Ингушскую оппозицию не пустили на митинг

17 мая несколько представителей ингушской общественности уведомили местное правительство о своем намерении провести 28 мая митинг в столице республики с требованием возвратить местному населению их конституционное право выбирать главу региона. Уведомление подписали члены Совета тейпов Ингушетии Малсаг Ужахов, Тимур Абадиев и Батыр Богатырев. Ответ не заставил себя ждать. Уже 18 мая активистам направили отказ в проведении акции протеста на том основании, что места, указанные в качестве проведения митинга, не отвечают требованиям законодательства. Буквально в тот же день уже другая группа общественников публично обвинила депутатов ингушского парламента в предательстве конституционных прав граждан и предложила им явиться в шариатский суд 25 мая.

Секретарь Совета безопасности Ингушетии Ахмед Дзейтов предостерег оппозиционеров от проведения любых несанкционированных акций, напомнив о том, что власть имеет достаточно сил и ресурсов для пресечения противоправных действий, и порекомендовал общественникам в священный месяц мусульманского поста больше времен уделять молитвам и духовному очищению.

Более демократическую позицию занял спикер парламента Зелимхан Евлоев, пригласив активистов из Совета тейпов к себе на беседу, в ходе которой стороны обменялись виденьем общественно-политической ситуации в республике, а также обсудили возможности взаимодействия власти с общественными организациями, но каждая из сторон осталась при своем мнении относительно перспектив дальнейшего развития и политического устройства Ингушетии.

Никто, конечно, не ожидал, что парламентарии явятся в шариатский суд, в том числе и те, кто их туда вызвал, тем более что уже был прецедент, когда ингушские оппозиционеры безуспешно пытались решить вопрос по шариату с Юнус-Беком Евкуровым, не согласившись с его оценкой итогов выборов в местный парламент в декабре 2011 года. Тогда муфтий республики Иса Хамхоев выступил против этой инициативы, посчитав, что нельзя вмешивать религиозных деятелей в политическую жизнь страны, и напомнив о том, что в России религия отделена от государства.

Не так давно тот же Иса Хамхоев, уже будучи в роли оппонирующего главе республики, в интервью газете «Коммерсантъ» рассказал о возможности воздействия на чиновников согласно шариатскому праву. Правда, и в этом случае он предостерегал от попыток смешивать политику с делами религии.

Скорее всего, и в этот раз шаритский суд не стал бы принимать решение по политическому вопросу. В республиканском кадияте газете «Ингушетия» заявили, что ничего не знают об обращении общественников к депутатам, и напомнили о том, что шариатский суд письменные заявления не принимает и рассматривает вопросы только в случае добровольного обращения людей.

Сам же Юнус-Бек Евкуров несколько дней назад в интервью агентству РИА Новости сообщил о своей готовности и в третий раз возглавить Ингушетию, но только в том случае, если президент России окажет ему такое доверие.

Законопроект об отмене прямых губернаторских выборов был разработан и принят в декабре 2004 года по инициативе президента страны Владимира Путина.

В 2012 году при президенте Медведеве право выбирать глав региона вернули, однако оттепель длилась недолго, и уже примерно через год его преемник, все тот же Владимир Путин, вновь выступил с предложением о внесении в федеральный закон поправок, дающих субъектам федерации право заменить всенародные выборы голосованием в парламенте по нескольким кандидатурам. Многие тогда высказали предположение, что данная поправка, прежде всего, ориентирована на республики Северного Кавказа. И действительно, первыми на эту инициативу откликнулись кавказские парламентарии, за исключением Чечни, где главу республики по-прежнему выбирают путем всеобщего голосования.

За возврат к прямым выборам на Кавказе ратуют не только общественники из Ингушетии, с таким же требованием, например, в прошлом году выступили старейшины Карачаево-Черкесии. Позиция общественности проста и понята – имеем право на всенародное волеизъявление. Позиция власти больше напоминает расхожую фразу: это не потому, что мы вам не доверяем, а потому, что боимся потерять.