Разыскивается за единобожие и «экстремизм»…

25 мая 2016 года российские СМИ сообщили о задержании в Санкт-Петербурге «пекаря-экстремиста», разыскиваемого в Туркменистане по обвинению в разжигании религиозной вражды. Имя задержанного в публикациях не называлось. О его дальнейшей судьбе СМИ не сообщали.

Как удалось выяснить Правозащитному центру «Мемориал», речь идет о 43-летнем уроженце Губадагского этрапа Дашогузского велаята Туркменистана Ашырбае Бекиеве (на фото), уже не один год живущем в Санкт-Петербурге. В поддержку Бекиева выступила местная мусульманская община. После ареста он обратился к российским властям с ходатайством о предоставлении убежища. В настоящее время Ашырбай содержится под стражей, ожидая решения Генеральной прокуратуры РФ. Его старший брат Тачмырат Бекиев, также живущий в Санкт-Петербурге, объявлен на родине в розыск по аналогичным обвинениям.

Дело Ашырбая Бекиева привлекло внимание как первый получивший известность случай экстрадиционного ареста гражданина Туркменистана, обвиняемого в так называемом «исламском экстремизме».
Туркменистан известен как одно из наиболее закрытых и репрессивных государств мира. По оценке правозащитных организаций, в случае выдачи в эту страну обвиняемому угрожают не только пытки и несправедливый суд. Он (как и сотни других политических и религиозных узников) может просто исчезнуть за стенами печально известной тюрьмы Овадан-депе, построенной под Ашхабадом во времена правления президента Ниязова.

В чем обвиняют братьев Бекиевых?
Братья Ашырбай и Тачмырат Бекиевы были объявлены в розыск Министерством национальной безопасности Туркменистана в декабре 2015 года по ч.1 ст.177 УК, предусматривающей наказание до трех лет лишения свободы за действия, направленные на возбуждение национальной или религиозной вражды или розни, пропаганду исключительности либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии и т. п.

Официальная версия обвинения изложена в постановлении начальника следственного отдела Управления Министерства национальной безопасности (МНБ) Туркменистана по Дашогузской области майора С.Гурбанназарова от 2 декабря 2015 года, имеющемся в материалах экстрадиционного дела.

Согласно этому документу, братья Ашырбай и Тачмырат Бекиевы, работая в частной пекарне в Санкт-Петербурге, познакомились с «лицами кавказской национальности» — последователями группировки «ваххаби» и, «попав под их влияние, на рабочем месте изживали национальные понятия граждан, вместо чего пропагандировали исламский фундаментализм». Они помогали туркменским студентам, прибывшим для обучения в Россию, устроиться на работу в пекарню, где сами работали, проводили с ними религиозные занятия, «пробуждали интерес к основам традиционного религиозного учения», выполнению религиозных норм. Все это, как утверждает следствие, — исключительно с целью последующего распространения экстремистских идей на территории Туркменистана. Позднее слушатели знакомились с аудио- и видеозаписями выступлений салафитского проповедника Абу Яхъя Крымского, джихадистов Саида Бурятского и Ровшена Газакова, которые подробно комментировались, что якобы «явилось причиной радикализации туркменских студентов», обучавшихся в России. Эта часть обвинения не содержит каких-либо конкретных эпизодов, дат, указаний на места проведения религиозных занятий и другие детали.

Тачмырат Бекиев, обратившийся в ПЦ «Мемориал», говорит, что все эти утверждения — не более чем выдумка следствия. Он и его брат никогда не проводили занятий по религии, не пропагандировали видеозаписи джихадистов и не находились под влиянием каких-либо верующих «кавказской национальности». Не возникало у них и проблем с российскими властями. Тачмырат, в прошлом — генеральный директор оптово-розничной торговой базы в Туркменистане, переехал в Санкт-Петербург в 2002 году — в разгар ниязовских чисток, после чего ни разу не посещал родину. Вскоре заинтересовался исламом, стал читать намаз. В 2003–2005 годах по выходным посещал занятия при медресе религиозной организации «Аль-Фатх», которые проводил имам соборной мечети Санкт-Петербурга Абдул-Хафиз Махмудов (ныне покойный) — этнический татарин, выпускник известного в советское время медресе «Мир-Араб». Тачмырат получил диплом об окончании этих курсов. Примерно в 2005 году он открыл пекарню, затем наладил систему доставки лепешек в розничные сети. Ашырбай переехал в Санкт-Петербург по приглашению брата в 2007 году, с 2009 года постоянно живет здесь с семьей, имеет статус переселенца. Отметки в паспорте свидетельствуют, что в Туркменистан он с тех пор не въезжал. В семье — пятеро детей, двое из них родились в России. У одного из сыновей — врожденный порок сердца, его должны были оперировать в этом году, но операцию пришлось отменить из-за ареста главы семьи. В октябре 2015 года Ашырбай получил вид на жительство в РФ. Между тем в письме Генеральной прокуратуры Туркменистана утверждается, что после возбуждения 2 декабря 2015 года уголовного дела № 2748 Ашырбай Бекиев «скрылся в неизвестном направлении».

