Обвиняемые Гулиев и Нальгиев пытаются придать своему делу политическое звучание
По мне, все средства хороши отныне:Я так уже увяз в кровавой тине,Что легче будет мне вперед шагать,Чем по трясине возвращаться вспять.Вильям Шекспир. «Макбет»Эти слова Макбета вспомнились мне, когда 12 января на сайте Первого Информационного Кавказского (ПИК) телеканала я увидела три говорящие
Я так уже увяз в кровавой тине,
Что легче будет мне вперед шагать,
Чем по трясине возвращаться вспять.
Вильям Шекспир. «Макбет»
И это говорит Назир Гулиев? Тот самый Гулиев, который все время так кичился своей близостью к Евкуровым? Который ровно за четыре месяца до своего «эксклюзивного» интервью ПИК, перед началом слушаний по его с Нальгиевым делу без стука вошел в кабинет судьи и спросил, не звонил ли ей сам глава Республики. На первых заседаниях суда Гулиев держался самоуверенно и нагло, прерывал потерпевших и свидетелей и на обращенный к нему вопрос адвоката потерпевшего ответил вопросом, обращенным к судье: «Она кто такая? Почему мне вопросы задает?»
Сразу подумалось, что неожиданный поворот в позиции Гулиева едва ли придумал он сам.
Вторая голова принадлежала бывшему заместителю Гулиева, Илезу Нальгиеву, который также заявил, что при Евкурове в Ингушетии «правды никогда не будет», а на скамью подсудимых он попал исключительно из-за разборок по поводу нефти.
И, наконец, заговорила голова Магомеда Хазбиева, названного в этом материале правозащитником. Похоже было, что именно ему принадлежала замечательная мысль превратить громкое дело двух милиционеров-беспредельщиков в политическое и использовать его для «борьбы с режимом». Хазбиев заявил, что на бедняг Нальгиева и Гулиева льется грязь исключительно из-за нефтяного спора. О своем участии в деле Хазбиев сказал так: «Я сам только пару недель вмешался в эту ситуацию и завтра сам поеду на этот процесс».
Дело Нальгиева и Гулиева не имеет никакого отношения к охране нефти от хищения: пытки и произвол, учиненные ими, никак с нефтью не связаны.
ПИК назвал свой материал так: «Дело Читигова – эксклюзивное интервью каналу ПИК». Дело двух подсудимых Гулиева и Нальгиева авторы материала называют именем Читигова – одного из потерпевших по их делу. При этом Гулиев по эпизоду с Читиговым к ответственности не привлекается, а в деле есть еще 13 потерпевших. Исключительное внимание к одному из них объясняется просто: эпизод, по которому Зелимхан Читигов признан потерпевшим, - самый чудовищный в деле Нальгиева-Гулиева. Нальгиев по этому эпизоду фактически обвиняется в пытках. Это обвинение не просто в превышении должностных полномочий (ст. 286 УК РФ), но и в умышленном нанесении тяжкого вреда здоровью (ст. 111).
Только невероятное мужество позволило Зелимхану Читигову выдержать зверства Илеза Нальгиева и его подручных. Плиев, которого Нальгиев упоминает как признавшего свою и Зелимхана вину в терроризме, давно на свободе. По обвинению в терроризме он был оправдан, признал только то, что хранил оружие. Выйдя на свободу, Плиев дал показания, в которых сообщил, что не выдержал пыток и оговорил себя и Зелимхана. Все эти данные подтверждаются в идущем сейчас судебном процессе.
Почему ПИК, очень часто обращающийся за комментарием ко мне и другим сотрудникам «Мемориала», не сделал этого на сей раз? Захотелось горячего разоблачительного эксклюзива? Почему не посмотрели журналисты этого канала публикации своих коллег и сообщения правозащитников? Их множество. См., например: "Сто часов в аду. История чеченца, которого даже пытки не сделали боевиком"; "Ингушетия: началось рассмотрение дела о пытках"; "Ингушетия: суд не заставят плясать под дудку виновных в пытках милиционеров"; "На стороне истины и права"; "Ингушетия: суд идет". Прочитав приведенные выше материалы, легко убедиться, что все откровения Гулиева и Нальгиева о давлении на Читигова и заказном деле против них не стоят ломаного гроша. Такой, с позволения сказать, «эксклюзив» - позор для средства массовой информации, а поэтому и сделанные им «разоблачения» руководства РИ стоят не больше того же гроша.
