«Сейчас я тебя буду мучительно убивать»

Гулля Казанбиева утверждает, что муж избивал её на протяжении пяти лет, но следствие не включило это в материалы дела. Женщине повезло: мужа привлекли по статье «умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью». Ему грозит до трёх лет лишения свободы. Однако такого мягкого наказания для бывшего мужа не достаточно, считают адвокаты «Мемориала». И продолжают просить помощи у Следственного комитета.

13 сентября 2019 года в одну из больниц Махачкалы привезли 25-летнюю Гуллю Казанбиеву со сломанной верхней челюстью, закрытой черепно-мозговой травмой, сотрясением мозга, переломом костей предплечья, многочисленными ушибами на лице и теле.

За несколько часов до этого её мучил бывший муж Абдурахман Курбанов, по версии следствия.

Гулля вышла замуж за Абдурахмана в 2014 году, через год родился сын Ибрайма (от первого брака у женщины есть дочка).

Когда Гулля была на седьмом месяце беременности, она случайно узнала, что у супруга есть вторая семья (шариат допускает многоженство — Д.З.). Гулле это не понравилось, и она попросила мужа о разводе. Он ударил ее по лицу, как рассказывает Гулля «Новой».

Впервые она сбежала от Курбанова к снохе в Махачкалу весной 2015 года, не выдержав избиений: Абдурахман бил ее кулаками по лицу, телу, голове на глазах у ребенка. Гулля рассказала на опросе своему адвокату Надежде Бородкиной, которая сотрудничает с «Мемориалом», что в наказание

за побег муж избивал Гуллю палкой с полуночи и до 6 утра, приговаривая: «Ты на этих ногах от меня тогда убежала».

В разговоре с «Новой» Гулля перечислила случаи, из-за которых муж мог поднять на нее руку:

• незнакомец посмотрел в ее сторону,
• она не сразу ответила на звонок мужа,
• она забыла пароль от Инстаграма мужа.

В конце 2015 Курбанов столкнул Гуллю в овраг — и начал закидывать камнями. По мнению мужа, она перешла дорогу в неположенном месте.

Родственники уговаривали Гуллю пожаловаться на мужа в полицию, но она боялась еще больше его разозлить. Вдобавок Курбанов постоянно напоминал Гулле, что у его отца Рамазана Курбанова — местного бизнесмена — связи в правоохранительных органах. Гулля привела красноречивый пример: ее муж в 2016 году был в розыске за пособничество незаконным вооруженным формированиям (НВФ), но почему-то его не привлекли к ответственности. Говорят, отец мог его «отмазать».

Как рассказывает Гулля, после того как она добилась развода в 2018 году, Абдурахман начал ее преследовать, угрожал в личной переписке «сжечь заживо», «резать, кожу снимать», «задушить» и «убить». От угроз переходил к действиям.

Летом 2018 года залил бензином родительский дом Гулли, где она на тот момент гостила, и попытался его поджечь.

Это происшествие нигде не было зафиксировано, говорит Гулля.

Как рассказывает Гулля «Новой», потом участковый не принял заявление от ее матери, которую Курбанов тоже грозился убить. В отделе полиции женщине посоветовали забрать жалобу, пообещали поговорить с родителями мужа, чтобы те на него повлияли.

— Единственное, что я помню, это его злое лицо и мой нереальный страх, — рассказывает Гулля. — Я закрылась в ванной. Он выбил ногами дверь [в ванную] за секунду — и достал оттуда меня. Первый удар, я помню, это было очень больно: у меня перелом скулы, носа. От первого удара я отлетела.

Как вспоминает Гулля,

когда он приподнял её за горло и прижал лезвие ножа к щеке, Гулля «смирилась» с тем, что ей конец.

— Сейчас я буду тебя мучительно убивать и постепенно резать твое тело, чтобы ты мучилась прежде, чем сдохнешь! — передает Гулля слова бывшего мужа в тот момент. — Этими пальцами ты блокировала мой номер телефона? Сейчас я резать буду эти пальцы!

Когда Курбанов отвлекся на подругу, которая хотела выйти из дома, Гулля выпрыгнула с первого этажа в окно и стала звать на помощь, как вспоминает Гулля. По словам соседей, Курбанов сначала пытался догнать жену, но увидев соседей сел в машину и уехал.