Представители мусульманского сообщества Санкт-Петербурга в разговоре со мной с возмущением отмечали, что в постановлении следователя МНБ Туркменистана традиционная для ислама формула единобожия («нет другого божества, кроме Аллаха») рассматривается как религиозно-экстремистская!

Примечательно и утверждение следователя о влиянии на обвиняемого исламских радикалов «кавказской национальности». Эта формулировка, как выяснилось, почти дословно повторяется в документах другого уголовного дела об «исламском экстремизме», расследуемого в Дашогузе. Видимо, в ее основе — не конкретные факты, а общее предположение, что источником религиозного радикализма среди туркмен являются уроженцы Кавказа.

Далее в цитируемом документе излагается версия следствия, согласно которой в 2009 году братья Бекиевы устроили на работу в пекарню уроженца их родного района Хошгельды Тойчаева, 1991 г.р., который приехал в Санкт-Петербург для обучения в Северо-Западном заочном техническом университете. Ему также оказали материальную помощь. Тот в свою очередь содействовал приезду в северную столицу в 2010–2012 годах брата и троих племянников, которым помог поступить в вуз и которых начал обучать религии, а позже «заставлял слушать пропагандистские аудио-видеозаписи исламистских радикалов, объясняя значение этих посланий». В результате все они бросили учебу, присоединились к террористической организации «Исламское государство» (запрещена в Российской Федерации) и выехали в Стамбул. А брат Хошгельды — Байрамгельды Тойчаев, вернувшись из Санкт-Петербурга в Туркменистан, собирал в своем доме детей близких родственников и проводил беседы, пропагандируя «ваххабизм». В июне 2013 года он вывез в Стамбул двух племянников и супругу одного из них. Семеро встретившихся в Турции молодых туркмен отправились для «совершенствования религиозных знаний» в университет «Аль-Азхар» в Каире, где, по версии следствия, познакомились со сторонниками «братьев-мусульман», в результате чего их религиозные убеждения «приобрели более радикальный характер».

«Далее через Турцию они выезжают в Сирийскую Арабскую Республику и присоединяются к террористической группировке „Исламское государство“, и на сегодняшний день участвуют в террористической борьбе против сирийской армии» (важное признание, учитывая, что туркменские проправительственные сайты неоднократно отрицали участие граждан Туркменистана в нынешнем сирийском конфликте). Описание в следственном документе действий Хошгельды Тойчаева в Санкт-Петерберге и Туркменистане сопровождается фразами «по поручению братьев Бекиевых», «совместно с Бекиевыми» и т. п. В 2013 году еще один уроженец Дашогузской области Кувват Сахатов якобы «под влиянием братьев Бекиевых» бросил учебу в Санкт-Петербурге и через Турцию выехал в Сирию, где присоединился к группировке «Исламское государство».

Представитель туркменской диаспоры Санкт-Петербурга, хорошо знакомый с Ашырбаем Бекиевым, рассказал ПЦ «Мемориал», что молодые люди, перечисленные в следственном документе, являлись родственниками (кроме Сахатова). Они действительно обучались в вузах Санкт-Петербурга, но вынуждены были оставить учебу из-за отсутствия средств. По просьбе односельчанина — отца Хошгельды — Ашырбай одолжил его сыну деньги на покупку машины.