А теперь попробуем понять, что имел в виду Хазбиев, когда говорил, что вмешался в ситуацию, – как он вмешался и почему так и не попал на очередные слушанья по делу своих соавторов по приданию политического звучания уголовному делу, важному именно тем, что оно - единственное из подобных дел, дошедшее до суда.
Появлению троицы разоблачителей 12 января на канале ПИК предшествовало другое событие, в котором принял активное участие Магомед Хазбиев.
Вечером 11 января в дом в с. Плиево к старшему брату матери Зелимхана Читигова Хамзату Гарданову явились Хазбиев, Хашагульгов и Нальгиевы. По словам Хамзата, он принял эту делегацию в своем доме только из уважения к своему соседу Хашагульгову. Пришедшие просили дядю Зелимхана повлиять на него и уговорить забрать заявление. Видимо, они имели в виду, что Зелимхан и его мать Зухра должны изменить в суде свои показания. Хамзат категорически отказался обсуждать подобную возможность и просил непрошеных гостей удалиться, сказав, что не поверит в невиновность Нальгиева, даже если тот, как он предлагает, поклянется на Коране. В ответ так называемый правозащитник Магомед Хазбиев обещал Хамзату разобраться с его семьей по-вайнахски.
Затем события развивались следующим образом. 12 января на ПИКе появился упомянутый лживый «эксклюзив», который вряд ли можно отнести к вайнахским традициям. А в половине второго ночи, как позже рассказала жена Нальгиева, кто-то телефонным звонком вызвал ее мужа во двор, прозвучал взрыв, в результате которого Нальгиев оказался в реанимации. И уже через час сообщение об этом появилось на на сайте «Ингушения.ру», редактируемом Магомедом Хазбиевым. Завидная оперативность!
Как тут не предположить, что все эти события – составляющие единого плана по спасению карабулакской парочки от справедливого возмездия?! Судя по политическому акценту, план этот не принадлежит «доблестным борцам с расхитителями нефти».
Нечего и говорить, что судебное заседание по делу, еще далекому от завершения, было отложено. Так Магомеду Хазбиеву и не удалось послушать свидетелей, которые видели Зелимхана после пыток. А было бы это нашему правозащитнику и борцу за правду весьма полезно. Он узнал бы, как в январе 2011 года Зелимхана Читигова привезли в Москву в инвалидной коляске с диагнозом, из которого следовало, что он никогда не сможет ходить. Травма позвоночника, ушиб спинного мозга, посттравматическая киста головного мозга, перфорация барабанной перепонки, гнойный отит, тревожно-фобический синдром – и это не весь список последствий четырех дней общения молодого чеченца с теми, кто сейчас просит его изменить показания. «У больного отсутствует разговорная речь, и больной не может самостоятельно передвигаться», - гласила последняя фраза медицинского заключения ингушских врачей от июня 2010 года. Случилось чудо – врачи московской больницы имени Боткина поставили Зелимхана на ноги. Его речь и интеллектуальные способности полностью восстановились. Однако перенесенные пытки нанесли непоправимый вред его здоровью. И чтобы с другими не произошло того же, виновные в истязаниях должны быть наказаны.
Врачи говорят, что Илез Нальгиев скоро выйдет из больницы. По их словам, он чувствует себя неплохо, чему нельзя не порадоваться. Установить, откуда ему поступил звонок, при теперешней технике ничего не стоит. И пусть свершится правосудие.
В заключение мне хочется привести некоторые цифры. На Северном Кавказе в целом потери среди сотрудников правоохранительных органов в 2011 году по сравнению с 2009 годом уменьшились в два раза. При этом в Ингушетии число нападений на силовиков уменьшилось в восемь раз. Этот успех свидетельствует о том, что население постепенно перестает ожидать только насилия и унижения от тех, кто обязан его защищать. Единственной гарантией сохранения таких тенденций может быть справедливый суд, выносящий законные и обоснованные приговоры.