Почему рабство — это не лишение свободы

В распоряжении Комитета «Гражданское содействие» и ПЦ «Мемориал» находится документ, которым Преображенская межрайонная прокуратура закрывает уголовное дело о «гольяновском» рабстве. Бумага подписана заместителем Преображенского межрайонного прокурора г. Москвы П. В. Гавриловым. Координатор Комитета «Гражданское содействие» Анастасия Денисова проанализировала постановление межрайонной прокуратуры и пришла к печальным выводам — как стилистическим, так и юридическим.

По своей стилистике этот семистраничный текст скорее напоминает эссе на тему «Почему рабство — это не лишение свободы», чем юридический документ.

Представьте себе ситуацию: поймали убийцу и приводят его в полицию оформлять протокол. И вдруг следователь, вместо возбуждения уголовного дела за убийство, составляет документ о грабеже. Ему говорят: ну нет, этот парень не грабил никого. Следователь удивленно спрашивает парня:

— Ты правда не крал?

— Нет, я не крал.

— Ну, тогда отпускаем его. Мы же не можем составить протокол о грабеже, если он не грабил!

Нормальная ситуация?

Вот и здесь весь документ — это описание того, что в магазине Жансулу Истанбековой не сидели заложники, прикованные к батареям. Конечно, не сидели! Но никто этого и не утверждал.

Вот несколько отрывков из того, о чем написала прокуратура.

Следствие считает необходимым проведение следственных действий, в том числе очных ставок, судебных экспертиз. Изучением материалов уголовного дела в межрайонной прокуратуре установлено, что принятое процессуальное решение о возбуждении уголовного дела является незаконным и необоснованным.

Следствие за два дня, с 4 по 6 ноября, успело немного. Изучив всего лишь два допроса потерпевших — Лейлы Ашировой и Бакии Касимовой — и опросы свидетелей — Жансулу Истанбековой и Сакена Муздыбаева — сотрудники прокуратуры составили четкое представление о происшедшем: они решили, что продавцы магазина «Продукты» на Новосибирской, 11 не подвергались лишению свободы. Что касается побоев и изъятия паспортов — какой же тут криминал?

Основным объектом преступного посягательства при данном преступлении является личная свобода и, прежде всего, свобода передвижения человека... Согласие потерпевшего на ограничение его свободы исключает уголовную ответственность по данной статье.

Как Лейла, так и Бакия говорят о том, что их заставляли работать под угрозой насилия, многократно жестоко избивали, отняли документы и мобильные телефоны, совсем не платили денег, везде были развешены камеры, разговоры с клиентами магазина постоянно прослушивались. Как вы думаете, все это может ограничить свободу передвижения человека?

Из объяснений Муздыбаева С. С. и Истанбековой Ж. К. следует, что […] заработная плата им [работникам магазина] платилась регулярно (средняя заработная плата 10—12 тысяч рублей в месяц), однако трудовые отношения в соответствии с законодательством РФ оформлены не были.

Итак, работник межрайонной прокуратуры легко верит на слово владельцам магазина, и признается, что никаких доказательств выплат нет и не будет. Платили — и всё тут, а работники врут, что они годами не видели заработной платы. Мы месяцами собираем вместе с трудовыми мигрантами фото, видео, расписки, журналы рабочего времени, пропуски на объект и так далее, чтобы доказать только факт наличия трудовых отношений в суде и истребовать невыплаченную зарплату. А тут ничего не надо, ни в коем случае, никаких следственных действий!

Согласно материалу проверки Аширова З. Ф., Аширова Л. А., Касимова Б. Б. на протяжении десятка длет в течение многих дней находились в общественном многолюдном месте — торговом зале магазина [...], выезжали, в том числе с детьми, за пределы Российской Федерации.

А следующей странице говорится:

В то же время, следственным органом в недостаточной мере установлены обстоятельства [...], а именно: не истребованы сведения о пересечении границы РФ Ашировой З. Ф., Ашировой Л. А., Касимовой Б. Б.

Меня лично смущает сначала констатация факта, а потом просьба проверить, так ли это на самом деле. Кроме того хотелось бы знать, кто пересекал границу — люди или их паспорта?

Локтионов Д. Г., состоящий на должности оперуполномоченного ОМВД России по району Гольяново г. Москвы, сообщил, что работники указанного выше магазина «Продукты» неоднократно опрашивались при проверках их заявлений, поступавших в ОМВД.

И далее:

Также Аширова З. Ф., Аширова Л. А., Касимова Б.Б. неоднократно имели возможность сообщить о противоправных действиях [...] сотрудникам полиции [...], но, несмотря на наличие такой возможности, не сообщали о совершаемом в отношении них незаконном лишении свободы.

О чем же тогда они неоднократно писали заявления, интересно? О чем здесь умалчивается?

И еще несколько замечательных цитат:

У всех работниц с учетом наличия детей [!] имелись гражданские мужья, [поэтому] основания опасаться угроз избиения Истанбековой Ж. К. нельзя считать реальными и существенными .

Кто является мужем Ашировой, по материалам следствия не установлено. Касимова о наличии гражданского мужа вообще не упоминает. Откуда такие выводы? Из простого «наличия детей»?

Опрошенные лица указывают, что насилие в отношении них применялось за совершение проступков, но не в целях лишения свободы.

Девушки говорят, что убегали и их возвращали и били. Конечно, это наказание за совершение проступка, но разве не в целях лишения свободы? Разве здесь нет повода для следственных действий?

Анастасия Денисова — координатор проекта «Защита прав трудовых мигрантов» Комитета «Гражданское содействие»