«Дело 58-ми», Нальчик. Выступление в прениях адвоката Фариды Тугановой в поддержку апелляционной жалобы Хасанби Хупсергенова

Уважаемый суд! Уважаемые участники процесса!

Поддерживая доводы своей жалобы и жалобы подзащитного, полагаю, что в рейтинге алиби, представленных в ходе рассмотрения настоящего уголовного дела, алиби моего подзащитного Хупсергенова Хасанби Кадировича, занимает достойное место.

Его бесспорным и неоспоримым преимуществом является место нахождение Хупсергенова во время инкриминируемых ему деяний. Нахождение в аудитории университета за добрую сотню километров от ПОГО, безусловно положительно характеризует Хупсергенова и могло бы явиться обстоятельством смягчающим его вину, если бы он в таковом нуждался. Но он не махнул рукой на свое алиби, осознав бессмысленность сопротивления системе, а стойко, я сказала бы, оловянно, стоит на своем. Причем стоит сильно и уверено.

Ведь как установлено, уважаемый суд, сила в правде! А правда за моим подзащитным!

Безупречно ли алиби Хупсергенова? Конечно же нет.

Идеальное алиби – алиби построенное, лживое!

В настоящей речи я намерена обратить внимание суда на те усилия и фальсификации этого скрежещущего инквизиционного механизма, в жернова которого попал Хупсергенов. На то, как трансформировались показания соподсудимых Хупсергенова, которые обвинение предъявило как доказательство его вины.

Так называемая доказательная база в отношении Хупсергенова Хасанби начала выстраиваться с показаний амнистированного Атабиева от 29 ноября 2005 года, где он четко и уверено говорит, что в действительности разглядел третьего пассажира, находившегося на заднем сиденье, управляемого им автомобиля. Более того, указывает его анкетные данные, складывается впечатление, что ранее незнакомые друг с другом люди обменялись визитками.

Подтвердил ли эти показания Атабиев в суде? Ответ известен. Какие показания восприняты судом, мы тоже знаем. Но, что характерно, суд отказался воспринять изначальные показания Атабиева от 14 октября 2005 года и 12 ноября 2005 года, где он общался только с парнем по имени Мурат. А лиц, находившихся на заднем сиденье, он опознать не сможет, так как ему было запрещено оборачиваться, а когда увидел их бегущих в сторону Погранотряда, двое других были уже в масках, о третьем пассажире даже не шла речь.  И таковыми показания Атабиева оставались вплоть до 29 ноября 2005 года, до его так называемого прозрения.

Здесь в ходе судебного заседания Хупсергенов дал показания, что с 26 по 28 ноября 2005 года он подвергался пыткам с целью дачи признательных показаний. А вечером 28 ноября 2005 года после неопознания его Гыллывым он был по сути выброшен из здания УБОП МВД КБР к ожидавшим его родственникам с требованием вернуться обратно утром 29 ноября.

Суд формально, критически отнесся к этим показаниям, но что характерно, срок наказания Хупсергенова постановил исчислять не с 29 ноября 2005 года, дня его официального задержания, а с 26 ноября 2005 года, по сути признав, что фактически он был задержан в этот день. Соответственно приняв его доводы.

И именно 29 ноября 2005 года в деле начинают появляться показания сообвиняемых Хупсергенова Хасанби.

Уважаемый суд! Выражение «и мальчики кровавые в глазах», как нельзя лучше подходит к фотографии, облетевшей интернет, да впрочем, всё информационное пространство, Атабиева Казбека. В его измученных глазах ярким светом застыла кровь и страдания. И, к сожалению, не отразились лица пытателей.

Тем не менее, в зале суда Атабиев попросил прощение за ложное опознание.

Ровно тоже можно говорить о показаниях Сеюнова и Емкужева, которые были задержаны задолго до Хупсергенова. И вплоть до 29 ноября 2005 года никто из них на моего подзащитного не указывал.

Претензия, которая может быть высказана Хупсергенову, заключается в том, почему сразу не говорил о своем алиби? Это не так!

Но даже если бы это было так, это всего лишь линия защиты. Форма ее реализации! Возможно, по совету адвоката.

Поверьте, просто отказаться признать себя виновным в здании УБОП МВД КБР в ноябре 2005 года сравнимо с мужеством Альенды и Манделы!

Но такую позицию Хупсергенов занимал только при официальных  допросах.

При оперативных же мероприятиях, Хупсергенов Хасанби четко и последовательно указывал, что находился 13 октября 2005 года на занятиях в РГСУ г.Пятигорска. Проверялась ли эта информация? Да, проверялась.

Но, что интересно, опросу были подвергнуты студенты не его группы, а той, в которой он учился годом ранее. Но и они были допрошены в части характеризующих Хупсергенова данных.

Главный вопрос же, почему-то задан не был.

Уважаемый суд! Рукописи, конечно, не горят. Но не горят рукописи Мастера, да и те при содействии Воланда.