Бывшие студенты пытались подрабатывать частным извозом, но, несмотря на интерес к религии, были замечены в «некрасивых поступках» (пытались присвоить мобильные телефоны пьяных пассажиров и др.). Через некоторое время они по отдельности выехали в Стамбул, их дальнейшая судьба неизвестна. Отъезд в Турцию не выглядел чем-то экстраординарным, так как по экономическим причинам в эту страну, безвизовую для граждан Туркменистана, нередко переезжали из России и другие туркмены. Лидером компании бывших студентов был Хошгельды Тойчаев. В 2013–2014 годах он звонил из Стамбула туркменам, жившим в Санкт-Петербурге, говорил, что в России, Турции и Туркменистане правят «неверные», надо ехать в Сирию, чтобы защищать мусульман, и т. п. Собеседники дали ему резкую отповедь, его призывам никто из питерских туркмен не последовал. Что касается Сахатова, он оставил учебу из-за экономических трудностей за пять лет до выезда в Турцию, пытался подрабатывать в Санкт-Петербурге. О его дальнейшей судьбе вне России достоверных сведений нет.

Примерно то же рассказывает и Тачмырат Бекиев. По его словам, он и его брат были знакомы с некоторыми из упоминаемых в следственном документе молодых туркмен, приехавших в Санкт-Петербург, но их отношения не были слишком тесными, эпизодически они помогали некоторым, но не пропагандировали, не давали поручений, не отправляли в Турцию, в эту страну молодые люди уехали, так как не могли оплатить учебу в России. Об их последующем нахождении в Сирии Тачмырат узнал только из текста постановления следователя.

В постановлении о предъявлении обвинения упоминается еще один эпизод. 7 сентября 2013 года в аэропорту Ашхабада при попытке вылететь в Турцию были задержаны трое граждан Туркменистана из Дашогузского велаята, один из которых — Шихмырат Алыев — обучался в Псковском государственном университете. По версии следствия, они намеревались выехать в Сирию для участия в вооруженной борьбе на стороне «Исламского государства». В документе утверждается, что Алыев находился «под радикальным влиянием братьев Бекиевых», однако какие-либо детали, характеризующие это «влияние», в тексте постановления не упоминаются.

Тачмырат Бекиев говорит, что вообще не знаком со студентом из Пскова Алыевым. Не знают его и другие наши собеседники из туркменской диаспоры Санкт-Петербурга.

Создается впечатление, что нагромождение эпизодов в следственных документах и их увязка с ближневосточным терроризмом имеет единственную цель — убедить российские власти в необходимости выдачи братьев Бекиевых, попавших в «черные списки» туркменских спецслужб по религиозным мотивам. Между тем, если бы инкриминируемая Бекиевым деятельность на территории России действительно имела место, она квалифицировалась бы по гораздо более тяжким статьям УК. И не только в Туркменистане, но и в нашей стране. Однако ФСБ России особого интереса к явно сфабрикованному делу пока не проявила.

Не будем говорить о мелких противоречиях в материалах следствия. Например, не ясно, существуют ли вообще доступные для изучения обращения упоминаемого в деле Ровшена Газакова (джихадист из числа этнических туркмен, задержанный в Сирии в 2013 году, достоверность его заявлений после пленения правительственными войсками вызывала вопросы). Или почему туркмены, присоединившиеся, как утверждает следствие, к группировке «Исламское государство» еще в Санкт-Петербурге, выехав из России, оказываются не в зоне боев, а в египетском университете «Аль-Азхар»?

Но вот вопрос более важный: если Алыев и другие задержанные в 2013 году дали показания о причастности братьев Бекиевых к терроризму три года назад, почему уголовное дело возбуждается только в декабре 2015 года? Ведь новых эпизодов, связанных с выездом туркмен в Сирию, в деле нет. К этому вопросу мы еще вернемся, а пока упомянем последний эпизод обвинения — пересылку в Туркменистан мобильного телефона с записями «экстремистского содержания».

По версии следствия весной 2015 года братья Бекиевы передали своей сестре Джемал Реджепдурдыевой, возвращавшейся из Санкт-Петербурга в Туркменистан, сотовый телефон, содержавший «материал религиозного пропагандистского характера», велели ей прослушать его по возвращении домой с другой сестрой — Соной Бекиевой. 29 марта 2015 года Реджепдурдыева прилетела в Ашхабад и в момент передачи сотового телефона сестре была задержана сотрудниками МНБ.

