«Брат, куда ты дел мои итальянские тапочки?»
По материалам ПЦ «Мемориал» 4 июня 2014 года на сайте «Новая газета» опубликована статья Елены Милашиной «Брат, куда ты дел мои итальянские тапочки?».В суде над общественным деятелем Чечни Русланом Кутаевым разрушена версия обвинения. Факты, которые нельзя опровергнуть, и детали, которые нельзя
По материалам ПЦ «Мемориал» 4 июня 2014 года на сайте «Новая газета» опубликована статья Елены Милашиной «Брат, куда ты дел мои итальянские тапочки?».
В суде над общественным деятелем Чечни Русланом Кутаевым разрушена версия обвинения. Факты, которые нельзя опровергнуть, и детали, которые нельзя придумать.
В понедельник судебное заседание по делу известного чеченского общественного деятеля Руслана Кутаева прошло удивительно спокойно. Хотя на самом деле было переломным.
В ходе допроса последних свидетелей обвинения рухнула официальная версия обвинения (якобы Руслан Кутаев был задержан с крупной дозой героина в состоянии наркотического опьянения). Также были допрошены первые свидетели защиты, которые подтвердили, что уголовное преследование Кутаева носит политический характер: высокопоставленные силовики мстят таким образом правозащитнику за его несогласие с официальной позицией чеченских властей о причинах сталинской депортации чеченского народа. Власти считают, что народ сам виноват в этой трагедии. Руслан Кутаев с такой трактовкой истории категорически не согласен (читайте публикации «Новой» по делу: 1, 2, 3, 4, 5, 6).
...На этот раз обошлось без цирка. На скамейках единственного зала заседаний урус-мартановского суда сидели родственники и друзья Кутаева, а не организованная «группа поддержки» в лице бородатых вооруженных чеченских оперов. Судебные приставы были чрезвычайно вежливы. Пропустили на территорию суда, приветствуя буквально: «Пресса, идет!» Принесли дополнительную скамейку для журналистов. Один судебный пристав даже извинился (на первые заседания действительно приходилось пробиваться с боем). «Вы же понимаете, — сказал мне пристав, — если бы наша воля, то Руслан бы ни секунды не сидел в этой клетке».
Первой была допрошена свидетель обвинения врач-невролог Луиза Батукаева. 21 февраля она проводила медицинское освидетельствование Руслана Кутаева. Никаких признаков алкогольного или наркотического опьянения у «подэкспертного» она не обнаружила: «Данные алкометра были по нолям, признаков клинического опьянения не было». Кто вписал в подписанный Батукаевой протокол сведения о наличии в моче Кутаева кодеина и морфина на основании заключения 4536 (в уголовном деле заключение почему-то отсутствует) — свидетель пояснить не смогла. «Забор анализов проводился в нерабочее время, делала его не я, лабораторное исследование проводила также не я, когда и кем проведено — не знаю, все вопросы к главному врачу наркодиспансера».
Также дипломированный врач Батукаева затруднилась пояснить адвокату Петру Заикину, чем героин отличается от кодеина и морфина.
Дело в том, что при низких концентрациях в моче морфина и кодеина невозможно сделать строго однозначный вывод о том, что именно человек употребил — морфин, героин или кодеин. Для доказательства употребления героина необходимо идентифицировать метаболит героина с использованием высокочувствительных подтверждающих методов. Зато одновременное присутствие в организме морфина и кодеина может свидетельствовать о лекарственном употреблении кодеина.
— Вам известны лекарства, в состав которых входит и морфин, и кодеин? Входят ли такие лекарства, например промедол, в аптечку полицейского? — спросил свидетеля Батукаеву адвокат Петр Заикин.
— Я не могу отвечать на этот вопрос, — сказала после долгой паузы свидетель.
Последний свидетель обвинения Саита Бабатиев был одновременно родственником Руслана Кутаева. Это был самый важный свидетель. По версии следствия, 20 февраля именно перед его домом произошло задержание Руслана Кутаева с наркотиками в кармане.
Когда показания дают участвовавшие в задержании чеченские полицейские — это одно. Сотрудники полиции в данном случае лица заинтересованные. Совсем другое дело, когда версию обвинения подтверждает не просто гражданское лицо, а близкий родственник подсудимого. Версия мгновенно приобретает невероятную убедительность.
...Саита Бабатиев громко поздоровался с залом и уверенно встал за трибуну.
