Не было бы счастья, да несчастье помогло

Помните — а как это можно забыть? — события вокруг села Кенхи Шаройского района? ЧП российского масштаба?

Кенхи — древнее чеченское село, основанное тейпом Чарой и принадлежавшее затем выделившемуся из него тейпу Кенхой. После депортации чеченцев в 1944 г. сюда заселили представителей одной из малочисленных ветвей аварского народа — чамалалы. Сейчас большинство жителей именуют себя просто аварцами. Они составляют большинство жителей села, но здесь живут и чеченцы. Село по меркам Чечни небольшое: согласно результатам переписи 2010 г., здесь проживали 1552 человека — половина населения района, где всего чуть больше трех тысяч жителей. Село разбросано мелкими хуторами на 8–10 километров в глубокой долине реки Кенхи и сообщается с остальной республикой единственной дорогой, идущей вдоль русла реки. Село считается «самым отдаленным» даже по меркам горной республики.

Ну так вот: усилия неугомонного жителя Кенхи Рамазана Джалалдинова неожиданно изменили жизнь сельчан. Правдоискателю Джалалдинову «посчастливилось» испытать на себе самые разные методы борьбы с инакомыслием: уничтожение жилища и имущества, публичное моральное унижение, угрозы расправой. Заметим: впервые в Чечне было сожжено жилище человека, не подозреваемого в участии в незаконных вооруженных формированиях, в экстремистской или террористической деятельности.

* * *

И история началась с того, что в апреле дагестанский еженедельник «Черновик» выложил у себя на сайте десятиминутное видеообращение жителя Кенхи Рамазана Джалалдинова к президенту РФ Владимиру Путину. Обращение предназначалось для прямой линии президента с народом, состоявшейся 16 апреля, однако там не прозвучало. Джалалдинов рассказывал, что с. Кенхи находится в полуразрушенном состоянии после второй чеченской войны и паводков. Он также сообщил о системе откатов при выдаче государственных компенсаций за разрушенное жилье. Джалалдинов утверждал, что жалобы, обращенные к местным властям, никакого результата не приносят, говорил о задержках зарплат местным учителям. В видеоролике показаны многочисленные разрушения в населенном пункте. Но вообще-то в его обращении все было «свалено в одну кучу». Порою было сложно понять, чем и кем он конкретно недоволен и чего именно требует от властей.

Сразу после обнародования обращения Джалалдинов благоразумно покинул Чечню, уехав к знакомым в Дагестан. Оттуда через несколько дней он выступил еще с одним видеообращением, адресованным теперь уже Рамзану Кадырову. Обращение это было столь же сумбурным и путаным. Но теперь Джалалдинов хотя бы назвал конкретные фамилии людей, которых он считает причастными к притеснениям жителей его родного села — в частности, главу администрации Шаройского района и районного муфтия.

На это второе обращение республиканские власти отреагировали моментально. Уже на следующий день в райцентр Шаройского района, село Химой, приехал руководитель администрации главы Чеченской Республики Ислам Кадыров. По республиканскому телевидению был показан сюжет, в котором местные жители, в том числе и родственники Джалалдинова, называли его клеветником и полностью отрицали все факты, изложенные в его заявлении. Начались неофициальные поиски Джалалдинова в Дагестане, а в середине мая, по сведениям «Московского комсомольца», его пытались похитить неизвестные люди возле мечети, — спасибо, что отбили местные жители. Корреспондент телеканала «Дождь» нашел Джалалдинова, спрятавшегося на квартире своих знакомых в Махачкале. Тот рассказывал: «Они меня в Кизляре ищут. Они меня в Махачкале ищут».

6 мая село посетил Рамзан Кадыров, который встретился с жителями и пообещал в течение трех месяцев преобразить село и весь Шаройский район. Оказавшись в этих местах, — возможно, впервые в жизни, — Кадыров был явно очарован увиденной суровой красотой дикого высокогорья и немедленно решил превратить Кенхи в туристический центр, тем более что в этом районе сосредоточено немало древних башенных комплексов.