Что именно содержал материал в изъятом телефоне — не ясно. В выводах экспертного заключения, цитируемого в постановлении следователя, говорится лишь, что он «обладает радикально-экстремистским характером, свойственным религиозному движению ваххабизм» и предназначен «для распространения и создания вражды и разногласия среди населения». При этом тут же поясняется, что «ваххабитскими», с точки зрения туркменских экспертов, являются не только радикальные религиозно-политические декларации, но и традиционная для мусульман формулировка «нет другого божества, кроме Аллаха», а также призывы отменить неисламские народные традиции.

Жена и брат Ашырбая Бекиева уверенно говорят, что никаких религиозных файлов в изъятом аппарате не было. Братья передали Джемал два мобильника в подарок для родственников в Туркменистане (один из них был куплен с рук, другой — новый) и сообщили по телефону о подарке. Возможно, это вызвало подозрение спецслужб, прослушивавших телефонные разговоры. Когда Джемал вернулась в Туркменистан, ее вызвали в МНБ и предложили выдать переданное, что она и сделала. Несколько странно, что передача аппарата, изъятого в конце марта, спустя восемь месяцев была квалифицирована как криминальный эпизод.

Вот, собственно, и все содержание уголовного дела об «экстремизме».

Тачмырат Бекиев говорит: «Мы ничего не сделали, чтобы нас преследовать». В ходе нашей беседы создалось впечатление, что по своим взглядам он — отнюдь не радикал, отделяет себя от «такфиристов», «которые за малый грех обвиняют других мусульман в неверии». Даже показал текст письма, который он написал на эту тему (но пока не отправил) в Министерство национальной безопасности Туркменистана. Впрочем, вряд ли стоит надеяться, что его попытка объясниться может быть благожелательно встречена туркменскими «исламоведами в штатском».

События в Санкт-Петербурге

Ашырбай Бекиев был задержан полицией 23 мая 2016 года.

Около 8 часов утра трое полицейских ворвались в квартиру по месту регистрации Ашырбая в поселке Бугры Ленинградской области (пригород Санкт-Петербурга). Один из них (в гражданской одежде) был в нетрезвом состоянии и угрожал пистолетом, заявляя, что разыскиваемый связан с ИГИЛ. Хозяину квартиры Вельмырату удалось успокоить «стражей порядка». Он позвонил Ашырбаю, сказал, что его ищет полиция. «Встречусь с ними после работы», — ответил тот. Полицейские уточнили адрес фактического проживания Ашырбая и вместе с Вельмыратом поехали туда. Ждали в машине у подъезда. Через некоторое время Вельмырат уехал по делам, потом встретил Ашырбая и подвез к дому. Скрываться от полиции последний не стал, сказал, что никаких преступлений не совершал. Проблем с правоохранительными органами России у него никогда не было, в конце года он планировал подать документы на оформление гражданства РФ. Зайти домой полицейские ему не разрешили, паспорт вынес сын задержанного. Ашырбай Бекиев был доставлен в 3-ий отдел полиции Калининского района Санкт-Петербурга. В арендуемую им квартиру, где жила семья, полицейские не заходили.

Согласно информации регионального ГУ МВД, «23 мая 2016 года около 17.20 сотрудниками полиции совместно с отделом Национального Центрального Бюро Интерпола у дома 14/1 на проспекте Науки был задержан 33-летний гражданин одного из среднеазиатских государств, находящийся в международном розыске. Инициатору розыска сообщено о задержании». В тот же день туркменская сторона подтвердила розыск Бекиева.

25 мая 2016 года Калининский районный суд Санкт-Петербурга санкционировал его арест на один месяц с содержанием в СИЗО-1. 22 июня 2016 года срок содержания под стражей был продлен до 23 ноября. Попытки обжаловать эти решения результатов не дали.

21 июня 2016 года Генеральная прокуратура РФ получила из Туркменистана официальный запрос о выдаче для осуществления уголовного преследования в соответствии с минской «Конвенцией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам» 1993 года.

10 июля 2016 года Ашырбай Бекиев обратился к российским властям с ходатайством о получении убежища. В этом обращении подчеркивалось, что материалы уголовного дела в отношении него в Туркменистане «полностью сфабрикованы и основаны на домыслах и ложных показаниях», говорилось об угрозе «жестокого обращения вплоть до физического уничтожения» в случае выдачи, отсутствии независимого судопроизводства и др.

