Секрет ее молодости

Время подведения итогов у каждого свое. Одни — молчалины, привыкшие «угождать всем людям без изъятья», — выходят маленькими старичками уже со школьной скамьи, но с ними и так все ясно. А ведь и среди вчераших бунтарей есть готовые «памятники себе», те, кто будто бы с пеленок знал, что такое хорошо и что такое плохо, и всю жизнь, не ошибаясь, шел заранее намеченным путем: впереди — враг, чуть позади — безымянные соратники.

Претензий на бронзу и мрамор не найти в книге воспоминаний Алексеевой «Поколение оттепели». Казалось бы, можно почивать на лаврах, уподобиться парадному портрету, но нет: в книге Алексеевой, галерее ярких людей и событий, отчетливо видно умение посмеяться над собой. Читается на одном дыхании! Как в дни разлада с первым мужем носила обувь на высоких каблуках, чтобы быть выше его, а когда мирились — обувь без каблука. Как второй муж, прекрасный Коля Вильямс, уже отсидевший при Сталине по делу «Братства нищих сибаритов», придумал песенку «Коммунисты поймали мальчишку», дабы распевать, вынося мусор с пятого этажа: в подъезде жили сплошь КГБшники. Или как году в 69-м рассказывает единомышленникам, что по пути с Украины на обыске изъяли важную информацию, сокрытую, извините, в бюстгальтере, — и тут же зычный голос генерала Григоренко: «Шо ж вы прячете там, где все лазят?»

Есть еще умение видеть, удивляться, возмущаться. Расти, совершать ошибки — и признавать их. Начать преданной комсомолкой, честным советским человеком — и как раз через эту честность и преданность прийти к пониманию и отрицанию преступной власти. И — умение брать на себя ответственность.

«Алексеева символизирует преемственность поколений» — неплохая была бы фраза для краткого курса истории какой-нибудь симпатичной партии! А если серьезно, важнейшая проблема для всех, кто поддерживает эту «партию», — разрыв этой самой преемственности.

Мне кажется, причина в том, что при вступлении в наследство достаются не только богатства, но и долги. Не только слава, но и ответственность. Уже не одно поколение в русском общественном движении ведет себя как «первые люди на Земле»: с нас все начинается, а до нас ничего не было. Если вспоминать настоящих героев недавнего прошлого, их слова и дела, нам, «проспавшим» то время и вдруг проснувшимся, становится неуютно — возникает вопрос: «А где тогда был я?» Вопрос порою столь неприятный, что многие предпочитают его себе не задавать. Так и закладывается разрыв поколений. Перестроечная публицистика, перепечатывая и перепевая тексты и идеи публицистики диссидентской, делала это, как правило, без ссылок на источники и авторов. А поколение, вышедшее на улицу «белой зимой» пять лет назад, предпочитало не вспоминать события и героев предыдущих двенадцати лет. Ведь тогда встали бы вопросы: «Что, я голосовал за ЭТУ власть? По крайней мере, не голосовал против…» — а то и покруче…

В сборнике «Ответственность поколения» Людмила Михайловна объясняет, что нашла для себя примерно такую формулу: «Ответственны мы все, наше поколение в целом, — за то, что случилось на нашем веку, пусть даже не нашими руками и не с нашего благословения. За то, что содеяно с нашего молчаливого согласия, при нашем бездействии и попустительстве. Пусть у меня и не такая ответственность, как у Берии, но ведь я тоже тут жила, преподавала, читала людям политграмоту, в партию вступила!»

«Где был я?» — трудный вопрос для соотечественника, жившего в России последнюю четверть века. Но без ответа, без выбора этого «где», то есть точки, с которой оглядываешься назад, невозможно оценить время и себя в этом непрошедшем времени.

Алексеева эту работу сделала. «Это — твой мир, твоя жизнь, и ты — клетка, частица ее. Ты не должен позволять запугать себя. Ты должен сам за себя отвечать, и этим ты в ответе за других», — писал Юлий Даниэль в повести «Говорит Москва». Это как будто про нее, про Людмилу Михайловну Алексееву.