«Прекращение рефлексии о прошлом делает непредсказуемым будущее»

Александр Черкасов в интервью «Радио Свобода»: об исторической рефлексии, «Анатомии протеста», «Возвращении имен» и Дне памяти политзаключенных.

— Последние события придали этому историческому и памятному событию новое содержание. День политзаключенного в СССР, изобретенный тридцать восемь лет назад Кронидом Любарским и его товарищами в мордовских лагерях, стал с 1990—1991 года скорее Днем памяти о репрессиях, жертвах тоталитарного режима. Однако в последние годы каждый раз мы проводим мероприятия, посвященные и современным политзаключенным. События последних дней, так называемое «анатомическое дело», или события последних месяцев («болотное» дело, дело «Pussy Riot») неожиданно привлекли внимание народа к этой проблеме. Сейчас много говорят о том, что вернулся 1937 год, но разумеется это очень условное сравнение. Однако когда человека похищают, заковывают в наручники, держат в незаконном месте содержания, угрожают убийством его и его родных и т. д. — это привлекало всеобщее внимание, потому что подобное может случиться едва ли не с каждым. Так называемое Болотное дело коснулось пока более дюжины человек из десятков тысяч участвовавших в массовой манифестации 6 мая. Ощущение того, что репрессии, хотя и точечные, индивидуальные — в чем-то лотерея, весьма сильны. И, вероятно сильнее будет отклик на митинг 30 октября, который намечен в Новопушкинском сквере — эта манифестация, наверняка, станет более массовой, чем в прошлые годы. Есть и другой момент: собственно память. 29 октября с утра до вечера мы будем, как и в прошлые годы, читать имена на Лубянской площади – фамилия, имя, отчество, год рождения, профессия, когда и кем приговорен, когда расстрелян.

— Когда мы с вами общались несколько месяцев назад, я спросил, возможно ли сейчас в стране повторение Большого террора? Вы тогда сказали, что нет. Ваше мнение с тех пор не изменилось?

— В нашей стране с тех пор оказалось возможным многое, по крайней мере, на бумаге. Абсурдные законы (последний из этих законов, о госизмене, напоминает некоторые пункты 58-й статьи) создают психологическую и отчасти правовую, если можно назвать ее правовой, базу для массовых репрессий. Сами посудите, если теперь можно стать нарушителем закона о гостайне, не зная этого, если само понятие государственной измены расширено невообразимо, если региональные структуры ФСБ примутся исполнять эти дивные документы, тогда — да. Тогда возможны не единичные, а более массовые репрессии. Другое дело, что для этого нужна еще и воля, для этого нужен государственный аппарат. Для этого нужно многое, но мы, как выясняется, живем в стране чудес. Кто бы еще год назад мог предсказать, с одной стороны, массовые протестные движения, а с другой стороны, — ту «законодательную» базу, которой пытается противопоставить протестному движению власть.

— Общество сильно изменилось за последние 10—15 лет, по вашему мнению, так, чтобы можно было говорить о том, что с этим обществом Ьольшой террор провести уже не удастся?

— Общество менялось по-разному за это время. Если вы скажете о десятилетии, даже о 2011—2012 годах, то да: общество сильно менялось. Потому что промывание мозгов, исчезновение практически независимых масс-медиа, прежде всего, электронных, отсутствие исторической рефлексии, самоцензура (последний пример — позорная самоцензура при создании сериала «Жизнь и судьба» по книге Василия Гроссмана), — все это делает общество менее склонным вспоминать о прошлом и менее уязвимым к повторению этого прошлого. С другой стороны, за последние два-три года вдруг в обществе возник интерес противоположный: от сплошного развлечения — к серьезным темам, начиная от серьезной науки и кончая серьезными политическими и общественными проблемами. А раз так, то уже с этим обществом работать оказывается сложнее. Другое дело, что мы живем в стране, где есть «разные» России: Россия малых городов, Россия сел, Россия интернета, Россия телевидения. И мы живем в стране, которую, к сожалению, плохо знаем, отчасти потому, что у нас нет тех самых свободных масс-медиа, задача которых — эта самая рефлексия о себе, о своей истории. Так что здесь все возможно — и реакция на подобные действия властей, то ли на законы, то ли на применение этих законов, то ли на вовсе беззаконные действия, подобные арестам Развозжаева и Лебедева... Кто же это может сегодня предсказать? Время достаточно непредсказуемое. Можно, конечно, считать, что все эти законы задают колею, по которой дальше все покатится, но вполне возможно, что и иначе. К сожалению, то самое прекращение рефлексии о себе, о своем прошлом, делает непредсказуемым будущее.

Источник: Радио Свобода. 2012. 29 октября.