В защиту Бекиева выступило мусульманское сообщество Санкт-Петербурга.

В июне 2016 года председатель Координационного Совета мусульман города и области Шамиль Мугаттаров обратился с призывом не экстрадировать Бекиева в Туркменистан, охарактеризовав его как «ответственного и порядочного человека», «примерного семьянина», «соблюдающего мусульманина, придерживающегося умеренных взглядов».

По запросу адвоката Координационный Совет мусульман представил пояснение, в котором отметил как «недопустимую» привязку в следственных документах слов «таухид» (единобожие) и «нет божества, кроме Аллаха» к движению «ваххабизм», так как единобожие является одним из столпов ислама, закрепленных в Коране и Сунне. Например, сура «аль-Бакара» аят 163 «Ваш Бог — Бог Единственный. Нет божества, кроме Него, Милостивого, Милосердного». Хадж в Мекку также является одним из столпов ислама, поэтому призыв к совершению хаджа недопустимо рассматривать как «причину радикализации туркменских студентов».

«У многих мусульманских народов существуют обычаи и традиции, которые, действительно, порицаемы шариатом и исламом, — отмечается в документе. — …Но считать людей, которые высказывают свое мнение, а также мнение исламских ученых по этому поводу, радикалами также недопустимо. На основании вышеизложенного считаем, что многие заключения по религиозным вопросам, изложенные в материалах уголовного дела, сделаны необоснованно и без проведения глубокого анализа их принадлежности к радикальному направлению».

Следователи МНБ Туркменистана, не знакомые с основами ислама, считают «таухид» и «хадж» не столпами этой религии, а элементами «ваххабизма» или неких «учений Абу Яхъя Крымского». Между тем принятый в 2015 году в России федеральный закон запрещает признавать содержание Корана и священных книг других мировых религий, а также цитат из них экстремистскими материалами. К сожалению, требования этого закона пока никак не учитывались прокуратурой при рассмотрении вопросов, связанных с экстрадиционным делом Ашырбая Бекиева. Поразительно, что те же абсурдные формулировки, затрагивающие чувства верующих, были дословно воспроизведены и в постановлении прокурора Калининского района Сергея Зеленцова от 21 июня 2016 года, ходатайствующего перед судом о продлении срока содержания под стражей Ашырбая Бекиева.

Преследования мусульман в Туркменистане

Знакомство с историей братьев Бекиевых позволяет приоткрыть завесу над мало известной за рубежом практикой преследований независимых мусульманских групп в постниязовском Туркменистане. Любая не санкционированная государством религиозная деятельность здесь по-прежнему считается незаконной. Практикуются фабрикация уголовных обвинений в отношении верующих с последующей «раскруткой» (увеличением срока) и ужесточением режима содержания. Более 100 так называемых «ваххабитов» содержатся (вместе с другими политзаключенными) в секретной тюрьме Овадан-депе в полной изоляции от внешнего мира. «Подозрительные мусульмане» и их родственники попадают в бессрочные списки невыездных, их запугивают, многократно вызывают на беседы в правоохранительные органы, подвергают запретам на профессию… Распространенной является практика преследования туркменских студентов, возвращающихся домой из стран СНГ, если спецслужбы получают информацию о чтении ими намаза.

Ниже мы ограничимся лишь кратким изложением отдельных сюжетов, непосредственно связанных с семьей Бекиевых.