В ночь на 13 мая дом в Кенхи, в котором проживала семья Джалалдиновых, был сожжен неизвестными. Официально сообщалось, что возгорание произошло около трех часов ночи. Каменный дом не удалось уничтожить полностью: «Часть жилых помещений повреждена, однако полного разрушения удалось избежать благодаря своевременным действиям пожарных». Семья Джалалдинова — мать и три дочери школьного возраста — была вывезена полицейскими в Шаройский РОВД, где у них угрозами пытались выведать местоположение отца семейства. Позднее на пресс-конференции, организованной в Дагестане газетой «Черновик», старшая дочь подробно рассказала, как ей и ее матери угрожали оружием, стреляли рядом с головой, подводили к пропасти, обещая сбросить вниз, унижали и оскорбляли. У них забрали паспорта и другие документы, затем вывезли на административную границу с Дагестаном, где и бросили, запретив впредь появляться в Чечне. Все имущество семьи Джалалдиновых осталось в сгоревшем доме. Отметим также, что в ходе проверки было установлено, что указанное домовладение Джалалдинову никогда не принадлежало, а проживал он там и его семья в качестве квартирантов по соглашению с собственником — Абдулханом Магомаевым, жителем Кизлярского района Республики Дагестан. Материально пострадали не только Джалалдиновы, но и совершенно посторонний человек.

Само село некоторое время было заблокировано силовиками. Никого не пускали, особенно журналистов центральных СМИ. Почти по-шпионски, горными тропами под покровом ночи в село удалось пробраться лишь корреспонденту телеканала «Дождь», который поговорил с собравшимися в одном из домов жителями, которые поддержали своего односельчанина. По информации телеканала, после визита журналистов в село полиция задержала таксиста Магомеда Шарипова, который привез журналиста в село, а также двоих местных жителей — Джанмирза Алидибирова и Хизбула Ахмедова, которые общались с ним.

По данным Следственного комитета, в Кенхи был произведен опрос жителей сотрудниками правоохранительных органов по факту поджога дома; всего было опрошено более 140 человек, и, по сообщению агентства «Грозный-информ», «все они опровергают доводы своего односельчанина». Интересно, что, по данным следователей, «опросить самого Рамазана Джалалдинова и членов его семьи не представилось возможным». Очевидно, что ночное похищение семьи и угрозы убийством со стороны сотрудников полиции опросом не считаются. Блокирование села Кенхи категорически отрицал пресс-секретарь главы Чечни Альви Каримов.

Скандал тем временем приобрел всероссийский масштаб. Представители федеральной власти не могли не реагировать. Пресс-секретарь президента Песков сказал: «Если этот факт действительно имел место, то, конечно, это повод для незамедлительной реакции правоохранительных органов».

* * *

История закончилась так же, как и все недавние истории с публичными жалобами или критикой чеченских властей. Через некоторое время в Махачкале с покаянием выступил сам Джалалдинов. Это могло означать лишь одно — поиски его чеченскими силовиками в Дагестане увенчались успехом… Рамзан Кадыров великодушно принял извинения Джалалдинова, и уже 31 мая тот вернулся в родное село, где его встречали односельчане, благодарили Р. Кадырова за то, что он во всем разобрался, а сам глава республики в свою очередь обещал семье Джалалдинова материальную помощь.

* * *

О самом Джалалдинове мнения высказываются прямо противоположные.

В федеральных СМИ его нередко представляли борцом за правду, в одиночку бросившим вызов всесильному Рамзану Кадырову.

В чеченских СМИ, напротив, немедленно развернулась кампания травли и шельмования Джалалдинова, от него отреклись его соседи и односельчане. Представители чеченских властей и аффилированные с ними общественники называли Джалалдинова «рецидивистом», «неадекватным маньяком» и т. п. Были обнародованы данные о его судимостях. В архиве сайта Шатойского районного суда за 2012 год действительно содержится запись о вынесении 14 июня 2012 года Джалалдинову Р.А. условного приговора на 5 лет по ч. 2 ст. 318 УК РФ (Применение опасного для жизни и здоровья насилия в отношении представителя власти). К сожалению, подробных сведений о сути уголовного дела на сайте суда найти не удалось. Если верить чеченской провластной общественнице Хеде Саратовой, то Джалалдинов избил сотрудника полиции, нанося ему удары молотком по голове. В октябре того же года по обвинению, предъявленному Шатойской межрайонной прокуратурой, дело Джалалдинова вновь рассматривалось в том же суде, несколько раз откладывалось, пока 5 февраля 2013 года Джалалдинов не получил реальный срок — 3 года лишения свободы. Следственное управление по Чечне сообщало также, что Джалалдинов был судим условно еще и в 2007 году (проверить это на сайте суда не удалось, так как электронный архив ведется только с 2010 года), и, таким образом, по формальным признакам он — рецидивист. Именно на этой оценке личности Джалалдинова основывается версия, озвученная Кадыровым: будто он, подобно унтер-офицерской вдове, сам поджег дом, в котором жила его семья.

