ПЦ «Мемориал» незаконно ликвидирован. Сайт прекратил обновляться 5 апреля 2022 года
Сторонники ПЦ создали новую организацию — Центр защиты прав человека «Мемориал». Перейти на сайт.
Поиск не работает, актуальный поиск тут: memopzk.org.
Он вернулся в небесный Чегем
Про что бы сегодня ни говорили, это будет о нем. О человеке, открывшем Кавказ советскому читателю… ну, и не советскому: просто время было такое, «время, в котором стоим». Написавший много всего и разного, ушедший от нас на 88 году жизни Фазиль Искандер останется прежде всего автором романа «Сандро из Чегема».
Чегем Искандера — он на самом деле не только про Абхазию. Он про весь Кавказ и про всех нас.
Но, вообще-то все мы — и прочитавшие роман, и не прочитавшие, — все мы оттуда.
Эта толстенная книга и многие другие тексты Фазильабдулыча, написанные им годам к шестидесяти, — они про целую Вселенную. Это галерея былинных персонажей, Вселенную населивших.
Основатель села — дедушка Хабуг — из мухаджиров, после Кавказской войны отъехавший в Турцию, но потом вернувшийся.
«Абхазы спросили турок: «А почему вы раньше нас кормили, а теперь кормить перестали? « — „Это потому что у нас раньше была такая политика, а теперь эта политика кончилась!“ Но абхазы не поверили, что политика кончилась, они решили, что турки ее для себя припрятали…»
История изгнания и возвращения — это ведь и про чеченцев с ингушами, и про карачаевцев с балкарцами. Абхазов при Сталине не депортировали, а вот греков… И об этом пишет Искандер в своем романе.
Про Хабуга — это история человеческого труда на своей родной земле. То есть — про все народы Кавказа. Хабуг — труженик, суровый хранитель веры и адатов.
Его дети — очень разные.
И заглавный герой, кинто, любитель… нет, гений застолья и безделья.
И суровый пастух Махаз, выпивший кровь обидчика своих дочерей.
И бродячий еврей Самуил, — куда же без него?
«Чегемцы спрашивали Самуила: «ты кто — еврейский абхаз или абхазский еврей?» — «Я еврейский еврей!» — отвечал Самуил чегемцам. «Скажи, Самуил: еврей, рождающийся среди чужеродцев, сам знает, что он еврей, или узнает об этом от окружающих народов?» — «В основном от окружающих народов! А вы не такие простые, как кажетесь…» — «Да, — сказали чегемцы, — мы не простые, это эндурцы думают, что мы простые…»
Книги Искандера — это и деревянный броневик, и Сталин из «Пиров Валтасара», и Созвездие Козлотура, и многое-многое. Это жизнь на фоне революции, гражданской войны, коллективизации, террора и безвременья. На фоне Вечности и гор Кавказа.
«О, время, в котором стоим!» — восклицают его чегемские герои. И эти же книги — попытки, поиски пути прожить эту жизнь достойно. «Бывают времена, когда коллективную вонь народ принимает за единство духа» — это и про то время, и про новое «время, в котором стоим».
И еще — предчувствие конца вечности. Во всех этих словах про «эндурцев» видно будущее. Предчувствие гражданской войны. Лет тридцать назад «время, в котором стоим» пришло в движение. И — где тот мир, казавшийся прочным? То, что было навсегда, пока не кончилось?
Тот мир — его люди, его опыт и уроки — остался в книгах Искандера.
В книгах, написанных едва ли не лучшим русским языком, — но с кавказским красноречием, когда рассказчик, снова и снова вроде бы отвлекаясь от темы, непременно к ней возвращается, и оказывается, что отвлечение было вовсе не отвлечением…
В книгах — с надеждой, «что не зря же! А что „не зря“? А все не зря!» — но это из другого писателя, горевестника, от которого я сегодня узнал о смерти Искандера…
Прощайте, Фазиль Абдулович!
Но мы знаем — Вы остаетесь с нами, пока мы помним. А мы будем помнить. Мы все равно будем собираться у Ваших книг, как под Молельным деревом.
А Вы вернетесь в свой небесный Чегем, в «большой день Большого дома».