В ноябре 2006 года адвокатом Ахметовым был направлен запрос на имя ректора Вуза, в котором обучался Хупсергенов о присутствии его на занятиях 13 октября 2005 года. К сожалению факсимильный ответ не был приобщен как судом 1 инстанции, так и настоящем составом.

Да, согласно ответа ректора РГСУ исследованному в суде, журнал учета посещаемости храниться не более трех лет.

Можно предъявить претензию защите, что не получили заверенную выписку журнала посещений. Что ж, защита наивно полагала, что она, как и сторона обвинения для суда равна в правах и факсимильное сообщение в качестве доказательства будет приниматься не только от государственных обвинителей.

Возникает вопрос, почему следствие будучи осведомленным, пусть и из оперативных источников, о притензии Хупсергенова на алиби, само не получило выписку из указанного журнала. При том, что вело там следственные действия, путем допроса свидетелей.

Что они туда приехали узнать, что есть Хупсергенов за человек? Думаю, что запрос был подан, но ответ не ложился в канву обвинения.

Здесь в зале суда была допрошена мать Хупсергенова, которая с сельской простотой и честностью, пояснила, что ездила в университет после задержания Хасанби, лично видела журнал посещений, общалась с одногрупниками, подтверждавших алиби сына. Выписку из журнала ей не дали, так как требовался адвокатский запрос. И такой запрос был сделан адвокатом Ахметовым, на тот момент осуществляшим его защиту. Возможно пожилому, ныне уже покойному, глубокоуважаемому нашему коллеге было затруднительно нарочно получить ответ на запрос, в связи с чем он был сделан по средствам факсимильной связи. Кто знал, что процесс разбирательства затянется так долго, а сторона обвинения годами будет представлять доказательства.

Кстати надо отметить, что и допрошенным в ходе следствия родителям Хупсергенова не задается вопрос, где был Хасанби 13 октября 2005 года.

Да, кто такая для суда 1 инстанции эта простая и честная, кабардинская женщина? Мать террориста.

А соседи, люди от земли: Шуков Аркадий, Ныров Салим, видевшие как Хупсергенов садился в маршрутку отправился в г.Пятигорск? Соседи террориста.

Студент РГСУ, Абидов Резуан, видевший его в здании университета в самый разгар нападения на погранотряд - 100 километров расстояние! Друг террориста.

Все лжецы и обманщики.

Но кто же тогда газелист Гыллыев и продавщица Янова Арина?

Один довозил группу, в которой якобы находился Хупсергенов Хасанби, к кенженскому лесу.

Вторая работала в ларьке в с.Кенже, в который по версии обвинения, заходил за провизией Хупсергенов Хасанби, выйдя из газели под управлением Гыллыева.

Каждому из них представляли на опознание Хупсергенова. И оба результата были не утешительны для обвинения. Причем допрос Яновой и ее протокол опознания, а точнее неопознаия Хупсергенова были из материалов дела, просто на просто выкинуты. Но тут защите повезло больше, чем в случае с журналом посещений.

Так в т.620 л.д.28-29 имеется поручение на розыск третьего лица, которое указано в допросе свидетеля Яновой А. А самого допроса Яновой в материалах дела нет. Именно это поручение, сподвигло защиту на розыск Яновой, и обеспечения ее явки в суд. В котором она показала, что ее не только неоднократно допрашивали в здании УБОП МВД КБР, но она также участвовала в опознании лица заходившего в ларек, где она работала. Протокол опознания, судя по всему, полетел в туже корзину, где находились протоколы ее допросов. В итоге, уважаемый, что лежит на чаше весов стороны обвинения? Показания подсудимых: Сеюнова и Емкужева, показания амнистированного Атабиева на предварительном следствии, не подтвержденные, мотивированные ими в суде, показания не изначальные, а выросшие после двух суток фактического задержания Хупсергенова.

Те показания, которые были получены в следственных кабинетах УБОП МВД КБР, где оперативные сотрудники, заснув на диванах, вздрагивают ночами от стонов и мелькания теней, от жужжания «армейского телефона», посредством которого, по словам Атабиева, Абазова, подсудимого Шаваева, да не счесть числа, добывались душевные откровения, обреченные в протоколы признательных и изобличающих показаний, что ж, вы как и суд первой инстанции можете принять их как данность, это ваше право. Но тогда возникает вопрос, к чему и для чего был этот долгий и многолетний процесс?

Если в ходе такового не прозвучало ни одного живого свидетельского слова в обвинение Хупсергенова Хасанби, если суд прочитал три протокола допросов и пренебрёг свидетельскими показаниями данными в суде публично и открыть, пренебрег отсутствием материальных доказательств вины Хупсергенова, возникает сомнение в правомочии суда первой инстанции в вынесении оправдательного приговора.

Знаю, у Верховного суда РФ, такие правомочия имеются! И они будут обличены в отмену приговора ВС КБР от 23 декабря 2014 года в отношении Хупсергенова Хасанби Кадировича, прекращения уголовного преследования, признания права на реабилитацию