— Я зашла к соседям, не могла понять, что он уехал. Повторяла: закройте окна! Все время это повторяла. Потом потеряла сознание.

На следующий день Казанбиева очнулась в реанимации. Несколько дней она не могла говорить, шевелиться. В выписке из больницы (есть в распоряжении «Новой») о переломе нижней челюсти ничего не сказано. Уголовное дело по статье «умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью» (статья 112 УК РФ, ограничение свободы до трех лет) возбудили 28 октября, спустя полтора месяца после событий.

Местные адвокаты отказывались браться за это дело — боялись связей семьи насильника, и Гулля обратилась за помощью к Надежде Бородкиной, которая сотрудничает с правозащитным центром «Мемориал».

Защита требует, ссылаясь на приказ «Об утверждении Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», переквалифицировать вред здоровью на тяжкий — у Гулли была сломана нижняя челюсть. Тогда Курбанов будет проходить по статье 111 УК РФ «умышленное причинение тяжкого вреда здоровью» (максимальное наказание — 10 лет лишения свободы). Но следователь по особо важным делам Кизилюртовского межрайонного следственного отдела СК РФ по Республике Дагестан Мурад Гаджиев упорно отказывается это делать.

— В этом деле присутствует какое-то упрямое нежелание следователя посмотреть в глаза правде и сказать: «Сломанная челюсть — это не средней тяжести вред здоровью». Согласно подзаконному акту вообще-то сломанная челюсть — тяжкий вред здоровью. Почему следователь отказывается принимать это во внимание? — объясняет адвокат правозащитного центра «Мемориал» Марина Агальцова.

Надежда Бородкина дважды ходатайствовала о проведении судебной психолого-психиатрической экспертизы Курбанова, но следствие это ходатайство проигнорировало. За минувшие полгода она писала кучу жалоб председателю СК Александру Бастрыкину и руководителю следственного управления СК РФ по Дагестану Олегу Потанину.

— И что мне теперь делать? Моей подзащитной сейчас реально угрожает опасность! — возмущается бездействием правоохранительных органов Надежда Бородкина.

Адвокат Марина Агальцова отмечает, что, в отличие от большинства дел с домашним насилием, где полиция отказывалась вмешиваться, против Курбанова все же было возбуждено уголовное дело. Но преследуют бывшего мужа по очень мягкой статье.

— Нам важно показать, что система реально не может сделать так, чтобы он больше не бил свою жену. Если мы возьмем Чечню в качестве экстремального примера, как может трактоваться ислам, то надо обратить внимание на недавнюю смерть Мадины Умаевой. Потом Кадыров сказал, что это дело семейное, и еще заставил мать извиниться. На мой взгляд, в Дагестане с правилами легче — там нет такого радикального ислама, — объясняет Марина Агальцова. — Но, тем не менее, в семьи с Кавказа лучше не вмешиваться. В нашем деле не было такого, чтобы семья отговаривала Гуллю не подавать на него заявление. Семья в принципе ее поддерживала, но она очень долго тянула с подачей заявления в полицию.

Не только в Дагестане, но вообще в России сложно добиться уголовного преследования по делам о домашнем насилии. Как отмечает адвокат «Мемориала», ситуация в «религиозных» республиках осложнена тем, что, во-первых, у нас декриминализированы побои. Во-вторых, полиция не хочет вмешиваться.

Сейчас уголовное дело на Абдурахмана Курбанова находится в Кумторкалинском районном суде. Его будет рассматривать судья Амиралиева. Защитники на этой неделе подадут ходатайство о защите жертвы. Но, как правило, в таких делах ходатайство отклоняют.

Считается, что жертва не доказала, что ей грозит реальная опасность.

— Если бы я была на месте Гулли, мне кажется, единственное, что могло бы меня спасти, это уехать в другой регион. И о моем местоположении не узнал бы бывший муж, потому что иных способов защиты в России нет, — подытоживает Марина Агальцова.

Гулля думала переехать в другой регион, но за пределами Дагестана у нее нет родственников. И она уверена, что бывший муж не оставит её в покое.

Абдурахман Курбанов сейчас находится под домашним арестом. По словам Гулли, он продолжает ей угрожать — в феврале на продлении сроков ареста он сказал ей шепотом в суде: «Я так этого не оставлю. Ты будешь гнить в тюрьме».