Дело членов УНА-УНСО в Грозном: допрошена очередная потерпевшая

Напомним, что граждане Украины Николай Карпюк и Станислав Клых обвиняются в бандитизме и убийствах в связи с тем, что, будучи членами экстремистской организации «Украинская национальная ассамблея — Украинская народная самооборона» (УНА-УНСО; организация признана экстремистской, ее деятельность запрещена на территории РФ), в конце 1994 - начале 1995 года воевали против российских федеральных сил в составе вооруженных формирований самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерия.

Дело ведет судья Вахит Исмаилов, Станислава Клыха защищает адвокат Марина Дубровина, Николая Карпюка — адвокат Докка Ицлаев. Сторону обвинения представляют прокуроры С.С. Юсупов и С.А. Блинников.

* * *

Заседание 11 февраля 2016 года прошло в отсутствие обвиняемых – Николай Карпюк был удален 28 октября 2015 года "за неоднократные неподчинения распоряжениям судьи", а Станислава Клыха – 8 февраля 2016 года за нарушение порядка в зале заседания.
 

В ходе первой части заседания состоялся допрос по видеоконференцсвязи потерпевших Надежды Тихоновны Артемьевой, Юрия Александровича Никитина, Натальи Владимировны Кравченко.

Потерпевшая Н.Т. Артемьева рассказала, что ее сын, Артемьев Егор Викторович, родившийся 8.08.1975 г. в Челябинской области, был призван на срочную военную службу в 1993 году. Он служил в танковом полку в г. Свердловске, был рядовым, механиком-водителем танка. В декабре 1994 года его направили в Чечню, а в первых числах февраля 1995 года родители получили сообщение из военкомата о его гибели. В документах, которые прислал начальник его части, сказано, что в Грозном в ночь с 31 декабря 1994 г. на 1 января 1995 г. его танк был подбит и весь экипаж погиб. Свидетельство о смерти они не получили.

Потерпевший Юрий Александрович Никитин рассказал, что был призван 25 мая 1994 года в Свердловскую учебную часть, через полгода был переведен в Чебаркуль, оттуда в составе сводного Свердловского полка отправлен в Чечню. Имел специальность наводчик-оператор боевой машины.

Отвечая на вопрос прокурора, он рассказал о своем участии в боях в Старопромысловском районе столицы Чечни. 1 января 1995 года, рассказывал Никитин, он в составе колонны выдвинулся на помощь Майкопской бригаде. Где-то на окраине города колонна была обстреляна. Примерно в 16:30 его БМП-1 тоже была уничтожена. При этом он сам получил минно-взрывную травму. Его сослуживцы тоже получили ранения, в том числе и пулевые пулевые.  По просьбе адвоката Дубровиной он уточнил, что их колонна вошла в город после полуночи 31 декабря из пригородного поселка, названия которого он не знает.

Отвечая на вопросы адвоката Д. Ицлаева, Никитин сказал, что о бое 276 полка в поселке  Садовое ему ничего неизвестно. Из названных Ицлаевым военнослужащих 276 полка Никитин был знаком только с Василием Юрьевичем Гладышевым, но не знает, когда он погиб. На вопрос присяжных, известно ли Никитину о взятии кого-либо из его части в плен он ответил отрицательно.

Потерпевшая Наталья Владимировна Кравченко рассказала, что ее брат, Николай Владимирович Малиновский, 03.1975 г.р., был призван в армию в декабре 1993 года, служил в Пскове и был десантником. 6 января 1995 года родным сообщили, что 1 января он погиб в г. Грозный. Вместе с трупом они получили свидетельство о смерти, где было сказано, что он погиб при исполнении воинского долга в результате ранения правой бедренной артерии.

После перерыва при помощи видеоконференцсвязи состоялся допрос потерпевшей Ольги Ивановны Морозовой, находившейся в г. Саратове.

