Что читает иностранный агент?

Роскомнадзор готовит новые протоколы правозащитникам из «Мемориала» за нарушение закона об «иноагентах» сверх уже назначенных 2,3 миллиона рублей штрафа. Председатель совета Правозащитного центра «Мемориал» Александр Черкасов рассказал корреспондентке «Полит. Ру» Ане Гольдман, что он сейчас перечитывает роман немецкого писателя Стефана Гейма «Книга царя Давида», находя немало параллелей с современностью.

На самом деле, книг очень немного. Кто-то заметил, что люди уже тысячи лет пересказывают и переписывают две истории. Первая — о том, как человек двадцать лет пытается, но никак не может вернуться домой с войны. Вторая — на самом деле главная — о том, как другой человек умер и потом воскрес. Но эти истории, эти книги можно раскрывать на разных страницах, и вычитывать в них разное.

...Знаете ли вы, друзья мои, что в Библии есть забипленный древнееврейский мат? А что еще мог произнести здесь царь Соломон: «...то и то пусть сделает со мною Бог и еще больше сделает, если не на свою душу сказал Адония такое слово!» (3 Цар. 2:23).

Книга Царств, страшная книга, страшные люди. Давид и сын его Соломон. Военачальники Иоав, сын Саруин, и Ванея, сын Иодаев, «муж храбрый, великий по делам», который «сошел и убил льва во рве, в снежное время», начальник над хелефеями и фелефеями, царской гвардией. Именно он после соломоновых матерных речей пошел и убил принца Адонию, претендента на престол. И других — кого царь приказал. Ведь передача власти Соломону сопровождалась террором, убийствами и переписыванием истории. Очень похоже на то, что происходило у нас в XX веке и продолжается теперь. Просто кто-то открывает книгу, дочитывает до этого места и понимает. А кто-то — нет.

«Книга царя Давида» — роман немецкого писателя Стефана Гейма, человека с интересной и извилистой судьбой — написан от лица Ефана, сына Гошайи, историка, которому поручено записать единственно верное повествование о великом царе объединенного царства Израиля и Иудеи со столицей в Иерусалиме. Что он видит и слышит? Что из этого он должен записать, а что — забыть? Итог его работы — то, что обычно опускают современники и пропускают читатели, — страшная история, которая потом не раз повторялась и повторяется теперь.

Стефан Гейм писал, будучи гражданином социалистической ГДР. Советские реалии просвечивают в романе, например, письмо «дважды герою Израиля, военачальнику Иоаву, сыну Саруину» — приказ послать на смерть подчиненного...

...За прошедшие три тысячи лет не так уж многое изменилось. Отмечая это с горькой усмешкой, мы все-таки продолжаем бороться за то, чтобы что-то менялось.

Стефан Гейм писал о нацистах и сражался с нацистами в рядах американской армии. Написал злую сатиру об этом, стал гражданином Восточной Германии. Там продолжал писать о том, что видит, — и его книги были запрещены. Дожил до падения Берлинской стены стоял у истоков движения Зеленых в объединенной Германии. В отличие от его героя Ефана, сына Гошайи, он не просто надеялся на будущее, но своим пером сражался за него.

«...пока рушился дом и один за другим погибали от пуль и осколков наши товарищи, Агасфер был очень молчалив, но вот теперь он заговорил с Богом. У него было своеобразное отношение к Богу, против которого он бунтовал и которого он любил; он пытался объясниться с Богом, но тот не отвечал. Вместо Бога пришли эсэсовцы. Агасфер сказал мне: „Уходи через канализацию, я тебя прикрою“. Он забрал оставшиеся три бутылки бензина и пополз по куче щебня к окну навстречу наступавшим. Две зажженные бутылки он швырнул в эсэсовцев. Из последней он облил бензином себя и кинулся горящим факелом на разъяренную ораву. Я встретил его снова в Иерусалиме у его обувного магазина на Виа Долороза, который он признал своим прежним частным владением и заново отремонтировал...» — но это уже из «Агасфера», другого романа Стефана Гейма.