Хроника одного несостоявшегося похищения

14 сентября 2010 года в 17:20 гражданин Республики Узбекистан Наби Нематуллаевич Султанов был задержан на улице сотрудниками отделения милиции г. Кубинка Одинцовского района Московской области как лицо, находящееся в межгосударственном розыске. Вместе с тем, Н. Султанов с 20 марта 2009 года находится под запретом выдачи согласно правилу 39 Регламента Европейского Суда*.

По постановлению Бабушкинского межрайонного прокурора г. Москвы Н. Султанов был освобожден из-под стражи 23 апреля 2010 года. Позднее ему была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде. В настоящее время в УФМС России по г. Москва рассматривается его заявление о предоставлении ему временного убежища на территории РФ, о чем у него на руках имеется соответствующая справка.

О своем задержании Н. Султанов сообщил Е. Рябининой, и она по телефону разъяснила задержавшим его сотрудникам о/м г. Кубинка, что по данному основанию Н. Султанов не подлежит задержанию, поскольку в связи с розыском содержался под стражей в течение 22 месяцев и был освобожден, т.к. предельный срок содержания его под стражей истек, а выдача приостановлена Европейским Судом (решение ЕСПЧ по существу жалобы ожидается в ближайшее время). Тем не менее, в 18:20 Н. Султанова доставили в отделение милиции, т.к. в базе разыскиваемых лиц содержались сведения о новом розыске, объявленном в мае 2010 года запрашивающей стороной. Позднее его переправили в Одинцовскую прокуратуру. Е. Рябинина срочно прибыла туда же и представила помощнику прокурора С.С. Минееву копии всех документов по делу Н. Султанова. При сопоставлении этих копий с материалами, присланными запрашивающей стороной 14 сентября, стало очевидно, что новый розыск объявлен по прежним основаниям. По заявленному Султановым ходатайству и его доверенности, составленной в простой письменной форме, Рябинина участвовала в заполнении листа экспресс–опроса Султанова и составлении его объяснения, поскольку Султанов, плохо владеющий русским языком, уполномочил ее представлять его интересы. После оформления указанных документов Н. Султанова вернули в ОВД г. Кубинка, а утром 15 сентября снова доставили в Одинцовскую прокуратуру, куда уже прибыла адвокат Р. Магомедова. До этого момента Е. Рябинина сопровождала своего доверителя.

Однако в течение дня 15 сентября к Наби Султанову не допускали адвоката, несмотря на представленный ею ордер. Более того, дежурный прокурор угрожал Р. Магомедовой применением административных санкций за ее намерение находиться рядом с подзащитным.

В международном отделе Генеральной прокуратуры нам разъяснили, что с Н. Султановым проводятся действия, не требующие присутствия адвоката. Это объяснение весьма удивительно, поскольку оно противоречит требованию закона о допуске адвоката с момента задержания. На вопрос о том, какие же действия с задержанным лицом «не требуют присутствия адвоката», ответили, что его опрашивает сотрудник прокуратуры. Совершенно непонятно, почему и кому именно при этом «не требуется адвокат», а также – каким образом можно опрашивать человека, крайне слабо владеющего русским языком, без переводчика и/или без его представителя, досконально знающих обстоятельства дела задержанного.

С сотрудником прокуратуры С. Минеевым, опрашивавшим Н. Султанова как ночью с 14 на 15 сентября в присутствии его представителя Е. Рябининой, так и днем 15 сентября в отсутствие представителя и адвоката, мы за три дня разговаривали несколько раз. И каждый раз С. Минеев отсылал нас к начальству, вследствие чего создалось впечатление, что он прекрасно понимает ситуацию, однако находится под чьим-то давлением.

Вечером 15 сентября Н. Султанов был доставлен в Одинцовский ИВС. Адвокат Р. Магомедова получила заверения в том, что по прошествии 48 часов Наби Султанов будет отпущен.

В связи с этим 16 сентября она приехала в ИВС к 18:00, но там ей заявили, что 48-часовой срок задержания заканчивается в 22:10 (хотя в протоколе задержания, фотокопия которого была получена Рябининой и передана Магомедовой, время задержания указано «18:20 14.09.2010 г.»). Адвокатом было подано заявление в дежурную часть УВД Одинцовского района о незаконном удержании ее подзащитного под стражей.

Р. Магомедова провела в ИВС более четырех часов, в течение которых неоднократно уточняла, будет ли ее подзащитный выведен через дверь, рядом с которой она находилась. Ее заверяли, что именно так и будет.

Ровно в 22:10 ей сообщили, что Н. Султанов освобожден и выпущен через другой выход, при этом ему возвращен паспорт. Последнее было невозможно – паспорт Н. Султанова был сдан в УФМС России по г. Москве при подаче заявления на временное убежище. При задержании 14 сентября он среди прочих документов представил соответствующую расписку о принятии его паспорта в УФМС на хранение.

Поскольку на улице адвокат не обнаружила Наби Султанова, а его телефон не отвечал, у нас началась настоящая паника, для которой имелись веские основания: ранее уже несколько наших подопечных были незаконно вывезены в Узбекистан.