— Приехал я в Гехи из Архангельска, где живу постоянно. Дату сейчас точно не помню. А на следующий день ко мне приехал Руслан Кутаев. Я его сто лет не видел, поэтому сказал своему брату — режь барана для дорогого гостя. На следующий день сели на кухне барана кушать. Примерно в два часа заходят трое в черной военной форме. Очень вежливо ко мне обращаются: «Дядя, ты тут старший? Выйди на улицу! И всех мужчин выведи». Мы вышли в чем были. А Руслану я, как дорогому гостю, свои итальянские тапочки дал. Мне эти тапочки жена привезла. Он в тапочках и вышел. Один из сотрудников узнал Руслана и сказал: «Руслан, ты нам нужен!» И они его увели со двора прямо в моих тапочках. Я пока надевал сапоги зимние, чтобы на улицу выйти, они уже уехали. Быстро все было. Я за ворота вышел и увидел только черные «Тойота Камри» с номерами серии «ЕЕЕ». На следующий день они его привезли, оставили в машине… Сами сотрудники зашли в дом, чтобы забрать вещи Руслана и ноутбук. Но я вещи накануне вечером отвез родственникам. А потом, на третий день, опять сотрудники приехали и проводили какой-то осмотр и фотографировали. Вот тогда я Руслана в последний раз и видел. Он руки поднял над головой, со мной поздоровался. А на руках у него наручники были. Так было дело, брат?
— Так! — подтвердил Руслан. — Истину ты говоришь!
— В ваших показаниях на предварительном следствии сказано, что последний раз вы видели Руслана 20 февраля. А теперь вы говорите, что вы его видели 21-го и 22-го. Если это так, то почему вы сказали неправду на следствии? — спросил прокурор. — Прошу суд в связи с противоречиями в показаниях свидетеля огласить его протокол допроса!
Судья спросил мнение защиты, которая не возражала. Начали оглашать протокол допроса.
— Все так! — сказал свидетель Бабатиев. — Только в самом начале неправильно написано, что я Руслана не видел до этого момента, когда он в наручниках был. Как я мог его не видеть? Я приехал в Гехи, потом ко мне Руслан приехал, потом мы барана зарезали, на следующий день его увезли городские (имеется в виду сотрудники полиции из Грозного. — Е.М.) сотрудники, потом его привозили за ноутбуком и только на третий день привезли в наручниках и фотографировали. Так дело было. Так я рассказывал. Я не понимаю, почему это не записали. Я плохо вижу, поэтому мне прочитали протокол на слух, и я расписался. Но мне не читали то место, где я якобы говорю, что я не видел Руслана до того момента, как его в наручниках привезли фотографироваться. Как я мог такое сказать? Где мои итальянские тапочки тогда? Ты их куда дел, брат?
— В СИЗО они, Саита! — рассмеялся Руслан.
Итальянские тапочки, на самом деле, очень важное доказательство невиновности Кутаева. Допрошенные в суде сотрудники уголовного розыска, которые, по версии следствия, 20 февраля остановили Кутаева на улице, определив на глазок признаки явного наркотического опьянения, досмотрели его и нашли 3 грамма героина в кармане штанов, утверждают, что обувь на Руслане Кутаеве была по сезону. То есть зимние ботинки как минимум. Но на фотографиях осмотра места происшествия видно, что на Кутаеве те самые итальянские тапочки, в которых его выволокли из дома 20 февраля и увезли в Грозный.
20 февраля никакого личного досмотра и никакого осмотра места происшествия не было. Никаких наркотиков у Кутаева не просто не нашли — их и не искали! Все основные следственные действия по делу об обвинении Кутаева в хранении наркотиков имели место два дня спустя, после того как Руслан был задержан неустановленными лицами в форме сотрудников личной охраны Рамзана Кадырова. Даты на основных доказательствах следствия (протоколах личного досмотра, осмотре места происшествия, рапортах сотрудников, объяснениях понятых и т.п.) не соответствуют действительности, что автоматически делает эти доказательства недопустимыми. А вот хронология свидетеля Бабатиева подтверждается объективно. Бабатиев заявил в суде, что отдал свой телефон Руслану Кутаеву, так как Кутаев опасался пользоваться своими телефонами. Проводя журналистское расследование по этому делу, я опрашивала Героя России космонавта-испытателя Сергея Ивановича Нефедова, которому Кутаев звонил утром 20 февраля. Номер входящего звонка идентичен номеру телефона Саиты Бабатиева. Сергей Нефедов является помощником бывшего депутата Госдумы Геннадия Гудкова. Руслан Кутаев входит в политсовет новой партии Гудкова. Нефедов знает Кутаева много лет, и поэтому предоставил адвокатам Руслана официальную детализацию своего номера мобильного телефона. Он также согласился дать показания в суде по делу Кутаева. Сам Гудков заявил, что считает процесс по этому делу, безусловно, политическим и намерен выступить на нем в качестве общественного защитника Кутаева.