Она рассказала, что ее сын, Морозов Дмитрий Александрович, был призван на военную службу Балашовским РВК Саратовской области 29 июля 1994 года. 25 декабря 1994 года был направлен в состав 81 Самарского полка, проходил службу в Чеченской республике. С тех пор на протяжении 8 лет ее сын числился пропавшим без вести, а подробности его гибели она узнала только через 16 лет. Свидетель пояснила, что она, как автор книги памяти о погибших военнослужащих 81-го полка и инициатор реконструкции новогоднего штурма, знакома с очень многими участниками этого штурма, в том числе с Евгением Шуваловым. Морозова писала ему, но ответа не получила. Позже, занимаясь реконструкцией новогоднего штурма, она связалась с матерью Евгения Шумалова и та рассказала, что Евгений погиб в результате несчастного случая. По словам матери Шувалова, ее сын боялся рассказать, как погиб Дмитрий Морозов, но своей матери он это рассказал. Та передала рассказ Ольге Морозовой, а какие-то детали дополнили другие участники штурма.

Как она выяснила, в ходе штурма Грозного БМП, в котором находился ее сын, была подбита, а когда экипаж покидал машину, его сын был ранен в живот. Только поздно ночью 1 января 1995 года, уже ближе к утру, санитарам удалось вытащить раненых и оказать им первую медицинскую помощь. Затем всех тяжело раненных погрузили в БМП и отправили в госпиталь, расположенный в районе железнодорожного вокзала. Но проехав примерно квартал, эта БМП была подорвана и загорелось изнутри. Люки заклинило и вытащить находившихся внутри раненых было невозможно. Все находившиеся там раненные сгорели заживо.

Примерно 6 с половиной лет ее сын находился неопознанным в рефрижераторе г. Ростове-на-Дону в 124-й судебной лаборатории. Поначалу там не было оборудования, необходимого для опознания тел. В 2000 году все неопознанные тела, которые находились в вагонах-рефрижераторах, похоронили  на кладбище в Подмосковье в Ногинском районе. В 2002 году ее сына идентифицировали и перезахоронили его дома.

Прокурор спросил, известно ли ей что-либо об участии украинцев в боях на стороне сепаратистов. Адвокат Ицлаев возразил, заявив, что это наводящий вопрос, но судья отклонил возражение.

Потерпевшая ответила, что «у нас был капитан Мычко, которого в плен взял Сашко Билый. И ещё на территории Чеченской Республики воевало около 400 украинских национал-социалистов что-ли».

Отвечая на вопросы адвоката Марины Дубровиной, она рассказала, что находилась на территории Чечни с начала февраля 1995 года по 1999 год. Она и другие матери пропавших без вести часто ездили в Ростов-на-Дону. Сначала они жили в аэропорту Северный, потом им выделили 3 комнаты в Ханкале в общежитии, где проживали офицеры. Когда в конце декабря 1996 года российские войска покинули Чечню, свое жилье им предоставил предоставил местный житель Адам, фамилию его она не помнит. По ее воспоминаниям, он был помощником губернатора Владивостока. В то время их охраняли боевики Радуева. В 1998 году они переехали на улицу Маяковского в дом, где в 1995 году располагалась миссия ОБСЕ, и по август 1999 года жили там.

Адвокат Ицлаев спросил, видела ли она лично украинцев среди боевиков. Морозова ответила, что сама не видела, но об их присутствии знает по рассказам пленных.

Судья попросил сообщить поподробнее содержания этих рассказов. Потерпевшая, несколько противореча сама себе, сообщила, что, по словам бывших пленных, по жестокости украинские боевики от чеченских ничем не отличались, но «если среди чеченских боевиков были люди, то среди украинских боевиков такого не было».

Адвокат Ицлаев попросил назвать солдат, от которых она слышала эти рассказы, но потерпевшая отказалась, сославшись на то, что боится делать это без их согласия.

Далее Ицлаев попросил рассказать, была ли под контролем федеральных сил территория Грозного к западу от Сунжи, в феврале 1995 года, когда потерпевшая там была. Морозова ответила, что в то время весь Грозный был под контролем федеральных сил.

Отвечая на вопрос адвоката Д.Ицлаева, свидетельница уточнила, что когда она приехала в Грозный боев на площади «Минутка» уже не было.

Адвокат Ицлаев попросил Морозову уточнить дату своего приезда в Грозный, но судья снял этот вопрос.

Следующее заседание было назначено на 16 февраля 2016 года.