Джалалдинов весьма косноязычен. Понять суть его претензий очень сложно, но картина складывается следующая. Все началось, видимо, с того же большого летнего паводка 2002 года, разрушившего в Кенхи много домов, в том числе и дом Джалалдинова. Однако сам он, как и еще несколько сотен жителей, очевидно, оказался вне программы выплаты компенсаций: в годы чеченских войн многие жители выписывались из Чечни и, видимо, будучи аварцами по национальности, прописывались в соседнем Дагестане, фактически продолжая жить в Кенхи. Начав с жалоб на невыплату компенсаций за утраченное жилье, Джалалдинов постепенно расширил их тематику: на ущемление аварцев; на неправильное воспитание в школах и на якобы засилье в них чеченцев; на районные светские и духовные власти и т. д.

* * *

Если судить по объективным данным, положение села Кенхи не представляется столь отчаянным, как заявлял Джалалдинов, хотя суровая жизнь высокогорья накладывает свой отпечаток. Об этом говорят и сообщения СМИ, опубликованные до скандала, и официальные отчеты чеченских отраслевых ведомств за прошлые годы. Летом 2014 года в этнографическом очерке о с. Кенхи на сайте «Грозный-Информ» сообщалось: «Наравне с остальными высокогорными селами в Кенхи проведен свет, отремонтированы автодорога и центральная мечеть, в которой могут одновременно молиться более 750 верующих, работает врачебная амбулатория, есть спортивный зал и детская игровая площадка. Построены две малые мечети и медресе на 60 посадочных мест. Функционируют две библиотеки и Аварский культурный центр».

В селе работают три общеобразовательных школы, но нет ни одного детского сада. Кенхи, как и весь Шаройский район, не обеспечено медучреждениями. В селе есть только фельдшерский пункт. Высокотехнологичные медицинские услуги доступны в Шатойской межрайонной больнице, обслуживающей еще один малонаселенный горный район — Итум-Калинский.

Ключевая проблема для удаленного, отрезанного горами населенного пункта — состояние автомобильной дороги. Зимой — снежные лавины, весной — паводки, летом — оползни после дождей нарушают дорожное сообщение, разрушают полотно и мосты, добавляя работы дорожным службам. Кенхи, наряду другими горными селами, нередко попадает в чрезвычайные сводки Минавтодора Чечни.

В селе (как и во всем районе) до сих пор нет газопровода, топят привозными дровами. Отопление — вечная проблема для жителей безлесных гор. Дрова дорогие, их завозят из предгорных и плоскостных районов.

* * *

А дальше начались чудеса. Кенхинцы неожиданно получили значительно больше, чем могли ожидать. Не привыкший мелочиться Кадыров уже 6 мая во время своего визита в Кенхи объявил 2016 год «годом Шаройского района», поставив перед своими чиновниками задачу «выработать принципиально новый и качественный подход к работе… уделять больше времени нуждам местных жителей, наладить с ними качественный диалог». Обещано было, что на благоустройство района будут брошены все силы. Это была чистой воды импровизация: до скандала с Джалалдиновым никаких упоминаний о «годе Шаройского района» в государственных СМИ не было. Не удалось найти специальную строку о нем и в законе о бюджете республики на 2016 год.

Главой оперативного штаба по восстановлению Шаройского района был назначен министр сельского хозяйства Муса Дадаев. Началось строительство детского сада и дома культуры, двух спортивных площадок. Ремонтируются кровли жилых домов. Всем желающим выделяются стройматериалы. Идут работы по укреплению берега реки. 8 июня Дадаев докладывал главе республики о первых итогах полномасштабной реконструкции.

Последовали кадровые замены: 13 мая на расширенном заседании правительства Кадыров признал: «в последнее время мы видим, что район остановился в развитии», после чего сменил главу района и начальника райотдела внутренних дел. Это увольнение может означать: обвинения в коррупции и «откатах», выдвинутые Джалалдиновым, имеют под собой основания.

Хэппи-энд… если бы не череда преступлений в отношении семьи жалобщика, — преступлений, которые, скорее всего, останутся безнаказанными.

А так — из Чечни только хорошие новости.