Виталий ПОНОМАРЕВ: Запад недооценивает масштаб репрессий в Узбекистане

Политические репрессии в Узбекистане являются частью государственной политики и охватывают гораздо более широкие слои населения, чем порой представляется. Таков вывод правозащитников "Мемориала".

В марте 2011 года правозащитный центр "Мемориал" обнародовал отчет о политических репрессиях в Узбекистане в 2009-2010 годах. Выводы исследователей отличаются от того представления, которое в последнее время высказывают в публичных дискуссиях  представители западной дипломатии. В интервью Deutsche Welle об этих выводах рассказывает директор центральноазиатской программы московского Центра "Мемориал" Виталий Пономарев.

Deutsche Welle: Какие основные тенденции обнаружил "Мемориал", изучая политические репрессии в Узбекистане за последние два с небольшим года?

Виталий Пономарев: В докладе "Мемориала" фиксируется большой всплеск репрессий, начиная с конца 2008 года, причем по масштабам он превышает всплеск 2004-2005 годов, связанный с актами насилия 2004 года и андижанскими событиями мая 2005 года. Прежде всего отмечается, что репрессии, по сути, стали частью повседневной жизни Узбекистана, то есть они не направлены против каких-то маргинальных групп, а захватывают очень широкие слои населения и являются устойчивой частью государственной политики. Во-вторых, репрессии не имеют правовой основы. Формально делаются ссылки на те или иные статьи уголовного кодекса, говорится об участии в запрещенных организациях, в экстремизме, фундаментализме, но глобальная проблема - в том, что эти понятия не определены в узбекском уголовном праве.

До сих пор нет порядка запрещения тех или иных организаций, нет юридически ясного термина "экстремизм", "фундаментализм", и все это создает широкие возможности для произвола, когда тысячи людей оказываются в тюрьмах фактически лишь потому, что неофициально изучали ислам, или общались с друзьями на религиозные или политические темы, или хранили какие-то диски. То есть за то, что в демократических странах вообще не рассматривали бы как уголовное преступление. Другой очень важный момент состоит в том, что существует недооценка масштабов нынешних репрессий на Западе, причем в докладе подчеркивается, что репрессии сейчас не только представляют собой гуманитарную проблему, но являются важным источником дестабилизации как самого Узбекистана, так и всего региона.

– В отчете можно увидеть отчетливую полемику с позицией госдепартамента США по вопросу политических репрессий в Узбекистане...

– Если говорить о госдепартаменте, то мы считаем, что, увы, в отчетах последних лет имеет место недооценка масштабов политических репрессий в Узбекистане. Это даже видно из того списка судебных процессов, который используется в этих отчетах и который можно сравнить со списком, опубликованным у нас. Надо сказать, что в целом в ходе диалога по правам человека между Западом и Узбекистаном проблема политических заключенных практически исчезла. Основное внимание уделяется небольшой группе из примерно 30 активистов гражданского общества и демократической оппозиции.

Правительство Узбекистана использует их как заложников для политической торговли с Западом. В то же время вне обсуждения остается судьба тысяч людей, которые находятся в тюрьмах по сфабрикованным обвинениям политического характера. Это число настолько велико, что создает и проблему социального характера, и проблему стабильности, и проблему гуманитарного права, проблему соответствия международным обязательствам, взятым на себя Узбекистаном. Одной из целей этого доклада является попытка вернуть эту дискуссию в русло диалога, который велся с Узбекистаном некоторое время назад.

– В отчете "Мемориала" содержится много ссылок на официальные документы из Узбекистана, связанные с уголовными делами, рассматривавшимися в республике. И одновременно вы очень часто подвергаете сомнению официальную версию, приводя, к примеру, аргумент, что показания были добыты под пытками и так далее. Вы не видите тут противоречия?

– Если советская газета "Правда" пишет, что академик Сахаров осужден и заключен в тюрьму, то при отсутствии альтернативных источников можно сослаться на то, что такой процесс имел место. Мы также фиксируем в докладе все случаи, когда есть информация о применении пыток: то есть имеются заявления, жалобы о применении пыток, источник информации о применении пыток. Кроме того, если бы не было той беспрецедентной закрытости в Узбекистане, может быть, некоторые официальные материалы не имело бы смысла излагать так подробно.

Но, к сожалению, сейчас по многим ключевым событиям последних лет, в том числе по событиям в Андижанской области, фактам насилия в Ташкенте и Ташкентской области в 2009 году отсутствует какой-либо публичный документ, где была бы ясно изложена официальная версия. Поэтому мы вынуждены излагать и официальную позицию, и те сомнения, которые у нас возникают при знакомстве с официальными материалами. Если в каких-то случаях информации недостаточно для оценки процесса, то мы это признаем.

– Насколько адекватно Ташкент оценивает угрозу для государства, исходящую от экстремистских и террористических организаций?

– В рамках этого доклада мы старались не только реализовать новый подход к практике репрессий по соответствию действий правительства Узбекистана международным обязательствам в области прав человека, но и оценить адекватность угрозы со стороны террористических групп, зарубежных или местных, на активность которых власти Узбекистана часто ссылаются для оправдания своей репрессивной практики. Наш вывод состоит в том, что за период 2009-2010 и начала 2011 года практически нет ни одного уголовного дела, где хотя бы на уровне официального обвинения фигурировала бы активная деятельность террористического "Исламского движения Узбекистана" (ИДУ) внутри страны. Есть одно дело в отношении бывшего члена ИДУ, выданного Украиной, но это не касается деятельности внутри страны в последние два с половиной года.

Точно так же, за исключением дела, связанного с инцидентами в Андижанской области в мае 2009 года, нет никаких данных о связи людей, которых судили внутри страны, с какими-либо известными зарубежными джихадистскими структурами. Помимо ИДУ, обычно называют "Союз исламского джихада", который возглавляет выходец из Узбекистана. Этот вывод достаточно сильно отличается от того, что можно прочесть в работах экспертов по безопасности, пишущих о Центральной Азии. Они часто строят свои материалы лишь на публикациях друг друга, на источниках, исходящих из официальных кругов. Мы же опираемся на конкретные материалы уголовных дел.

- Какими сведениями пользуется "Мемориал" при написании таких отчетов?

– Помимо официальных материалов, которые иногда приходилось получать неофициальными путями, мы анализируем публикации местных правозащитников, СМИ. Также проводилось интервьюирование беженцев, трудовых мигрантов, находящихся за пределами Узбекистана.

Источник:
Немецкая волна. – 31.03.2011