Адвокат Каринна Москаленко: «Маше Дубовик необходима срочная операция»

— Почему вы решили войти в это дело?

— Мне сообщили мои друзья, что две девочки в очень тяжелом состоянии здоровья необоснованно находятся в следственном изоляторе. Речь шла о гуманитарном вмешательстве в это дело, потому что я узнала, что одной из девочек требуется срочная операция, а второй необходимо срочно оказать медицинскую помощь. У Маши Дубовик резко падает зрение, в чем я убедилась сегодня на встрече с ней в СИЗО, но кроме того, как говорят врачи, с которыми я проконсультировалась, ей срочно нужна операция. Иначе она может лишиться жизненно важных органов. Когда мне это сказали, я прервала свой отпуск и срочно вылетела в Москву. Генри Резник также согласился участвовать в этом деле, защищать Анну Павликову. Прежде всего мы руководствовались гуманитарными мотивами.

— А что вам известно по существу самого уголовного дела, по которому арестовано уже 10 человек, которых обвиняют в свержении конституционного строя в России?

— За выходные дни я прочитала некоторые материалы дела, а сегодня была у Маши в тюрьме и, выслушав ее рассказ, проверила его по материалам дела. И я поняла, что это тот редкий случай, когда вообще нет никакого состава преступления в действиях этого ребенка. Правда, некие товарищи, принадлежность которых к органам не вызывает сомнения, с помощью такой спецслужбовской провокации попытались создать устойчивую группу с экстремистской направленностью, и все это было сделано строго по их инициативе. Было придумано само название, устав, программы и какие-то отделы (информационный, финансовый, агентурно-вербовочный, юридически-правовой, отдел активных действий — З.С.), в которых якобы состояло по одному человеку. Все это было сделано для того, чтобы создать вот такую преступную схему. Маша Дубовик не участвовала ни в каких тренировках, если у нее и были какие -то листовки, то это были листовки с митинга Навального. А дома у нее никаких листовок не обнаружено, и никаких листовок экстремистского содержания она не расклеивала. Действительно, она обратила внимание на то, что в их группе появился сначала один активный, потом второй активный человек. Роль и значение каждого она определить не может, ей всего 19 лет. И она очень наивный и чистый ребенок.

Ребята встречались в разных местах, например, в Макдональдсе, обсуждали то, что их волновало. Волновала социальная несправедливость и какие-то факты нарушений, с которыми, например, Маша лично столкнулась, и ее это очень задело. Когда ее семья из последних сил и средств десять лет строила дом, и в итоге им объяснили, что территория, на которой дом был построен, идет под общественные нужды… Вообще все это напомнило мне героев Джанни Родари — кума Тыкву, и объяснение отца Чиполино, почему он оказался в тюрьме. Это абсурдная и полуанекдотичная ситуация могла бы вызывать какую угодно улыбку, но я вышла из следственного изолятора с тяжелейшим стрессом, потому что я увидела абсолютно невиновную девушку, которую почти на пять месяцев (а в сентябре, когда суд вернется к вопросу меры пресечения), будет уже шесть месяцев, заперли там, где она не должна находиться.

— Что вы можете сказать о Маше?

— Для меня она ребенок, и ребенок к тому же очень честный, чистый, светлый, с пониманием справедливости и ощущением того, что она находится в какой-то абсурдной ситуации. Самое экстренное — это немедленно прекратить дело в отношении Маши Дубовик. Примерно такая же ситуация и у Ани Павликовой, и у некоторых ребят. Они ничего дурного не предполагали, и их критические высказывания по поводу каких-то нарушений со стороны действующей власти — это абсолютно законное поведение с точки зрения российской Конституции и Европейской Конвенции по правам человека.

Они встречались и это был как бы клуб по интересам. Эту форму организации, как некое наносное дополнение к их встречам придумали люди, которых даже не привлекли к уголовной ответственности.

Я озабочена судьбой Маши, которая оказалась в тюрьме совершенно несправедливо и незаконно. Я удивляюсь конкретному судье, который мог отправить под стражу такого ребенка. Где головы у этих судей? Просто позор.

У меня бывали подзащитные разной степени виновности, разной степени причастности к тем или иным действиям. И были совсем невиновные люди, но вот такого ребенка, абсолютно непричастного ни к чему дурному, такого невиновного человека как Маша Дубовик я в своей жизни за долгие десятилетия адвокатской практики еще не встречала. Это девушка, которую ни в чем невозможно обвинить. Даже то, что им пытались насаждать, приглашать их на какие-то с позволения, сказать учения, листовки какие-то, которые отпечатывались на купленные на казенные деньги принтере, в помещении, снятом на казенные деньги или деньги инициаторов, это все не имеет никакого отношения к Маше. Девушки встречались с молодыми людьми, которые им нравились, обсуждали интересующие их темы, ничто, выходящее за рамки прав и свобод, гарантированных Конституцией, они не осуществляли.

— Что вы собираетесь делать?

— Мы с адвокатами Татьяной Окушко и Максимом Пашковым подготовили заявление в УФСИН Москвы и генеральному прокурору с требованием немедленного оказания медицинской помощи. Если нужно будет, мы будем обращаться в Европейский суд по правам человека с экстренной жалобой, потому что, хотя жалоба в Европейский суд уже была подана, сейчас надо включать экстренную процедуру, потому что нужно срочно делать операцию. Существует угроза здоровью и жизни. Заболевание развивается, похоже, стремительно.