсункаев был задержан при обстоятельствах, опасных для жизни, учитывая широко распространенную практику насильственных исчезновений, пыток и убийств в Чечне в течение данного периода. Таким образом, заявительница утверждала, что, ввиду вышеизложенного и учитывая, что ее сын числится пропавшим без вести в течение более чем четырех лет на момент представления ею своих объяснений, он должен считаться умершим даже в отсутствие каких-либо формальных доказательств, подтверждающих его смерть.

Заявительница далее утверждала, что расследование по настоящему делу не соответствовало требованиям национального законодательства и стандартам, установленным в Конвенции. Она указала, что расследование не начиналось до 28 июня 2001 г., то есть в течение двух недель после ареста и исчезновения ее сына. Более того, в ходе расследования имели место значительные периоды бездействия, в частности, между июнем и октябрем 2001 года и между октябрем 2001 года и мартом 2003 года. Следственные органы не допросили ключевого свидетеля, военнослужащего Г., который затем погиб в ноябре 2001 года, а очевидцы ареста Артура Берсункаева были допрошены только в марте 2003 года. Заявительница далее утверждала, что правительство ссылалось на допросы ряда свидетелей в 2003-2005 годах, но не указало результатов этих допросов либо их влияния на расследование. Расследование не установило личностей тех, кто задерживал сына заявительницы, и государственный орган, который они представляли. На сегодняшний день расследование продолжается в течение нескольких лет, а виновные так и не установлены.

Заявительница также настаивала на том, что Артур Берсункаев подвергался обращению, противоречащему ст. 3 Конвенции, а властями не было проведено тщательное расследование по этому вопросу. Она также утверждала, что она перенесла тяжелые душевные страдания, входящие в предмет регулирования ст. 3 Конвенции, в связи с исчезновением своего сына.

Заявительница утверждала, что задержание ее сына не удовлетворяло ни одному из условий, предусмотренных в статье 5 Конвенции, не имело оснований в национальном законодательстве и не было осуществлено в соответствии с процедурой, установленной законом, либо формально зарегистрировано.

В завершение заявительница ссылалась на статью 13 Конвенции, утверждая, что в ее деле обычно доступные внутригосударственные средства правовой защиты оказались неэффективными.

2. Оценка Суда

Суд считает, в свете объяснений сторон, что настоящая жалоба затрагивает сложные правовые и фактические вопросы, связанные с Конвенцией, решение которых будет зависеть от рассмотрения жалобы по существу. Соответственно, Суд приходит к выводу о том, что жалоба не может быть признана явно необоснованной в значении п.3 статьи 35 Конвенции. Не было установлено иных оснований для признания ее неприемлемой.

По этим основаниям Суд единогласно

Решил объединить с рассмотрением жалобы по существу возражение правительства относительно неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты;

Объявил жалобу приемлемой, не вынося предварительного решения по существу.

Сёрен НИЛЬСЕН,
секретарь

Христос РОДЗАКИС,
председатель