Адвокат «Мемориала» с боем попала к подзащитным в лагерь для мигрантов

Вчера, 6 августа, адвокат Сети «Миграция и право» Правозащитного центра «Мемориал» Ирина Бирюкова посетила лагерь для мигрантов в Гольяново. Охранники пропустили ее на территорию, она назвала имена своих подзащитных (двух сирийцев и афганца), с которыми ей необходимо встретиться. Это вызвало недоумение. Адвокат попросила провести ее в штаб лагеря. После недолгих переговоров Бирюкову отвели в палатку, где сидящие за партами полицейские заполняли журналы со списками мигрантов. Там же она увидела, как кто-то опрашивал вьетнамцев. Ирина пыталась найти кого-то, кто мог бы организовать ее встречу с подзащитными, но никто не захотел говорить с ней.

Рассказывает Ирина Бирюкова: «Наконец появился главный человек в этом лагере. Он представился как Юрий Юрьевич Блинов, заместитель начальника 4-го отделения охраны общественного порядка. Несмотря на принадлежность к правоохранительным органам, он не был в форме. Я сказала, что я адвокат. «И че?» - последовал вопрос. Сказала, что хочу встретиться со своими подзащитными, назвала их имена. Блинов ответил: «Я вас не пущу. У вас есть разрешение?» «От кого?» - спросила я. «А вы не знаете?» - задал встречный вопрос Блинов. «Я могу выписать ордера. Хотите?» - предложила я. «Хочу», - ответил Блинов. «А что мне указать в ордере? Как называется этот лагерь?» – «Никак. Вы что, телевизор не смотрите? Я вообще не буду вас пускать. Идите на Петровку, 38, берите там разрешение».

Я пыталась объяснить, что адвоката обязаны допустить к подзащитному безо всяких дополнительных разрешений, но все было без толку. Я стала звонить Светлане Алексеевне Ганнушкиной (руководителю Сети «Миграция и право», председателю Комитета «Гражданское содействие»), чтобы сообщить о происходящем, когда омоновцы выпроводили меня за ворота.

Через некоторое время вышел полицейский и сказал, чтобы я выписала ордера, что я и сделала. Полицейский взял их и ушел, закрыв ворота. Потом снова вышел, вернул ордера и сказал, что не может меня пустить ни с ордерами, ни без. Этот вопрос, как он выразился, «нерешаемый».

Я продолжала стоять за воротами, несколько раз кто-то выглядывал из окошка, спрашивал: «Вы – адвокат?» После утвердительного ответа окошко закрывалось. Рядом со мной стояли журналисты РЕН-ТВ, которых тоже не пускали. Я около часа простояла у закрытых ворот. В конце концов ко мне вышел сотрудник полиции в форме, попросил представить ордера на каждого подзащитного. У меня было с собой только два ордера, я выписала их на двух сирийцев.

Меня впустили на территорию в сопровождении двух дюжих конвоиров. Общаться с подзащитными мне предложили за мусорным баком, не предложив ни стула, ни стола. Поговорить мы смогли через забор в присутствии омоновца.

Хасан Мохаммад Касадо, 1994 г.р., год назад бежал из Сирии от войны. Жил у друга, говорит, что только спал и ел, работать без разрешения не мог. О возможности обратиться за убежищем он не знал, поэтому просто ждал, когда можно будет вернуться на родину. Приехал по визе, но она закончилась. Его задержали 29 июля недалеко от лагеря, три-четыре дня продержали в полиции, судили 3 августа, но на суде он не присутствовал. Хасан даже не знает, что это был за суд. К нему просто вышел человек без мантии, дал что-то подписать, решение суда на руки ему не выдали. При задержании у него забрали сумку, в которой был паспорт. Где сейчас его вещи, Хасан не знает. Наши коллеги видели его в ОВД «Текстильщики», но на суд мы не успели. У Хасана разбита губа.

Фирас Альфатулу Альбустани, 1977 г.р., в России находится семь месяцев, виза действительна еще три месяца. Приехал к дяде – гражданину РФ, жил у него. Жена и четверо детей в Алеппо, не могут выбраться из Сирии. Очень беспокоится за жену – она русская, поэтому, по словам Фираса, ей очень опасно передвигаться по Сирии. Он хотел немного обосноваться в России и найти способ вывезти семью. Его задержали во время утренней пробежки, доставили в отделение полиции в спортивном костюме. Фирас хорошо говорит по-русски, просит о помощи, дал адрес дяди в Реутове. У него с собой паспорт с годовой визой. В суде он показывал документы судье, говорил, что не может возвращаться в Сирию, где идет война, объяснял, что там его русская жена, которую надо вывезти. Судья сказала: «Это ваши проблемы. Посидите до конца визы и уедете». Фирас тоже что-то подписал.

Встретиться с афганцем, на которого я не смогла выписать ордер, мне не дали. Его история такова. Мохаммад Юсуф Мохаммад Юнус, 1986 г.р., однажды уже был приговорен к административному выдворению в Курске. Мы Мохаммада давно знаем, то решение суда обжаловали, и жалоба была удовлетворена. На родине ему грозит опасность из-за кровной мести со стороны сильного рода. Сам он ничего против членов этого рода не совершил, но, по его словам, он – следующий в очереди на убийство. Мохаммад подал в УФМС по Московской области ходатайство о предоставлении статуса беженца.
Говорит, что ему назначено интервью, называет имя сотрудника, который его вызвал. На вопрос, рассказал ли он все это в суде, ответил, что ничего сказать не успел.

Сегодня я была в Преображенском суде, чтобы ознакомиться с материалами дела одного из сирийцев и снять копию постановления суда для обжалования. К сожалению, документов в суде не оказалось. Дело другого сирийца, похоже, в Кузьминском суде. Туда отправится мой коллега, адвокат ПЦ «Мемориал» Эмиль Таубулатов».

См. также сообщения «Лагерь для нелегальных мигрантов - это жестоко, незаконно и бессмысленно», «Светлана Ганнушкина о ситуации в московском лагере для мигрантов».