Последнее слово подсудимого Мурата Бапинаева

Правозащитный центр «Мемориал» продолжает следить за судебным процессом по «Делу 58-ми» о нападении на государственные учреждения в Нальчике 13 октября 2005 года, которое рассматривает Верховный суд Кабардино-Балкарской Республики. 19 декабря 2013 года на процессе начались выступления подсудимых с последним словом.

23 декабря 2013 года с последним словом выступил подсудимый Мурат Бапинаев[1] . Мы приводим текст выступления полностью:

Призываю состав суда к справедливости. Из показаний Каширгова, Соблирова, Нафедзова, Кучменова на предварительном следствии следует, что я не знал, что будет нападение на силовые структуры г. Нальчика, не знал о группах нападения, о существовании банды ОПС Кабардино-Балкарского сектора Кавказского фронта и других групп. Тем самым я не выступал в эти группы, не разделял с ними их цели и задачи, а также не имел общего преступного умысла. Все происходящее воспринимал как ограбление магазина «Охотник», предложенного Кучменовым Анзором, что подтверждается моими показаниями на предварительном следствии. Второе. Ногерова и Мостового я не убивал. Оговорил себя под физическим и психическим принуждением со стороны сотрудников Центра «Т», о чем подробно разъяснял и доказывал вам, ссылаясь на показания зам. начальника отдела Центра «Т» Шибзухова. Другие документы перечислять не буду. Думаю, суд помнит судебно-медицинские экспертизы, фототаблицы и т.д. По магазину я пояснял, что выстрелы в Мостового и Ногерова совершил Жириков Аслан.

Но ни оперативники Центра «Т», ни следователи следственной группы не хотели этого слышать. Им выгодны были мои ложные показания. Ведь это большой плюс Центра «Т» и следственной группы, что раскрыто два убийства, задержаны виновные. Из справки замначальника Центра «Т», полковника, следует, что сотрудники Центра «Т» располагают сведениями о том, что в республике Абхазия, г. Сухуми, ул. Кодорское Шоссе, д. 106, на 3-м этаже в квартире Иналова Вадима проживают некто Аслан и Арсен. Также на территории Абхазии находится Машуков, но его местонахождение неизвестно. Справка от февраля 2006 справка от замначальника Центра «Т» сообщает следователю Шогенову, тому, кто вел наш эпизод: «Сотрудниками Центра «Т» проводится ОРМ, в результате чего установлено: Жириков Арсен и Аслан». Тот, что знает, где находится Жириков? Сотрудник Центра «Т» не мог его задержать? Или привезти его в КБР? Не соответствует действительности, так как, несмотря на то, что они конкретно не знали, где находится Машуков, они продолжили в отношении него ОРМ, задержали его и доставили в Нальчик. А что с Жириковым? Центр «Т» не просто его не задержал, но и спокойно дал ему ухать в ту страну, которая не выдает преступников в России – это Турция. Почему следователь следственной группы Шогенов допустил такое? Не дал поручение на его задержание и так далее? Все это было сделано для того, чтобы не допустить разоблачения сотрудников Центра «Т» и следственной группы, так как при задержании Жирикова он бы признался, что именно он совершал убийства Мостового и Ногерова. А тут неувязка: я уже, под принуждением сотрудников Ценра «Т» и следственной группы, признался в этом преступлении.

Теперь касаемо потерпевшей Гучапшевой. Из ее показаний следует, что я не производил в нее выстрелов, так как, с ее слов, в нее стрелял кабардинец высокого роста, в камуфлированной одежде. Я – балкарец, ростом ниже среднего, был в гражданской одежде. Не только Гучапшева говорила о людях в камуфляже, но и другие лица, в т.ч. сотрудники МВД. Вопрос: почему ни у Центра «Т», ни у следственной группы не возникло интереса к ним? Не было предпринято мер по их поиску, установлению их личности. Их роль в событиях в целом и в частности по эпизоду «Охотник».

Я признаю свою вину по ст. 222 и 226. Я добровольно выдал оружие, хотя мог скрыть. Я указал, кому оно принадлежит. Я не скрывался после событий от следствия, проживал дома, ходил на работу. Положительно характеризуюсь общественностью. Ранее не судим, к административной ответственности не привлекался. Прошу при вынесении приговора учесть вышеизложенное и не ошибиться. Это ошибка, которую уже не исправить, она подобна предсмертной казни.