26 октября: День памяти и скорби

Десять лет назад мы все надеялись на чудо. Мы хотели верить, что все заложники «Норд-Оста» живы и освобождены, как из телевизора говорил нам всем от имени «оперативного штаба» генерал, а ныне депутат Васильев.

Чуда не было. Из 912 человек, захваченных 23 октября 2002 года в заложники в театральном центре на Дубровке, погибли сто двадцать восемь человек. Из них трое — от пулевых ранений, а сто двадцать пять — после применения штурмующими газа, состав которого до сего дня держат в секрете.

Правдой оказалось лишь то, что все сорок чеченских террористов были убиты и не предстали перед судом — а потому уголовное дело в полном объеме не стало доступно для жертв, их адвокатов и общества. Правда не просто скрыта — известны лишь отдельные детали — но, возможно, никогда не станет известна. Расследованием занималась та же ФСБ, что проводила «контртеррористическую операцию»: очевидный конфликт интересов. Состав оперативного штаба, имена тех, кто планировал штурм и отдавал приказы, такая же тайна, как и состав газа.

Подготовка к штурму шла с самого начала, а переговоры были для этого лишь прикрытием. Оперативный штаб имел полную информацию о происходившем внутри: за сутки до штурма спецназовцы находились через стенку от зрительного зала, установили микрофоны и камеры. Не было массового расстрела заложников, якобы повлекшего неизбежный штурм.

В переписке с Европейским судом по правам человека Россия все же признала, что газ не был безвредным. Европейский суд при этом отмечает, что операция по штурму была успешной, а проблемы были в операции по спасению заложников. Здесь суд, в общем, повторяет утверждение российских официальных лиц, которые переносят ответственность с оперативного штаба , который сработал отлично («предотвратили подрыв здания и гибель всех заложников») на городской, который должен был организовать спасение и медицинскую помощь. Очевидно: использование газа требовало объединения штурма и спасения в одну молниеносную — минуты — операцию. Однако от начала поступления газа в зал до начала эвакуации заложников прошло на порядок больше времени. По крайней мере, 67 заложников были мертвы уже к началу спасательной операции. Медики, не зная состав газа и не имея антидота, будучи допущены слишком поздно, спасли почти восемьсот человек.

Трагедия «Норд-Оста» не стала общенациональной, не была обсуждена и осмыслена — хотя террор в России продолжается. Даже в последний год, когда проснувшееся общество предъявляет счет власти, в этот счет не входит такая самоубийственная «борьба с терроризмом». Не потому ли, что этот счет — к себе, к своему прошлому равнодушию? Ведь все эти годы общество если не одобряло, то попустительствовало войне на Северном Кавказе. Отказ от переговоров, призванных спасти людей, применение силы и достижение своих целей любой ценой, — вот что вернулось в Москву, на Дубровку, десять лет назад.

За десять лет сами заложники и их родственники, журналисты и адвокаты сделали многое. Главное, трагедию не удалось превратить в статистику. Погибшие заложники не остались безымянными: год назад общественная организация «Норд-Ост» выпустила книгу памяти «Мы не умрем», где нашлось место для всех ста тридцати погибших на Дубровке.

Сегодня — день скорби для нас всех. Для «мемориальцев», где бы они ни находились. Десять лет назад мы все надеялись на чудо, которое не случилось. Остается хранить память и добиваться правды.

Александр Черкасов — председатель Совета Правозащитного центра «Мемориал». Заметка опубликована в блоге автора на сайте «Эха Москвы». В иной редакции размещен на сайте «Ежедневного журнала».

Источник: Эхо Москвы. 2012. 26 октября.