Показания свидетеля Бабатиева, а также друзей, которым Руслан звонил 19 и 20 февраля, очень важны еще вот почему: они доказывают, что все эти дни он был в Чечне, в Гехах. А значит, не мог 20 февраля «ехать на такси из Пятигорска», на заднем сиденье которого, по версии обвинения, Кутаев и нашел пакетик с героином.
Первым из свидетелей защиты давал показания известный российский правозащитник, руководитель правозащитной организации «Комитет против пыток», член Совета по правам человека при президенте РФ Игорь Каляпин.
— Руслан Кутаев — мой друг, мы неоднократно бывали с ним в острых ситуациях. 20 февраля он звонил мне с незнакомого номера телефона и сказал, что у него возникли проблемы с чеченскими властями, и он может быть задержан. Мы договорились созвониться позже. Но он уже больше не позвонил, его через два часа действительно задержали, как я потом узнал. Как только я услышал, что Кутаеву предъявлены обвинения по статье 228, я сразу понял, что надо лететь в Чечню. Потому что более абсурдного и несовместимого с Русланом обвинения в хранении наркотиков придумать трудно. Он фанатик здорового образа жизни. Помимо прочего, он верующий мусульманин. И в соблюдении религиозных норм очень принципиален.
Я поставил в известность о деле Кутаева руководителя Совета по правам человека Михаила Федотова и уполномоченного по правам человека Владимира Лукина. И вылетел в Грозный. Мне удалось встретиться с Русланом Кутаевым через четыре дня после его задержания. На встрече присутствовал заместитель министра МВД Чечни Апти Алаудинов и трое чеченских правозащитников. Я попросил Руслана Кутаева раздеться. На его теле были следы избиений — гематомы, явные признаки сломанных ребер. Это видел в том числе Алаудинов. Это зафиксировано документально. Руслан сказал, что он якобы подрался со своим другом. По другой версии, он якобы упал с лестницы. Я не придал значения этим словам Руслана, так как он был явно напуган, в том числе присутствием замминистра Алаудинова. Тогда я решил провести общественное расследование, которыми занимается «Комитет против пыток». По результатам этих расследований за 15 лет существования «Комитета против пыток» были осуждены 111 сотрудников правоохранительных органов.
Первое, что мы обычно в таких ситуациях делаем, опрашиваем близких родственников. Все они подтвердили, что на момент задержания никаких телесных повреждений у Кутаева не было. Они были получены уже в тот момент, когда Руслан находился под контролем правоохранительных структур. Мы стали выяснять, при каких обстоятельствах и кто его избил. Мне удалось получить заявление Руслана на имя Александра Бастрыкина о том, что в его избиении участвовали руководитель администрации главы республики Магомед Даудов и заместитель министра МВД Чечни Апти Алаудинов. А потом пытали электрошокером. Я лично видел характерные электрометки на теле Руслана. Кто пытал — мне не известно, но мы это выясним.
Также мне стало известно, в связи с чем у Руслана Кутаева возникли проблемы. В некотором роде они возникли у всех организаторов конференции, посвященной 70-летию депортации чеченского народа. Всех их после конференции вызывали на встречу с Рамзаном Ахматовичем Кадыровым (на этом месте судья Дубков резко дернулся и нахмурился — имя главы Чечни впервые попало в судебный протокол процесса. — Е.М.). Вызывал всех Магомед Даудов. Он лично дважды звонил Кутаеву. Руслан Кутаев отказался явиться и тем самым нанес ему обиду. В Чечне не принято отказываться от приглашения такого влиятельного силовика. Вот истинные мотивы преследования Кутаева. Потому что все остальное — абсолютный бред. Уж в чем в чем, а в отсутствии интеллекта Руслана трудно обвинить. Я никогда не поверю, что он позвонил мне и еще куче своих московских друзей, сказал, что его преследуют и могут задержать, потом, по логике обвинения, набил карманы наркотой, ширнулся и пошел гулять по улице, чтобы тут же наткнуться на полицейских. Эта версия просто не выдерживает проверки здравым смыслом!
— Вы считаете, что преследование Кутаева — это месть за его политическую и общественную деятельность? — уточнил адвокат Петр Заикин.
— Я не могу на сто процентов сказать, преследуют ли Руслана за политическую деятельность, или за то, что он обидел своим отказом Магомеда Хожахмедовича Даудова. Я думаю, что господину Даудову давно так никто не отвечал. Но к наркотикам данная ситуация совершенно точно не имеет никакого отношения. У меня сильное подозрение, что никакого героина вообще не было. Его даже поленились подкинуть!
P.S. Второй свидетель защиты, военный обозреватель «Новой газеты» Вячеслав Измайлов — легендарный в Чечне человек, который спас множество заложников и военнопленных с обеих сторон конфликта. Он вернулся в Грозный, в котором не был много лет, чтобы защитить своего друга Руслана Кутаева. О том, как это было, майор Измайлов написал сам.