В течение нескольких часов мы безрезультатно пытались определить местонахождение Наби Султанова. Направляли факсы в Генеральную прокуратуру и Прокуратуру Московской области, звонили дежурным МВД и ФСБ, подняли на ноги аэропорт «Домодедово». Однако найти Султанова не удавалось.

Около часа ночи 17 сентября адвокату Магомедовой позвонил незнакомый ей человек и сообщил, что по просьбе Султанова сообщает ей, что тот находится в Одинцовском ОВД и нуждается в помощи. В 1:30 Р. Магомедова обнаружила Н. Султанова в ОВД за решеткой. Ей сообщили, что Султанов был задержан около отделения при проверке документов. При этом у него был на руках только один документ – учетная карточка УВКБ ООН, которая выдается лицам, признанным нуждающимся в международной защите. Отсутствовали остальные находившиеся у Султанова при задержании документы:

1) расписка УФМС по г. Москве о принятии национального паспорта на хранение;

2) справка об освобождении от 23.04.2010 г.;

3) постановлении об освобождении, датированное тем же днем;

4) постановление об избрании меры пресечения в виде подписки о невыезде.

Согласно журналу учета (запись №10318), Наби Султанов был доставлен в ОВД в 22:15, т.е. через пять минут после того, как был выпущен из ИВС. Заручившись устной гарантией дежурного сотрудника ОВД А. Харина в том, что Султанова до утра никуда не увезут, Р. Магомедова уехала домой. При этом никаких документов, подтверждающих факт задержания Султанова и помещения его в комнату для задержанных, ей выдано не было.

На следующий день – 17 сентября – Р. Магомедова вернулась в ОВД и уже не нашла там Султанова: по словам дежурного, его увезли в прокуратуру. Однако в Одинцовской прокуратуре не давали определенного ответа ни С. Минеев, ни дежурная. В то же время, заместитель прокурора Одинцовского района г-н Козлов заявил адвокату Магомедовой, что Султанов был отпущен еще 16 сентября в 22 часа и искать его в прокуратуре бессмысленно.

Звонки по инстанциям начались снова. Наконец, Уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Петрович Лукин, включившийся в поиски, дозвонился до прокурора Московской области А.М. Мохова и попросил его принять меры по выяснению ситуации.

Около 14:00 Магомедовой позвонил неизвестный и сообщил, что Султанов находится рядом с ним на заправочной станции около станции метро «Молодежная» и просит за ним приехать.

Магомедова немедленно выполнила эту просьбу, приехала по указанному адресу, где и нашла Султанова в состоянии крайнего испуга от произошедшего и одновременно – радости от встречи со своим защитником, и привезла его в Комитет «Гражданское содействие».

От Наби Султанова мы узнали, что вечером 16 сентября его ни на минуту не освобождали, а попросту из ИВС перевели в ОВД, находящееся в том же здании. Утром 17 сентября его перевезли в помещение прокуратуры, где, по словам Козлова, «искать его было бессмысленно». От него требовали подписать какую-то бумагу, содержания которой он не понимал и поэтому от подписи отказался.

Все время, с первых минут задержания, Наби Султанов требовал срочно вызвать своего адвоката.

Освободили его 17 сентября без оформления каких бы то ни было документов. На заправочную станцию его доставил на своей машине сам С. Минеев, который даже предложил ему денег на дальнейшую дорогу.

Вечером 17 сентября мы отправили Султанова из Комитета «Гражданское содействие» на такси и просили сообщить, когда он доедет до места ночевки.

Вскоре мы получили SMS-сообщение, которое показывает, как Наби говорит по-русски и насколько осмысленно было опрашивать его без адвоката и переводчика:

«Изидирастиви добри вечир висео парядки я дома наби».

На этом детективная история пока для него закончилась.

Описанные обстоятельства не представляются нам относительно безобидным «недоразумением», в результате которого человек был лишен свободы почти трое суток. Напротив, они вызывают сильнейшую тревогу. Уже много лет мы сталкиваемся с незаконной выдачей граждан, нуждающихся в убежище, в Азербайджан, Северную Корею, Китай, Туркменистан, Таджикистан, Киргизию, но чаще всего – в Узбекистан. При этом, в таких выдачах, как правило, участвуют представители спецслужб этих государств. От тех, кого удавалось уберечь от такой высылки, мне приходилось слышать, что в их присутствии сотрудники спецслужб других стран договаривались с сотрудниками наших правоохранительных органов об оплате их услуг и называли немалые суммы.

Нам представляется, что такой практике следует решительно положить конец.

Если же в данном случае ситуация не была обусловлена подготовкой незаконной передачи Н. Султанова в распоряжение узбекских правоохранительных органов, то тогда речь идет о вопиющем непрофессионализме сотрудников МВД и прокуратуры и игнорировании ими международных обязательств, взятых на себя нашей страной.

* Интересы Наби Султанова в Европейском Суде представляют юрист программы «Мемориал-EHRAC» Татьяна Черникова и член Экспертного совета при Уполномоченном по правам человека в РФ Елена Рябинина, на национальном уровне дело ведет адвокат ПЦ Мемориал, программа «Миграция и Право» Роза Магомедова.