Младший из его братьев Шыхмурат Реджепдурдыев, 1983 г.р., во время прохождения срочной службы в «президентской части» в Ашхабаде стал соблюдать исламские нормы. Примерно в 2005—2006 гг., после того как он отпустил бороду, его стали вызывать на беседы в местную администрацию (хякимлик) как «ваххабита». С этого началось преследование и других членов семьи Бекиевых. Летом 2009 г. Шыхмурат поступил в Санкт-Петербургскую государственную лесотехническую академию. Однако учеба продолжалась недолго. В начале 2010 года, когда Шыхмурат вернулся домой на каникулы, сотрудники МНБ изъяли его паспорт и запретили покидать страну. Спустя несколько месяцев его вызвали на допрос и арестовали. В тот же день в доме в Губодаге, где он жил с матерью, прошел обыск, в подвале «обнаружили» три патрона. Летом 2010 года Шыхмурата приговорили к 3,5 годам лишения свободы. После ареста родственникам удалось увидеть его лишь в зале суда, как с ним обращались в ходе следствия до сих пор неизвестно. Шыхмурата этапировали в Лебапский велаят, но в 2011 году режим содержания был ужесточен. Он оказался в секретной тюрьме Овадан-депе, узники которой лишены коммуникаций с внешним миром (ни свиданий, ни писем). Лишь однажды мусульманин, освободившийся из заключения, рассказал матери, что видел там ее сына. После окончания срока заключения Шыхмурат не был освобожден, однако в чем его обвинили и на сколько осудили — родственники не знают. По некоторым данным, летом 2016 года Шыхмурат был переведен в тюрьму Абдушукур (на востоке Туркменистана).

Брат и двоюродный брат жены Ашырбая Бекиева — Айбиби — также были осуждены в Туркменистане по сфабрикованным обвинениям в 2009—2010 годах — после того, как стали читать намаз. Первоначально их (как и Шыхмурата) приговорили к небольшим срокам лишения свободы, однако в 2012 году срок значительно увеличили. Свидания предоставляли только в первый год заключения. По аналогичной схеме осудили и затем добавили срок мусульманину из Дашогуза (знакомому Ашырбая по Санкт-Петербургу), вернувшемуся домой в 2010 году. О некоторых аналогичных уголовных делах мои собеседники просили пока не упоминать.

Другим распространенным инструментом давления в Туркменистане являются запреты на выезд. Они устанавливаются без четко определенной законом процедуры на неопределенный срок. Жертвами таких запретов нередко становятся студенты, обучавшиеся за рубежом, или родственники подозреваемых в инакомыслии. Так, мать братьев Бекиевых несколько лет назад приезжала на лечение в Санкт-Петербург. В 2015 году выехать ей уже не разрешили. В такой же ситуации оказалась и одна из сестер Бекиевых. Студенты-туркмены, обучающиеся в России и на Украине, попадают в стоп-лист, если туркменским властям (посольству или спецслужбам) становится известно о чтении ими намаза. Такие студенты, приезжая домой на каникулы, уже не могут покинуть страну. В 2015 году из Дашогуза не выпустили студентку, окончившую 3 курса одного из петербургских вузов и носившую хиджаб. Ее попытки жаловаться в официальные инстанции ни к чему не привели.

Пострадал от запретов на выезд и брат Ашырбая — Тачмырат Бекиев. Примерно в 2006 году его жена уехала рожать в Туркменистан и с тех пор ее и детей не выпускают из страны. Младшего сына он так и не увидел. По словам Тачмырата, чтобы семью не преследовали, вынужден был согласиться на развод. Из-за давления спецслужб в Туркменистане «знакомые боятся общаться с нашими родственниками». Разговоры по телефону также контролируются.
«Один парень пару раз заходил домой к матери, передавал лекарства из Санкт-Петербурга, за это его вызывали в МНБ и угрожали, — рассказывает Тачмырат. — В июле мать вызвали в МНБ и уговаривали: пусть сыновья приедут домой, ответят на вопросы и потом уезжают назад. Но кто этому поверит? Младшую сестру тоже вызывали…».

Как видим, у братьев Бекиевых есть серьезные основания беспокоиться о своей судьбе и просить убежище за пределами Туркменистана.

Но вернемся к вопросу о том, почему уголовное дело Бекиевых возникло именно в декабре 2015 года. По данным правозащитников, именно в конце 2015 года перед спецслужбами Туркменистана была поставлена задача активизации работы за рубежом, направленной против религиозных и светских диссидентов, живущих в эмиграции. При реализации этой политической установки используются как неформальные методы давления, так и процедуры международного правового сотрудничества, в том числе с использованием механизмов Интерпола. Из архивов туркменских спецслужб поднимаются старые и новые досье… Одной из жертв этой кампании и стал Ашырбай Бекиев.

Виталий Пономарев, директор Центрально-Азиатской программы Правозащитного центра «Мемориал»

Материал подготовлен в рамках международной кампании «Покажите их живыми» (подробнее).